Памяти отца диакона Михаила Разборова

Памяти  номучеников
 

Отрывок из поэмы " Дядя  Михаил"



“Кто  там  на  звонницу  полез?”

“Звонарь!”


“Глухонемой  бельмес!”
Руками  машет! 
Тарабычит!”

“Звонит…
И  пальцем  в  небо  тычет...”

“Вцепился  в  колокол! 
Юрод!”

“Что  он  орёт?”

“Мутит  народ!”

“Грозит  с  звонницы  кулаком!!”

“Что  будем  делать   с   дураком?”


“Ну  что  ж…
Не  выйдет  тихо,  видно!
Хотел  по - доброму…
Обидно!”


“Сманить  убогого!
        Унять!”


“Придётся    “музыканта” …
снять!!”

                Снять  со  звонницы?
                Мудрено!

“Винтовку  дай  сюда,
Хрунов!”
               


                “Бей 
                в  ноги!”
               

                “В  туловище 
                лучше.”


                “В  десятку!
                Точно!
                Есть! 
                Голубчик!!”


                ***



Герой,  со  злом  ведущий  бой,
Ведёт  его с  самим собой.

Когда  подъёму  нет  конца.
Немеют ноги  из  свинца.
К земле  твоя  прижалась  тень.
А  ты  со  всех  сторон  -  мишень.
Рука  зацепки  ищет  глазом.
“Вниз!” - 
тихо  в  ухо  шепчет  разум.
В  висках  считает  пульсом  страх:
“Последний.
Вздох.
Последний.
Шаг.”

На  полный  мах  перекрестился.
Селянам  сверху  поклонился.
Свой  вдох  со  вдохом  медным  слил.
Немой  язык заговорил.

Наперекор  вражде  слепой.
Наверх  последние  ступени.
Над  покорившейся  толпой
звонит,  не  вставший  на  колени.
В  кольце  дымящихся  стволов,
с  высот   расстрелянной   звонницы
взывает   медь  колоколов
и  поднимает  к  небу  лица.

Вечерний  звон.
Последний  бой
у  ветхих  стен  церквушки   древней
над  обезглавленной  страной
над  обезлюдевшей  деревней.

Занялся в  алтаре пожар.
Огонь  под купола  взобрался.
Винтовку  вскинул  комиссар.
Звон  колокольный  оборвался.

“Бог  в  помощь:    юбки  и  платки.
Скажи  -  ка    им,   чтоб   не  толпились,
не  пёрли   грудью  на  штыки,
а  тихо  -  мирно  расходились.”


“Даст  Бог,
и  власти разберутся.
Вы к  детям все  должны  вернуться.
Не   забывайте!
“Аз   воздам.”
Кто  маловерен  -  тем смятенье.
Достойно   будет  вместе   нам
просить  заблудшим  вразумленья.

Не  плачьте!
Унывать  грешно.
Молитесь.
И   
Господь   
поможет.
Страданье  свыше  нам  дано.
Смиритесь.
Это  воля  Божья.”



                ***               


“Тащите  вверх!”

                “Грузите  на  пол!!”

                “Поосторожней!
                Пол  закапал!!!”

“Неужто    на  закорках  несть?


“Небось  не  проржавеет!”


“Жесть!”

“Кончай, 
Иван!
Зудить  не  стоит!
Закончим  дело,
там  отмоют…”

Шофёр   завёлся.    
Газа   дал.
“Десант”   в   обратный   путь   пустился.
Старик  фуражку,   молча,   снял.
Фургону  низко   поклонился.

У   стана  головни   чадят.
Укрощена  волна  пожара.
Забил  тяжёлый   дух  угара
степной   полыни  аромат.

Темнеет дымный  небосклон.
И  две  версты  по   вдоль  дороги
ползёт   сквозь  бабий  строй  фургон.
А  бабы  кланяются  в  ноги.


Созревший 
колос 
должен
пасть
и  в  землю  лечь.
Он  веры  семя.
Не  властна  ложь.
Не  властна  власть.
Не  властна  смерть.
Не  властно  время.

В  морозы  поле  видит  сны.
А  семя  ждёт  приход  весны.

Дождём омытые  тела,
Святые  мучеников  силы
земля  России  приняла
и  веру  дедов  сохранила.

Они в  забвенье  не  ушли.
Живыми стали  между  нами.
Воскреснув,  по  весне  взошли.
Взошли  святыми  именами.

Земных  не ведая  оков,
опять идут дорогой  крестной,
внимая  звон колоколов
как  вечный  зов  страны  небесной.