Хэм, который всегда выпьёт с тобой

(опубл. Pubtime. Журнал о пивной культуре. - 2012. - № 2. Апрель-май. - С. 88-89)

                Разве можно развратить бутылкой марсалы того, кто,
                как вы, пьёт чистый спирт?
                Г. Стайн - Хемингуэю

     Давно уже всем стало ясно, что алкогольные напитки являются частью культуры. Никто уже не позорится, участвуя в "борьбе с алкоголизмом", в рейдах по общежитиям, в информационных кампаниях, полных медицинской патологии. Наше общество обрело способность не пугаться опьянения, а осознавать этот сложный процесс и использовать его для своего развития. Русский язык может выразить почти все степени и оттенки ощущений выпившего человека, назвать большинство спиртных напитков и особенностей их употребления.
     К сожалению, реальная жизнь не предоставляет нам того разнообразия, что выражено в языке. Известно, в России выбор повседневных алкогольных напитков традиционно не слишком богат. Не углубляясь в причины такого положения дел, поблагодарим Господа за возможность жить не только в ограниченности окружающих будней, но и во всеобъемлющей литературе. Ведь есть настоящие алкогольные хрестоматии, созданные талантами и знатоками. Мы по праву гордимся Венечкой Ерофеевым, изучаем карту вин Онегина, следим за тримальхионовскими пирами Стивы Облонского. Но всё-таки у нас небогато, взоры наши обращаются вовне. А первое, юношеское знакомство с буйной фантазией человечества в области спиртного связано, конечно, с Хемингуэем. У других авторов герои потягивают обычно какой-нибудь один любимый напиток, Хемингуэй же потчует своих самыми разными. Порывая с войной, успевает хлебнуть разного вина герой романа "Прощай, оружие!", не стесняется в выборе питья компания из "Фиесты"…
     Психолог-неудачник мог бы написать работу о соответствии черт человеческого характера и употребляемых спиртных напитков. Но в случае Хемингуэя ему пришлось бы туго: например, на 140 страницах "Праздника, который всегда с тобой" упоминается почти 30 напитков. Причём ведь это просто биографическая книга, не ставившая целью рассказать о возможностях парижских застолий. "В Европе в те дни мы считали вино столь же полезным и естественным, как еду, а кроме того, оно давало ощущение счастья, благополучия и радости. Вино пили не из снобизма и не ради позы, и это не было культом; пить было так же естественно, как есть, а мне - так же необходимо, и я не стал бы обедать без вина, сидра или пива". Хемингуэй был молод, крепок и пил то, что было дёшево и доступно: "Мне нравились все вина, кроме сладких, сладковатых или слишком терпких". Замечательно то, что при кажущейся всеядности лирического героя "Праздника" можно выделить три важных принципа, которым он следует при выборе напитка.
     Во-первых, встречаясь с разными людьми, он пьёт то, что любят его знакомые или что ему предлагают. У Гертруды Стайн он угощается водкой, пробует натуральные ликёры из слив или малины: "Эти ароматные бесцветные напитки подавались в хрустальных графинах и разливались в маленькие рюмочки, и как бы они ни назывались - quetsche, mirabelle или framboise, - у них был вкус этих ягод, они приятно обжигали язык, и согревали нас, и вызывали желание поговорить". С Джойсом он выпивает сухого хереса, с Фицджеральдом - шампанского и виски. С алжирцем - глотателем огня - алжирского вина.
     Во-вторых, когда Хемингуэй путешествует, он с интересом дегустирует местные напитки. В Марсале пьёт марсалу, в Шалоне-на-Соне - местное вино "Монтанья", в Австрийских Альпах - анзенский шнапс, "который гнали из горной горечавки", и знаменитый киршвассер - вишнёвку.
     В-третьих, писатель быстро подмечает и запоминает сочетания напитков и блюд. Он всегда поделится, что с дешёвыми португальскими устрицами употребляет сухое белое, например "сансерр", что с рыбой ему подали "мюскаде", а к форели - сионское вино. А вот с тушёным зайцем или олениной пилось красное. Хемингуэй по возможности всегда отметит какую-нибудь особенность употребления напитка: например, красное "шатонёф-дю-пап" не пьют днём.
     Хемингуэю парижских времён постоянно сопутствуют сухие вина, пиво, виски и коньяк - это важная часть "праздника, который всегда с тобой". Что касается коньяка, то писатель приводит очень интересный вариант его употребления: знаменитый велогонщик к концу гонки "пригибал голову и сосал коньяк из резиновой трубки, соединённой с грелкой у него под майкой".
     Поражает разнообразие и обилие напитков, упоминаемых (и употребляемых) на страницах "Фиесты" и "Прощай, оружие!". А что говорить о книге "Хемингуэй в воспоминаниях современников"! Какой страшный дьявол лишил нас этого изобилия вкусов и ощущений? Какой злой дядя сказал: "Пить вредно"? Вкусно даже просто произносить названия: флёри, сент-джеймс, капри, кьянти, пуйи-фюиссе, чинзано, марго, барбера, бон, граппа. Шерлок Холмс, расшифруй загадочные письмена: "Официант посоветовал мне бискайский ликёр, под названием "иссара"… Он сказал, что "иссару" делают из пиренейских цветов… Ликёр видом напоминал вежеталь, а запахом - итальянский ликёр стрега. Я велел официанту убрать пиренейские цветы и принести мне французский vieux marc".
     Нам ещё можно понять то, что издатель и литератор Форд Мэдокс Форд заказывает не просто вермут, а "шамбери кассии". Матадор просит не просто коньяк, а "фундадор". Но фраза: "Самый лучший кюммель привозят из России" - просто нокаутирует. Тем более что бутылка из-под него - в виде медведя!
     Но не стоит беспокоиться - мы догоним и перегоним. Мы будем разбираться в спиртных напитках не хуже Папы Хема. (Или станем непомерно богатыми: как известно, богатому не обязательно знать что-либо - просто покупай самое дорогое.) И пойдём дальше в направлении, указанном Венечкой Ерофеевым. И однажды, сидя после тяжёлой работы в уютном кафе, сможем сказать вслед за Хемингуэем: "Вкус мартини вернул мне самочувствие цивилизованного человека. Я слишком долго питался красным вином, хлебом, сыром, скверным кофе и граппой".