Удачный заказ

Пробивавшийся сквозь ночную темноту рассвет пытался осветить прокуренную комнату-кабинет, пока что малоуспешно. Тревожное предчувствие, усилившееся от бессонной ночи, перекатывалось в груди, сбивая еще не спящие мысли в паническую кашу.
Выхода не было, достать требуемую сумму долга за несколько утренних часов было стопроцентно невозможно, ловушка захлопнулась, расправа холодно дышала в спину. Конечно, это не смертельно, но все же фиаско к приятным событиям сложно отнести. Дальше позорный суд, большие штрафы за легкомысленно просроченный долг, необходимость свернуть столь успешно начавшийся проект, невозможность найти в будущем каких-либо инвесторов, в общем, сегодня предвещало крах творческих планов.
Все началось спонтанно, когда местный недообразованный меценат-любитель объявил конкурс на лучшие фотографии немногочисленных исторических памятников города. Мои авангардные снимки в силу своей артовой непонятности пришлись ему по душе, это было искусство выше его понимания, оно заслуживало хорошей оплаты. Спешно был заключен договор, где он проявил талант коммерсанта и подстраховался, сумма, эквивалентная стоимости просторной квартиры в элитарном квартале, поступала в мое распоряжение как обычный кредит, в котором он поручался за выплату в случае полного выполнения моих обязательств, в противном случае кредит я должен был возвращать самостоятельно, что было неподъемным для провинциального фотографа, пусть и удачливого.
 Заполучив несколько банковских карт и чековую книжку, которые обеспечивали доступ к счету, я первым делом обновил фототехнику, обзавелся несколькими штативами, освещением и нанял ассистента для роли носильщика. Пригласив спонсора, мы поехали в старый парк, где сделали фотосессию рекламного характера для улучшения имиджа спонсора. Заказчик уехал в восторге, а мы сели на лужайке пить кофе из термоса и трепались о том, насколько приятна роль придворных фотографов. Мой ассистент был очень сообразительным безденежным студентом-журналистом, работать со мной ему было ему любопытно и легко. Решив осмотреть развалины и прикинуть экспозицию будущих снимков, мы отправились изучать развалины. Там валялся мусор, попадания в кадр которого следовало избегать, а среди него копошились странные насекомые с блестящими панцирями. Они представляли собой смесь скарабея с муравьем, примерно так, и их было довольно много. В их движениях была организованная эстетика муравейника, чувствовался коллективный интеллект, то, что они делали, было вполне осознанно, не слепо, как обычно поступают насекомые. Они снобистски сновали мимо мусора, забирались в свои норки в старых камнях, выползали оттуда парами с детками, их деятельность придавала развалинам жизненность. Булочные крошки их нисколько не заинтересовали, скорее вызвали презрение, вообще они о еде не заботились, равно как и строительством, и сложно было понять, в чем суть их высокоорганизованной деятельности, но эстетически увлекала она сильно.
Просидев несколько часов за наблюдениями, мы вернулись в город, закупили все необходимое для макросъемки, в первую очередь несколько дорогостоящих объективов, чудом оказавшихся в наличии. Мы решили пару дней из отведенного месяца потратить на забавных жучков, студенту-ассистенту эта мысль показалась забавной, а за результат отвечал все равно я. Согласно договору, нужно было сделать съемку 14 зданий, из них трех разрушенных, особо сложным это не было.
На следующий день мы застали обитателей развалин на местах и приступили к работе. Фотографируя «скара-муравьев», мы почти не разговаривали, больше старались им не мешать, помощник выставлял свет, а я делал сотни снимков в разных ракурсах. Два дня пролетели очень быстро, жучки оказались фотогеничны, некоторые застывали на месте, давая возможность удобней их фотографировать. Такое впечатление, что они частично нас понимали. Под вечер они все вышли наружу и собрались вокруг нас, как маленькое племя, и принялись синхронно жужжать. Мы сделали несколько коллективных фотографий, вполне удачных, поскольку фотографируемые сидели в иерархическом порядке, это было видно по размеру. А еще они перемещались сами туда, где было лучше освещение, так что работать было необычно приятно.
Мы легкомысленно продолжили увлекшую нас работу. Остатка денег хватило, чтобы обеспечить напарника пригодной для такой ювелирной фотоработы техникой, и дни проходили в забавном сотрудничестве насекомых и фотографов, а вечера - в приятной болтовне в палатке возле развалин, которую мы установили, чтобы не тратить лишнее время. С наступлением темноты жучки начинали светиться, но расходились по своим норкам, уставшие от работы, и дальше светились из норок, но сниматься не хотели. Гуляли только парочки средних размеров жуков, но их было мало, они расползались по парку и при попытке сделать фото, сразу выключали свое свечение и прятались. Спустя неделю мысли о работе по контракту медленно уползли на задворки сознания и не отвлекали от работы с насекомыми, лишь изредка безуспешно напоминая об обязательствах. Мой помощник работал на равных со мной, проявляя незаурядные способности и увлеченность, хотя и не имел опыта. Хорошие снимки выходили у него как-то без усилий.
Мы бестактно решили расковырять одну норку, и обнаружили там вполне обустроенное жилище, по меркам жуков, довольно комфортабельное. Миниатюрная просторная квартира была заснята и мы пошли дальше, используя время, пока жуки были на работе. Аккуратно залезли в норку и пошли по коридорам, планировка была удобной для перемещений. В квартирах жуков лежали маленький кусочки искусно обработанных листьев, с каким-то напылением. Листья были отбелены, лежали в конвертах, и вскрыв один из них мы нашли выпуклые фотографии себя…
Насекомые были передвижными фотографами, их едой были листья деревьев, голова объективом, в каждой семье были объективы с разными возможностями,  дававшие качественные фото любых предметов и существ. Они фотографировали и проявляли фотографии своим организмом, и их работа не была хуже нашей, а за счет способности всюду проникать, они могли фотографировать необычные для нас объекты. К тому же фотография была их итсочником пищи, перерабатывая листики в бумагу они получали необходимые питательные вещества. Все крупное было у них выпуклым, но в макросъемке равного жукам мастера я никогда не встречал. Еще бы, наши попытки были столь искусственными, что позируя, они вероятно потешались над нашим аматорством.
По ночам мы спали, завернувшись в свои старые фото, а днем учились фотографировать собой у любезных жуков, не возмутившихся вторжением незваных гостей. Мы пробовали учиться самому простому, затем переходили к сложным композициям, продвигались тяжело, но успешно, жаль только, разговаривать учителя наши не умели, они просто рвали плохие фотографии, а понравившиеся складывали в конверт.
Отсутствие  еды заставило нас вернуться в свой город, жуки провожали нас всей колонией, очень дружелюбно, даже подарили упаковку своей фотобумаги, но не разрешили забрать фотографии. Отдохнув несколько дней и отъевшись, я посмотрел на календарь и увидел, что завтра время сдавать долговую работу, автоответчик гневно транслировал возмущения заказчика, а у меня были только фото загадочных насекомых и пачка фотобумаги размером с бусину.
Студент куда-то уехал вместе с камерой, ничего не сказав, насекомые исчезли из здания, оставив только сито норок, они закончили свою работу, в отличие от меня. Идти было некуда, до открытия банка оставался час, я взял фото одного из скарамуравьев с выразительными глазами, разместил в центре пустого выставочного зала, на невысокой подставке, разложив под фотографией обработанные жуками листочки и сел рядом ждать открытия выставки…