Вьюга-старуха

Я люблю разгул стихии. Мой город покрыла снежная мгла. Ветер воет в округе. Старухи чешут гребнем белые космы снега. Так появились образы снежных женщин. Рисунки заледенелого снежного песка на асфальте. Он запорашивает глаза и царапает кожу. Дюны, барханы, снежный штормовой ветер, поющий песню волка в вышине. Ледяная пустыня. Тяжело работать в такой день, особенно если ты не в помещении. Тяжело не только стоять, но и передвигаться, утопая по колено, а то и по пояс в причудливых снежных массах.

Вьюга объединяет людей, подкидывая странные знакомства. Так легче выжить, легче согреться. Вьюга стращает, сбивает с пути. Люди пьют тяжелый алкоголь, чтобы согреть свои тела и освободить сердца от холодных ледяных тисков.

Но когда ты с открытого пространства попадаешь в лабиринты домов и колодцы дворов, вьюга становиться волшебной. Ты не слышишь ветра. Ты погребен под все окутывающей тишиной. Почти пустые улицы одеты странным светом, а в небе роятся как мухи сверкающие мотыльки снежинок, ледяных осколков замороженной молекулы жизни, которые играют на свету фонарей.

Вьюга заставляет действовать. У тебя есть выбор с последней надеждой стоять на остановке замерзая в мокрых от снега сапогах под порывами сносящего ветра, наблюдая как необходимый тебе транспорт уходит в парк из-за непогоды, не в силах довезти тебя до пункта назначения, и замерзшими пальцами набирать номер любого такси, а в ответ слышать частые гудки, возвещающие, что номер занят, или решиться двинуться в изнуряющий путь на своих двоих. И вот тебе уже плевать на шквальный ветер, пронизывающий до костей так, что ты слышишь их мертвенный гул у себя внутри, плевать на сугробы и долгий путь. Ты срываешься с места, чтобы согреться, и противопоставляешь холоду горячность своей цели. К концу пути ты вымотан и устал, но тебе действительно жарко.

- Рычи, рычи, вьюга. Я тоже умею рычать, стиснув зубы, и наплевав на усталость плестись дальше. Я готова опуститься на четвереньки, уподобившись самым древним своим предкам, ступающим на своих мягких лапах в твоих объятьях и почти не оставляющим следов, даже не взирая на внушительный вес.

Дорога во вьюгу дает понятие о внутреннем духовном пути воина на войне убеждений. Иногда кажется, что ровная и гладкая поверхность сулит твердый путь, что по ней можно смело пройти, но за этим внешним лоском твердыни ничего нет. Этот снег еще не свалян оттепелью и морозом во едино. И то, что кажется мелкими водами оборачивается глубоким болотом, в котором увязаешь по грудь с трудом прокладывая свой путь. Наиболее мелко там, где есть стены, хоть какое-то укрытие, к которому почему-то не подходят волны этого моря. Есть места, где ты отчетливо видишь следы таких же отчаянных храбрецов, как ты, кто вступил в битву с ветром на ночь глядя, чтобы самостоятельно добраться домой. Кто-то пытался проложить дорожку, другие ее еще больше утрамбовали, и если смело идти след в след, то не провалишься. Кое-где снег под следами все еще рыхлый, и приходиться чуточку постараться, чтобы пройти. А где-то следы почти стерлись от накатов снежных волн, ты видишь лишь очертания, каждый раз рискуя упасть, а где-то приходиться ступать по девственно чистой глади снежного моря и самому становиться первооткрывателем.

Сначала ты кидаешься от злости и отчаяния - ты полон сил желанием преодолеть сей путь и дойти до дома. Моментами ты наслаждаешься одиночеством, местами встречаешь попутчиков, несущихся быстрее тебя вперед, а кто-то идет и в совсем обратную сторону... В середине пути запал пропадает, ты почти сдаешься, уже готов упасть и стать частью пейзажа укрытый одеялом белого мрака, который навсегда оборвет твои мытарства. Но где-то вдали ты видишь островок затишья в буре и стремишься к нему. Такие места, например, мосты, акведуки, арки, дают возможность перевести дух и двинуться дальше, легко ступая по почти чистому пути, даже если это грязная толстая корка льда, это лучше, чем снежный плен. И вот, вновь вокруг тебя бушует стихия, и снова ноги увязают в снегу, голова кружиться, тело пылает, вьюга все воет старым голодным волком, а старая береза у дороги угрожающе тянет к тебе свои черные щупальца. Ты вздымаешь голову и рычишь, и кажется, что она отступает, а потом ты видишь обломки ветвей черными костями разбросанные по дороге и понимаешь, что весь ужасающий скрип - это попытка защититься, отогнать все враждебное из-за страха быть снова раненным.

Вьюга не отпускает тебя и ты начинаешь огрызаться с нею, скалясь ветру бьющему в лицо или толкающему в спину, рыча и размахивая руками.

- Можешь выть сколько хочешь, ты ничего не можешь сделать, кроме как рассыпать снег под моими ногами, мешая идти, пытаясь сбить меня с цели. Ты не можешь больше, чем ты есть! Ты не способна поднять меня в воздух и унести, прочь отсюда или к самому дому! Так что как бы ты меня не царапала и не била, ты только еще больше злишь и распаляешь меня! Как бы ты меня не толкала, ты толкаешь меня только вперед!

Когда до дома остается совсем немного в неверном свете фонарей ты видишь черного зверя, который когда-то не давал тебе проходу. Он несется с приоткрытой пастью и кажется вот-вот на тебя налетит и собьет с ног, но ты снова сжимаешь кулаки и зубы, ускоряешь тяжелый шаг, и вы проходите мимо друг друга почти не обратив внимания.

Вот так я шла вечером пятницы домой через город, засыпанный пургой циклона "Хавьер", залившего дождем юг страны. В праздничную ночь белой королевы зимнего сна, я думала о том, что скоро Масленица, и Корочуну пора бы уже убираться со всеми его снежными бабами, но на смену Метели с юга придут морозы с севера, и зима продлиться еще не один день до полной Луны, когда наконец бог Солнца снова придет в этот мир.