Магистры не плачут, Глава пред предпоследняя 29

Ангел…, не мой ангел.
Она не сидела на пеньке, она не плакала. Так и должно быть, тёмные ангелы не плачут, заставляя рыдать других.
Девушка. Девушка!? Вряд ли, тёмные анге-лы рано теряют девственность, или поздно. Она не плакала, но явно ждала помощи, и я магистр, не смог пройти мимо.
Должен был, но не смог.
Чёрные, густые волосы, ранняя, едва заметная седина, небольшие груди, широкие плечи и лёгкая набедренная повязка вокруг начинающей полнеть талии.
Она была чудо как хороша, правда её фи-гурку чуть-чуть портили мощные ноги. Прока-ченные бёдра, без капли жира говорили о мно-гом. Встреченный мной тёмный ангел – боевой ангел.
Я напрасно свернул с дороги, решив по-мочь ей, но так и должно быть. Мимо тёмного ангела нельзя пройти мимо. Это любовь.
- Давно ждёшь?
Она не выглядела сильно измученной и кровь уже запеклась на её лодыжках. Похоже, тиски не так уж сильно давили, кому-то она потребовалась живой.
- Два дня.
Вот так и ловят их, тёмных ангелов, на за-пах в золотые тиски, ставя капканы в непрохо-димых местах и пряча их от постороннего взора за сложной системой заклинаний.
Лишь маги ходят непроторенными тропа-ми, но и я прошёл бы мимо золота, если бы не она. Тёмного ангела нельзя не заметить.
Нельзя, магу нельзя.
- Что скажешь?
Я советовался. Капкан из чистого золота, да к тому же опутанный заклинаниями не так то просто снять.
- Ты сильнее….
Она окутала меня взглядом безумно краси-вых глаз и задумалась на мгновенье.
- Попробуй зацеп, дохлую гадюку и прило-жи чуточку силы вот в этом месте….
Её пальчик грациозно изогнулся, указывая где. Я едва смог скромно опустить взгляд, от-рываясь от созерцания её близняшек грудей. Обнажённые женские груди, правильной, почти идеальной формы, как раз такими и награждает творец ангелов. Что может быть прекраснее?
Я любовался, мгновенье, но иногда доста-точно и его….
Ангелы не лгут, капкан разжался, освобождая прекрасную дрянь с тёмной душой.
- Благодарю тебя маг.
Что стоят её слова? Ничего, ничего, кроме неминуемой смерти или избавления от тяжких грехов, если её светлые силы ещё не на исходе.
Я не получил ни того, ни другого. Всё го-раздо хуже, она на нуле и ждать от такого ангела можно всего что угодно, причём в любое мгновенье. Она не светлая, и лишь тонкая, слишком тонкая грань отделяет её от тьмы.
Мне стало грустно, так, как иногда грустят лебеди перед смертью, на мгновенье я почув-ствовал себя листом, сорвавшимся с родной ветки, в последний, прощальный полёт.
Иногда так грустно бывает от безысходно-сти, но это не мой случай. Мне суждено влю-биться, так будет. Да что там, я уже влюблён, разбившись об тёмные омуты её глаз, потеряв-шийся среди двух идеальных холмов с вызыва-юще розовыми остриями сосков.
Магистры не смеют пройти мимо ангела, светлого ли тёмного, магистры не смеют не влюбиться. Ведь ангел и есть - любовь.
- Как звать тебя магистр? Не говори, дай угадаю. Романелиус? Да, нет – она усмехнулась, - просто Рома.
Ангелы не ошибаются, ангелы знают много имён. Что ж, я влип, но как ни странно в данный момент меня интересовало совсем не это, вернее не совсем это. Любовь, так любовь, не впервой. Но кто из магистров решился поставить капкан на ангела?!
Это не просто смертельный риск, это ещё и реальная возможность (при определённых обстоятельствах конечно), остаться навеки без души. Магистр явно нагл, самоуверен и похоже опытен. Кто он?
