Патриот

 


Придя на смену, Вера увидела по книге регистрации, что в гостинице ночуют пять человек. Особенно её обрадовало, что здесь находится Белов Максим Антоныч. Максим Антоныч был уже на пенсии, но он не представлял, как жить без своей работы. Это был седой, очень добрый и умный человек. Антоныч был большим патриотом своей холодной, малонаселенной Якутии.
Вера любила слушать его рассказы о Якутии. Она поражалась, насколько горячо и искренне этот человек любит свою малую родину.

Попив чаю, Максим Антоныч зашел к Вере и сказал ей ласково: "Привет, дочка, ну и как жизнь? Я тебе тут привез кедровых орешков, пощелкаешь на досуге."
Вера попросила его: "Антоныч, зайдите ко мне вечером, расскажите что-нибудь. Я так люблю Ваши рассказы!" Он пообещал: "Хорошо, я зайду."
Вечером Антоныч и Вера пили на кухне чай.

Антоныч сказал Вере: "Ты не обижайся, дочка, но ты не сибирячка и не якутка, и тебе не понять, за что мы любим свою Якутию. А любить её есть за что! Мы шофера и нам  всем знакомо чувство дороги, когда едешь, едешь, едешь, кругом тайга - и никого нет. Кроме тебя и напарника - ни души. Тут очень важно чувство локтя, ты знаешь, что ты и напарник - одно целое.
Обычно напарники  - большие друзья!

Зимой поездки - довольно сложное дело. Едешь, кругом деревья, да снега, а вылезешь, безмолвие такое, аж уши закладывает. Иногда между деревьями промелькнет стадо оленей, иногда мишка по дороге прокосолапит, иногда сохатый из-за дерева выглянет. И тогда думаешь, что такого места, как наша Якутия, на Земле больше нет. Ты свободен  как птица, едешь и едешь, ни пробок тебе городских, ни проблем с другими водителями.
Я бы ни за что не смог работать в большом городе. Теснота, духотища! А тайга-это особенный мир. Она чистая и красивая, как девушка.
Я старый охотник, знаю таежные тропинки, зимовья, умею читать звериные следы. Для меня тайга, что родной дом. А вот попади ты туда, так сама ни за что не выберешься!

Кстати, Медведев Иван Михалыч - мой лучший друг и бывший напарник. Мы с ним долго работали в паре. Он очень надежный и верный друг.
Ваня ушел из шоферов по состоянию здоровья, вот теперь в механиках прозябает.
"А как же Раиса Павловна?"-спросила Вера.
"А, моль американская!"-засмеялся Антоныч - "Ну, Рая, она  конечно  не подарок. Кстати, Ваня и Рая встретились на русско-японской войне. Она была санитаркой. Иван говорил, что Рая никогда ничего не боялась :ни пуль, ни осколков, ни ран. Маленькая,  юркая девчонка покоряла бойцов своей смелостью. Но она могла так шугнуть бойцов матом, что у них "уши вяли".
Иван её очень любил. Теперь Рая стала другой. Иван говорит, что его жена полностью непредсказуема. Ну, это всё - их дело, а я всей душой желаю Ване счастья.

Я тебе, Вера, случай расскажу. Тогда мы еще с Ваней Медведевым в паре работали. Ну, выехали мы в рейс, на Магадан. Только отъехали километра три от Алдана, глядим - за  деревьями что-то чернеется. Вылезли из машин, подошли, а это человек оказался. Был он весь в крови, избит и полураздет. Видно, нарвался на какие-то разборки. Он был живой, но идти или что-то сказать не мог. Губы его были сильно разбиты, он только что-то мычал.
Хорошо, что мы вовремя подоспели, и он не успел замёрзнуть.
Мы с Иваном взяли его за руки, за ноги и отнесли в мою машину. И назад повернули, в  Алдан.

Приезжаем домой, а моя жена, Аннушка, и рот открыла, не поймет, почему мы вернулись. Ну, мы найденного мужика сгрузили, я Аннушке говорю, чтобы она его отогрела, подлечила, а там он пусть идёт восвояси. Ещё сказал, чтобы она дала ему что-то тёплое из моих вещей, чтобы он не замёрз.
Сели мы с Иваном в свои машины и отправились в путь.

Приезжаем через две недели, а тот мужик очухался и вовсю моей Анюте помогает, дрова колет, печку топит. А она его шаньгами, да пирогами кормит.
Я  разозлился и говорю :"Что, Анюта, я тебе, должно быть, больше и не нужен? Уж больно хорошо ты его кормишь!".А моя Анюта-женщина с норовом. Палец в рот не клади - откусит по самый локоть. Как попёрла она на меня: "Ах  ты, такой-сякой, пень корявый, понавозишь сюда всяких – разных, да ещё ревнуешь к ним!"
Я уши пальцами заткнул - и бежать от неё.
Тут мужик спасённый подходит, руку мне протягивает, говорит, что зовут его Лёхой, и просится, чтобы ему до тепла у нас пожить. Я подумал и согласился, надо же помочь человеку, если ему деться некуда! С  Аннушкой я помирился.
Как только стало тепло, Лёха от нас ушёл.

Через какое-то время подъезжает к моему дому "Волга", из неё выходят два мужика. Один из них даёт мне крупную сумму денег, другой тащит ящик хорошего коньяку, потом опять идёт к машине и тащит оттуда огромную сумку - колбасы, конфет, апельсинов, вобщем, всякой всячины для Аннушки. Они говорят, что всё это от Лёхи. Я это всё не хочу брать, ору на них, что  мы не ради денег того Лёху спасли, а соблюдали таёжный закон - помоги пострадавшему. Они молча сложили всё кучкой и укатили.

Поехал я к Ивану, повёз деньги и выпивку. Денег он не взял, сказал, что раз Аннушка этого мужика выхаживала, значит, это её деньги. А уж коньяк мы с ним неделю пили за Лёхино здоровье.
Мы с Анютой потом на эти деньги хороший дом построили в Якутске. Видать, мужик тот, Лёха, либо был большим начальником, либо "авторитетом".

"Антоныч!"-сказала Вера : "Вы говорите, что все напарники - друзья. А что Вы скажете про Гоги и Миколу? 0ни такие разные!"
Антоныч расхохотался:"Гоги и Микола - это гаражный юмор. Микола куда-нибудь влипнет, а Гоги, вытаращив глаза, расскажет об этом в гараже, потом весь коллектив со смеху месяц покатывается. Недаром моль американская дала им клички: Микола -"дуболом", а  Гоги -"дамский угодник".Они прекрасно дополняют друг друга.