Новые приключения Арбинады, глава 3

Если ночью по какой-то причине невозможно ни спать, ни медитировать, даже ортизанцы порой не знают, куда себя деть.
Тайленн решительно поднялся и направился в кают-компанию, хотя было совершенно ясно, что в такой час не спят только вахтенные офицеры, а отвлекать их от обязанностей последнее дело. Его учитель часто говорил ученику, что он слишком несдержанный, но пока что юный ортизанец ничего не мог с собой поделать. Его пыл помогал в сражениях – ледяная ярость, отточенность движений и истинная смертоносность – таким был стиль Тайленна.
Командор усмехнулся про себя: у воинов ценят пыл, если его применяют по адресу, вот только не лучше ли сначала подумать? С тех пор, как ему стало это очевидно, Тайленн превратился в глазах наставников в созерцателя, и на него по большому счету махнули рукой.
Синтехомо и сам прекрасно осознавал, насколько он противоречив.
Двери кают-компании бесшумно разъехались в сторону, и Тайленн услышал нежную мелодию, под которую нежный женский голос пел:
- Тихо пронзают ночь
Минбарских кораблей огни
Как медленно плывут они
В тумане…
Русский язык Тайленн выучил по той простой причине, что это был официальный язык планеты Станислава, а значит, родной язык его капитана, и некоторые вещи проще было бы на нем обсуждать. Песня была завораживающе прекрасной, наверное, именно поэтому ее слушал сейчас Карл.
Командор и безопасник раскланялись, и синтехомо с небольшими угрызениями совести подумал, что это все-таки несправедливо давать ему звание выше, чем Карлу, который и по опыту и по возрасту Тайленна превосходит. Но, с другой стороны, он «нюхач», а Тайленн представитель тех немногих, у кого модифицированно почти все.
- Прекрасная песня, - сказал воин.
- Замечательная земная фантастика ХХ века, - отозвался Карл.
Марковиц, однако, кое-что уловил в глазах молодого человека, ведь наблюдательность безопасников отрицать не получается. Кроме всего прочего, он всегда был реалистом.
- Вас что-то мучает? – спросил «нюхач».
Молодой командор отрицательно покачал головой.
- Вам показалось…
Не называть же мучением чувство неуверенности?
«Нюхач» мог бы заметить еще один факт, хотя еще и не знал об этом – Тайленн повторял его собственную ошибку, испытывая к Элли примерно такое же агапе, как когда-то Карл к одной милой девушке, не оценившей его чувства. Сам командор пока этого не осознавал, но все уже случилось: родство душ в дальнейшем могло стать очевидным.
Карл не стал допытываться, справедливо полагая, что лучше будет, если о проблемах, либо будут говорить самостоятельно, либо столь же самостоятельно решать их без посторонней помощи.
«Нюхач» и его соотечественник очень неплохо поладили.

Элли сидела на койке, охватив колени – ей снова не спалось; хотя капитан уже и привыкла доверять Тайленну, Джанет не хватало просто отчаянно. Вот кому можно облегчить душу, если понадобится? Решительно встав, она облачилась в форму и строевым шагом направилась в рубку – когда не спишь, надо дежурить, хотя бы польза будет.
- Привет, Джонатан, - кивнула она старому другу, - как вахта? Отдохнуть еще не хочешь?
- Все нормально.
Пилот провел рукой по пульту и повернулся к ней.
- С тобой-то что? Не притворяйся, я тебя слишком давно знаю.
Телепатка прыснула в кулак: доигралась! Для Джонатана она с самого отрочества открытая книга, нечего позировать.
- Джонни, ты знаешь, что я тебя люблю?
- Как сказать, - улыбнулся в усы красавец.
В юности пилот напоминал девушке Робин Гуда, только лука не хватало, а теперь она постаралась посмотреть объективно, словно рядом не ее Джонатан, а совершенно посторонний мужчина. Красив, умен, обаятелен – любая по такому с ума сходить будет.
Элли молча подошла к Дугласу сзади и обняла его, а тот погладил сомкнувшиеся на груди тонкие руки:
- Ладно уж тебе… опять какая-нибудь гадость вспомнилась?
- Вспомнилась, - ее дыхание шелохнуло прядь над ухом. – Я испугалась, что больше не увижу тебя, тогда это было так мучительно…
- А перед этим ты наплакалась из-за Сьюзан, - понимающе продолжил он, - но мы же оба живы.
- Ты давно ее видел?
- Не очень, и она в порядке, - Элли чувствовала, что он улыбается.
Да, в этом весь Джонатан, добрый и нежный, видимый как на раскрытой ладони и ничего не прячущий нарочно. Элли страстно желала, чтобы ее друзья были счастливы.
Страхи, однако, никуда не девались даже с прошествием времени, только залегали очень глубоко на дно души. Часть из них Элли успешно преодолела, заглянув страхам в глаза по принципу детского стишка: «Намотай себе на ус: Этот страх – ужасный трус. Храбро двигайся вперед, Страх сейчас же удерет». Тем не менее, главный ужас Странника – страх потери друзей – никуда не девался.
- Неспокойно мне что-то, нерадостно, - честно призналась Элли, - что-то должно случиться…
- Уже много чего случилось, - философски заметил Дуглас.
- Да уж…
- Научись постигать слова рейнджера свисая вниз головой с потолка, - посоветовал он.
Элли снова прыснула: понятно, теряем сознание и получаем видение. Да уж – любить одну и ту же фантастику, пусть и очень старую, тоже подарок. Она нежно поцеловала пилота:
- Постараюсь.
Джонатан засмеялся уже сам.
Капитан твердой походкой вернулась в кресло, спокойно разместилась на своем «боевом посту» и вдруг поняла, что совершенно счастлива. Да, радости нашей жизни это друг, работа и любовь, а двумя она уж точно не обижена.