Фаталист, мастер своего дела, учёный червь, решивший проверить некий пастулат или тщеславный маг, решивший с помощью ангела овладеть миром? Просто молодой, горячий маг, которому на определённом этапе повезло? Кстати, поймать ангела только пол дела. Кто!?
- Ты права, Роман.
Я ответил автоматически, и так же, не за-думываясь, спросил её имя, заранее зная, что ангелы не сообщают своих имён. Кто он?
Магистр, несомненно, ибо мастер маг, не говоря о прочих, слишком слаб для такого по-двига. Достать настоящий золотой капкан и то не просто, а уж поставить его в нужном ме-сте…, просто знаний явно маловато, нужна и немалая сила. Да, вопрос.
- У меня нет имени.
Другого я и не ожидал, но отчего-то уточ-нил.
- Сейчас нет или не было при рождении? И как мне обращаться к тебе?
Она задумалась.
- Зови меня просто Алёнка.
- Хорошо милая.
Я не мог не назвать её милой, потому что если ангел хочет, магистры в него влюбляются. А Роман не лучше других и не хуже, он почти такой же, как все. Почти.
- Ми-ла-я. Алёнка.
Я пробовал слова на язык, словно в первый раз, так, как пробуют незнакомый плод, осторожно с предвкушением, малой толикой восторга и страха.
- Ну, что, пошли.
И мы пошли, потому что трудно проти-виться её слову, потому что она выбрала имен-но меня, и выбрала не просто так. Миссия. Это слово будет преследовать меня на протяжении всего времени, что я буду с ней.
Миссия и любовь, одного без другого не будет. Я смогу её разлюбить, я магистр и знаю об этом, любовь к тёмному ангелу не вечна, но не сразу и возможно слишком поздно.
Я иду с ней, я в её власти и я начинаю бо-роться. Прямо сейчас.
- Куда идти?
- Прямо, всё время прямо….
Да, ангелы никогда не сворачивают с пря-мого пути, даже тёмные.
- Алёнушка.
Она не ответила.
*   *   *
Мы вышли к нему, когда  измученное дневным зноем солнце легонько покатилось на ночлег. Открывшееся взору поселение было типа города, тысяч на пять, со стеной и маленькими башенками при входе в ворота.
Красивы города на закате, сверкающие шпили и сферы храмов, играющие зайчиками и словно купающиеся в прощальных лучах солн-ца. Красивы города на закате, а пламя в ночи.
Она не пощадила никого. Тёмные ангелы не знают пощады. Боевые ангелы умеют убивать. Кровь не текла по мостовым, я не слышал криков и стонов горящих заживо. Пламя взметнулось ввысь и долго не опадало.
- Зло.
Она не сказала больше ничего, тёмный ан-гел с выдуманным именем Алёна, забывший о добре и помнивший лишь о своём предназначе-нии – бороться со злом.
Она не предвышний, а город не похож на те, из истории про Содом и Гоморру. Но она так решила, и взметнулся в небеса, прямо к далёким звёздам факел погребального костра.
Мне было горько, звёзды молчали, а она хохотала, любуясь на дело рук своих. И громок был её чуть хриплый голос в ночи.
Что может быть хуже безумного ангела, пересёкшего тонкую грань между светом и тьмой? Звёзды не дали ответ.
- Зачем милая?!
Она не снизошла до ответа, она не оберну-лась, чтобы поцеловать меня, лишь яркое кро-вавое пламя отражалось в её широко распахну-тых глазах.
Иногда даже любовь не в силах растопить ледяное сердце и тогда больше не остаётся ме-ста ни вере, ни надежде. А где нет веры, и уми-рает надежда, нет и любви. Я хотел её любить, маг и романтик, глупец и слепец. Я ошибался…
Нельзя остановить тёмного ангела и невоз-можно достучаться до его холодного сердца. Ей не понять, что она не права, уже давно не права.
Нельзя…, но возможно. Магистр способен убить ангела, тёмного, если сможет избавиться от его чар. Если найдёт в себе силы….
Все в нашем мире смертны, все, кто ходит под Предвышним и все, кто летает. Я боролся, искал в себе силы, чтобы противиться её любви. Её любви!
