Обыденность

   Взгляд был прикован к лужам на асфальте. Я беззвучно спускался к аллее в темном парке. Безусловно, я знал место, куда я иду, но в тот вечер оно мне казалось неизведанным и новым. Сквозь кроны, наполненных пожелтевшими листьями, деревьев едва пробивался дождь. Луны не было видно, и оставалось надеяться на тусклый свет уличных фонарей. Интересно, сколько сотен, а, может, и тысяч судеб видели они. Свидетелями скольких событий они были. Я не знаю этого, и никто никогда не узнает этого. В безмолвии вечернего парка я нашел полнейшее умиротворение. После тяжелой недели прийти туда было действительно хорошей идей. Какой-то определенной цели я не преследовал. Я просто шел, куда вело меня неизведанное желание моей души. В тех окрестностях я гулял и ранее, но тогда было все по-другому – как-то обыденно и просто. Сейчас же моя прогулка была наполнена размышлениями и тишиной.

Я уже подошел к самому парку, когда мокрый асфальт сменился тропинкой, покрытой опавшими листьями. Разноцветные узоры, которые они рисовали под моими ногами, на некоторое время заставили меня отвлечься от мыслей. Но пауза не была столь долгой, чтоб забыть то, о чем я думал. Присев на ближайшую лавку, я оказался под светом одного из немногих ещё светивших смотрителей судеб. Вокруг лампы летали разнообразные ночных насекомые – этот свет привлекал их в ночи и служил их каким-то местом сбора. Они летали хаотично из стороны в сторону по кругу.
Недалеко от меня сидела парочка. Они держались за руки и смотрели куда-то в дождливое небо. Не знаю, что они там видели или во что всматривались – влюбленных иногда очень сложно понять. Для них любая мелочь может стать открытием или целью исследования. Наблюдать за ними было увлекательно и то же время тоскливо, ведь им обоим было с кем посмотреть в небо. Не знаю, сколько они просидели там до моего прихода и сколько после. Все дело в том, что им до меня не было никакого дела – там были только они, фонари и дождливое небо.

Рядом тихой хрустальной струей лился родник. В этот момент небо развиднелось, и показалась луна. Ей магический свет осветил все вокруг, обнажив все темные уголки. Вова в роднике обрела сразу же какой-то чудодейственный оттенок, переливаясь блестящими бликами, она стала похожа скорей на серебро, чем на воду. Люди редко оценивают магические силы луны. Больше, чем уверен, что мало кто может себе представить, что она умеет так преображать крайне привычные для нас вещи.

Я шел дальше, и тропинка из листьев вновь сменилась асфальтом. Я вышел на какую-то улицу, названия которой даже и не знал, хотя разве всегда надо знать название и координаты места, где ты находишься? Думаю, нет. Если тебе хорошо, какая разница, где ты – тебе ведь хорошо. Улица была хорошо освещена и дорожная разметка отблескивала в свете фонарей. Я шел посреди дороги, даже не задумываясь о проезжающих рядом машин. Единственное, что напоминало мне о них – это редкие отблески света их фар. А вот и ещё один парк, точнее, я бы сказал, это почти лес, правда, в городских масштабах. Множество тропинок проходило сквозь него. И на них не было листьев – одни иголки. Прекрасный запах хвои сразу же поглотил меня, заставив разгрузить мозг и всецело отдаться окружающей меня обстановке.

Аромат хвои изрядно опьянил меня. И я чудом отвлекся от разнообразных видений и дежа-вю, которые тотчас охватили мой разум. Я перебирал свое прошлое, раскладывая по полочкам все события. Я избавлялся от этого тяжкого груза, на каждом воспоминании ставя воображаемую отметку – пройдено. Это был своеобразный обряд забывания, точнее скажем так, осознания, что что-то уже не так нужно и важно. Теперь предо мною открывались новые горизонты и возможности. Преодолеть их было не особо сложной задачей, но для этого мне надо было избавиться от того, что замыкало меня. И избавиться можно было, только пережив это снова, даже и в памяти. Это словно привыкание к яду змеи: чтобы стать менее чувствительным к определенному виду ядов, надо регулярно употреблять небольшую дозу его, переживая все его эффекты и закаляя организм. Скажем так, и в моём случае была подобная ситуация. Только вместо яда были воспоминания, местами столь же отравленные, как и яд большинства ползучих гадов.

Я ощущал, как с каждой секундой моего пребывания там, моё тело освобождается от гнетущих меня воспоминаний. Какое же было наслаждение ощущать это – спустя столько времени я могу освободиться и не думать ни о чем.

Вот и был конечный пункт моего похода. Я подходил к освещенным горящими вывесками магазинов и фарами машин, тротуарам и проезжей части. Я снова должен был вернуться к реальности бытия, но уже обновленным, другим человеком. Фактически – тем же человеком, но уже без прошлого.