Французы бреются на ночь-8-

Август1979г., Тюмень-Сочи-Иджеван.

- Этот родник тоже хороший, - прохрипел я, увидев впереди, аккуратно выложенный камнями и обрамлённый невысоким заборчиком, утолитель всепоглощающей  жажды. Иджеванская чача давала о себе знать.
- Градовград, это тебе не на заборе петухом  висеть. Мне всё  Назали  рассказала, как вы с Кургановым пол погреба у неё выпили. Хлебни  маленько для здоровья, - Манукян- старший, сидя на месте штурмана, весело руководил родным дядькой Гришей на  обратном пути в Тюмень,  отпускал шуточки, запивая их молодым вином. «Шестёрка» с тюменскими номерами  мчалась, как потом оказалось, по маршруту Иджеван-Минводы-Элиста-Куйбышев. Билетов на самолёт до Тюмени не было, и домой  мы добрались  «железкой»  через Челябинск и  Свердловск.
- Мне не полезет, классная чача была, -  попьёшь воды утром и снова день свободен. Во мне спиртного на неделю…Меня в самолёт не пустят, губы пересохли,- шептал я и тупо смотрел на горы, проткнувшие облака, высовывая язык  в окно, будто хотел дотянуться до белоснежных вершин Кавказа. Я ждал очередного привала. Военно-грузинская дорога, воспетая Пушкиным и Лермонтовым, любимая трасса О.Бендера и Кисы Воробьянинова, венчала наше с Кургановым  путешествие по стране Советов.
….Адлер нас встретил изнуряющей ночной духотой. Сходя по трапу, я жадно глотал ртом воздух, смотрел на, словно измазанное сажей, небо и про себя, почему- то, напевал песенку : «….О море в Гаграх…».    Первая черноморская ночка удалась на славу - рассвета мы дожидались лёжа на скамейке и разделочном столе для мяса небольшого магазинчика. Не помешало и винцо, заранее припасённое для таких случаев. Мы были  молоды и беспечны, и это была лучшая  пятизвёздночная  гостиница в нашей жизни. Мы были свободны.
…Соседи по комнате («рваный» за койко-место) достались нам более чем  приятные, - озабоченный узбек  и всё повидавший  москвич с дочерью- акселераткой, школьницей непонятного  возраста. Груди у неё были  как у пятикурсницы с Рязани, а на ангельском  личике было написано: «прощай девственность». От нас она, для приличия, занавесилась прозрачной шёлковой  шторой. Отдыхалось нам хорошо и весело. Помогали нам школьница и младшая сестра хозяйки. Вскоре мы получили по мордам  от аборигенов, положивших глаз на акселератку, обмыли это дело и  даже заручились поддержкой местной блатоты.
Узбек был нарасхват и поэтому ночевал редко, а приходя утром, сразу валился на кровать и спал  до обеда. Во сне он что-то бормотал  на непонятном нам языке и лишь только слово  «блондыыынка» выдавало его любовь к русским бабам.
Москвича «окучивала» хозяйка, так и этак пытавшаяся заманить его в постель. Москвич был неприступен и попросил «помощи друга». Узбек выполнил и этот интернациональный долг…
…В один прекрасный день старшие товарищи нас напоили на пляже. Водка с арбузом сделали своё чёрное дело. Москвич как ни в чём небывало пошёл играть в бильярд, узбек отправился в кабак  заманивать в свои сети провинциалочек, а мы –«два кислых друга», добивали свои молодые организмы палящим солнцем и соленой морской водой .Отдыхающие вежливо уступили нам место на раскалённой гальке и изредка приносили нам водичку. Курганова тошнило. Вскоре вокруг его образовался круг диаметром в метра три свободной территории. Он каждые пятнадцать минут аккуратно разгребал гальку, аккуратно  блевал в образовавшуюся ямку, а потом  аккуратно всё закапывал. Двигался  он по часовой стрелке, и по нему можно было сверять время….
…Вообще-то, мы должны были встретиться с Манукяном и Перевладовым  в Армении. Точнее в Тбилиси, а оттуда уже ехать в Иджеван. Получилось всё как всегда через ж… . Отдыхали мы в Сочи дольше положенного, приехали в Тбилиси поездом, а они сорвались в Тюмень раньше и встречали нас почему-то  в аэропорту. Короче, в Иджеване мы были нежданно радостными гостями и прогудели дня три-четыре со старшим  братом нашего армянского друга. Потом в Тюмени мы долго разбирались, кто кого был пьянее. Свалили всё на Назали - бабушку Манукяна, прекрасную армянскую женщину, ни слова не понимающую по-русски, но понятную нам как родная…У меня не так уж много стихов, посвящённых друзьям, с годами что-то забылось, потерялось,  но это четверостишье помню наизусть:
           «…когда мне грустно - ты отрада,
когда мне больно - ты наркоз,
клянусь вершиной Арарата,
что я люблю тебя до слёз…»

Манукяну оно тоже пришлось по душе, лучше тоста не придумать.


Июнь 2010г., Москва.

…Пятидесятилетие подходило к концу. Мне пошёл шестой десяток. Нет, фраза «шестой десяток» слишком давит на психику. Шестой десяток – это много.  Пятьдесят один, пятьдесят четыре, пятьдесят восемь, - куда меньше. Шестой десяток- это приговор. Девушки! Называйте меня как угодно - дедушкой,  папиком, стареньким  розовым слонёнком, маленьким лучиком надежды…Мне тридцать восемь и точка. Я стоял на балконе и курил одну сигарету за другой. Моя бестолковая жизнь  медленно катилась   к логическому завершению. Скоро встанет  «на пол шестого», и мне придётся, с помощью юных дев,  изучать последнюю позу из «Камасутры», - руки за голову и  глаза навыкат.
«…как мало пройдено дорог,
как много сделано ошибок...",
в тоске скривившихся улыбок
лежит печаль моих тревог.
 …В церкви на Крылатских Холмах звонарь зазывал на вечерню. Я стоял на балконе и курил одну сигарету за другой, глядя, как угасающее солнце ласкает православные купола. Говорят, Иван Грозный частенько здесь останавливался перед приездом в Москву с западных границ. Отсюда открывается прекрасный вид на Москву, и до Кремля рукой подать.  Раньше это место называлось Крылецкое, и действительно, это- крыльцо Москвы.  Как-то, гуляя по парку, я встретил первую леди страны девяностых годов. Несмотря на свой, уже преклонный возраст, она медленно, но верно  подымалась  по тропинке от родника к храму.
…Мы все когда-нибудь найдём свою последнюю обитель утешения. Даже я, вечный странник  чужой любви.  Покреститься что ли?  «Господи, отелись!»(продолжениеhttp://www.proza.ru/2013/03/16/833