Любовь. О да, тёмный ангел способен вну-шить это светлое чувство…. Но сам он, сам, подвластен ли любви?! Нет! Тёмные ангелы не умеют любить, они способны нести лишь смерть, смерть всему живому.
- Алёнушка!
Я забыл про город, я всего лишь хотел её, жаждал нежного, почти идеального тела, мечтая сжать в руках всё, всё что вижу. А город пылал, и нам не было до него дела, ни нам, ни звёздам.
Мне было наплевать, на те пять тысяч го-рящих в топке её греха, и на сам город. Я хотел лишь её, понимая, что она уже не ангел, она сама смерть. Кто следующий? И на этот вопрос мне не нужен ответ – маг Роман.
Вскоре она сожрёт и меня, не подавившись, перешагнёт через остывающий труп и пойдёт сеять зло, зло по всему миру. Тёмного ангела не остановить, но можно убить, если захотеть, сильно….
Я не хотел, не хотел, потому что был влюблён, влюблён, словно простой смерд в дочку барона, безоговорочно, безнадёжно и бесповоротно. И я бы не долго ждал своей собственной смерти кабы не чудо.
- Помогите!
Женщина. Я вначале не поверил своим гла-зам. Женщина, вырвавшаяся из ада, с факелом горящих волос ещё живая, но….
- Я сказала, – все!
И угли, чёрные угли молча осыпались на землю. Стоит ли говорить, что я прозрел. Не стоит. Магистры не влюбляются насовсем в тёмных ангелов с милым и чужим именем – Алёнка. Магистры не роют себе могил.
Мне кажется, она всё поняла, усмехнулась, пожала плечами и…, но рыцари храмов при-выкли бить зло первыми.
Кровь стекала по лезвию моего меча, прямо к рукояти, живой, алой струйкой. Она не плакала, ангелы тьмы не льют слёз по себе.
Сердце ещё билось, недоумевая, почему холодная, широкая сталь мешает сокращаться в полную силу. Горячее, доброе сердце тёмного ангела, помнившее себя белым, сердце уставшее жить.
Она умирала, долго, бесконечно долго, так, как должна была уже давно. За грехи, что не совершала, за добро, ради которого сошла в этот мир, за то, что не хватило сил остаться чистой.
Тёмные ангелы ещё не зло, но и белые не могут оставаться такими вечно. Там, в вышине их крылья и волосы беле снега, их помыслы искрятся лунным светом, их душа прозрачна и чиста.
Но это там…, в вышине. Любой белый ан-гел, решающий для себя, что сможет изменить наш мир в одиночку, обречён. Обречён, слиться с тьмой. Ангелы слишком чисты для этого мира, а грязь и боль имеют нехорошее свойство впитываться в белое.
Белая, она спустилась, чтобы изменить мир, спустилась, чтобы стать тёмной. Белые ангелы не убивают зло, белые ангелы не умеют этого – они же ангелы. Предвышний не дал им такого права.
Моя любимая когда-то тоже была белым ангелом, но она сошла в этот мир, сошла, чтобы изменить его и он изменил её. Ведь один в поле не воин?
Она старалась нести добро, но лишь втяну-ла в себя зло этого мира, взяла на себя столько, сколько смогла. Теперь она тёмный ангел и она умирает, тихо, с улыбкой, так как и положено ангелам. Умирает на моих руках, обагрённых её кровью, потому что так надо, надо этому миру.
Но магистры не плачут, нет, и не роют мо-гил. Кажется, сегодня мне удалось нарушить оба правила.
С этой поры я и вывел для себя золотое правило -  не любить тёмных ангелов. А зачем? Не влюбиться в них невозможно, влюбишься, – считай, пропал, да и вонзать холодный клинок в самое сердце своей любви…, мало кому по душе. Лично мне было противно.
Факел погребального костра опадал, звёзды гасли одна за другой, чтобы уступить своё место на небосклоне единственной, что дарит свет и тепло этому миру.
Она умерла, кажется….