Ричард Паркер. Письмо с того света

Здравствуйте, кто бы вы ни были, я приветствую вас. Мне бы вы хотелось, чтобы вы выслушали меня, хотя не совсем уверен, что вы слышите меня и вообще хотите знать о моем существовании. По такому случаю я даже попытаюсь сделать то, что очень давно не делал – заглянуть сквозь тусклое марево из отрывков воспоминаний и отыскать оставшиеся цельные фрагменты. Я очень стар и многого не помню, прошло слишком много времени, не могу утверждать и этого с уверенностью, так как для меня уже не существует понятия времени. Там, в том чудном мирке с силой притяжения, порывами ветра и шумом волн, меня звали Ричард Паркер, и мне было шестнадцать лет. Жизнь на Земле слишком коротка, невероятно настолько коротка, не успеваешь сделать свой первый вдох, он тут же становиться последним. Так произошло и со мной, последние часы  жизни моего пребывания в телесной оболочке, вот что осталось от Ричарда Паркера.   
Помню тихие удары морских волн о потерявшуюся в пространстве и во времени спасательную шлюпку, наверно корабль, на котором я плыл, потерпел крушение и случилось это очень давно – я чувствую невыносимую боль по всему телу. Болит каждый орган, каждый миллиметр кожи, я жду, когда закончатся мои мучения, мысленно, в агонии, молю о спасении. Боль, испытанную от голода и жажды не суждено мне забыть даже спустя вечность. Тогда, когда долгие дни ожидания не оправдывают даже самых скудных и отчаянных надежд, спасением может оказаться все что угодно, в том числе и смерть. В шлюпке я был не один, вместе со мной было еще несколько человек, может четыре или три, память не слишком благосклонна ко мне, чтобы сохранять такие подробности. Я слышал голоса, они вели бурное обсуждение единственного насущного вопроса – о том, как выжить, о том, кто будет пищей для всех остальных. Я не принимал участия в дискуссии, не было сил подняться из – под материи, накрывавшей меня с головы до ног и взглянуть людям в лицо, увидеть белый солнечный свет. В какой – то момент времени насупила тишина. Я не слышал ничего кроме умиротворявшего шелеста океана и еле слышных рыданий соленого ветра, возможно, в тот момент я погрузился в небытие, заснул, потерял сознание. Резкая боль пронзила сердце, растерзала всю грудь и так же неожиданно исчезла навсегда. Больше я никогда не чувствовал боли. Я не сразу понял, что произошло, сначала сослался на сердечный приступ, из-за изможденности жизненно важный орган отказался выполнять свою работу, но реальность оказалась куда прозаичнее. Люди, дрейфующие вместе со мной на крошечной шлюпке, убили меня, а затем съели. Мне было шестнадцать, и таким образом закончилась моя жизнь на планете под названием Земля.
Поначалу я долго думал над моей смертью, размышлял над судьбами других людей. Через эпохи, сменяющие друг друга, через волны времен и поколений, глядя как надо мной живет своей прежней жизнью вся Вселенная в бесконечном танце галактик и вспыхивающих в темных безднах сверхновых звезд, я понял многие вещи. Не стоит винить тех бедолаг в шлюпке, кто-то должен был принести себя в жертву, это мог быть либо я, либо кто-то другой, уже не важно, сомневаюсь, что они думали о праве на жизнь и о прочих юридических формальностях, в тот момент, когда на кану стояла их собственная жизнь, их поступок повис на совести тяжелым камнем. Во многом  жизнь земных существ зависти от того разрешать ли им жить другие, что вполне справедливо, за них решают когда рождаться и, следовательно, когда умирать, естественная смерть от болезни или старости –  всего лишь счастливая случайность, везение. Жизнь очень относительна, и особенно право на нее. Для меня теперь право на жизнь – это право иметь телесную оболочку, право распоряжаться телом, делать с ним что пожелаешь. С одной стороны. С другой, люди целиком и полностью привязанные к Земле до умопомрачения бояться смерти, мысль о переходе из одной плоскости мира в другую порой сводит их с ума, для этого они выдумали себе право на жизнь, не предусмотрев не менее важного права на смерть.
Моя душа теперь плавает, последи белесой дымки из точно таких же неприкаянных душ, в томительном ожидании второго шанса на искупление или указания на дорогу в рай. Тут, высоко нет никого, я абсолютно один, покой нарушают лишь плывущее в даль облака…