Научи меня выжить. Гл. 22. Цели и средства

Маша думала, что её не примут обратно в казино. Обучение закончилось. Игровой дом, переоборудованный из бывшего кинотеатра, открылся. Яркая реклама зазывала клиентов.
Но её взяли, назначив испытательный срок.
Клиентов было мало. Маше рассказали, что первые четыре дня вообще никого, кроме своих, не было. Слишком незнакомым и сомнительным казалось это дело.
Крупье выдали форму.  Девчонкам – короткие чёрные юбки-плиссе и светлые блузы, ребятам брюки типа «бананы» и такие же светлые сорочки.
В отсутствие клиентов они стояли навытяжку, каждый на своём месте. Нельзя было просто согнуть ногу или заговорить друг с другом. Такой «пост №1» продолжался полчаса. Если клиенты по-прежнему не приходили, команда сменялась второй группой крупье. В течение вечера задействовано было две команды по шесть человек. Работали через день с 22-00 до шести утра. После смены работников казино развозили по домам на автобусе.
Платить обещали ставку. Против ожидания Маши это были небольшие деньги. Чаевые для крупье забирал хозяин.
Мало-помалу любопытствующих становилось всё больше. Ночная жизнь казино начала набирать обороты.

Никого на свой день рождения Маша не ждала. Кроме Галки.
Было грустно и обидно. Всё-таки совершеннолетие.
Но так случилось, что у неё не оказалось рядом ни друзей (кроме Галки), ни родных. Не для кого накрывать стол, проявлять фантазию, печь торт.
Поэтому  Маша решила, что они с Галиной посидят в каком-нибудь кафе, просто посидят вдвоём.
И этот день она запомнит, как особенный. День вхождения во взрослую жизнь. Хотя в сущности «вхождение» давно произошло. И для этого совсем не нужно было ждать совершеннолетия.
Позвонила Ольга. Она откуда-то знала, что у Маши день рождения. Наверное, бабушка сказала. А разве бабушка знала?
Сбитая с толку Маша, на пространные пожелания сестры глупо твердила:
- Спасибо, спасибо…
- Мы тебя ждём сегодня, Машенька, приходи. Бабушка устраивает в твою честь обед, - огорошила Ольга новым заявлением.
- Оля, это как снег на голого… Я не могу. Я договорилась с подругой…
- Приходите с подругой. Ты совсем забыла бабушку. Она по тебе скучает. Да ты не пугайся! Будет всего около десятка гостей. Самый близкий круг друзей. И я, после твоего приезда из Киева, тебя не видела.

Когда Галина нарисовалась в своём потрясающем светло-сером костюме, Маша с улыбкой идущего на эшафот сообщила:
- Нас ждёт тесный круг бабушкиных друзей.
Она думала, что Галка начнёт кричать, что у неё вечно вместо каши суп, что она уже настроилась на кафе и вообще ей нечего делать среди старперов, но та только деловито уточнила:
- Кого «нас»?
- Меня и тебя.
- Тогда со слова «друзей» - поподробнее, пожалуйста.
…Маша решила надеть то же платье, в котором собиралась пойти в кафе. Она привезла его из Киева. Это было обтягивающее фигуру мини из какой-то новой модной ткани темно-синего цвета, расшитое серебристой ниткой. У него был плотно облегающий воротник-стойка, но от щедрой души открытые плечи и длинный узкий вырез до половины спины.

После болезни Анна Георгиевна сильно сдала. Она стала ещё более сухощавой, лицо поблекло, не чувствовалось былой энергии в движениях.
Маше стало жаль её. Она обняла бабушку и сказала:
- С выздоровлением!
- Какое там выздоровление! – Анна Георгиевна сделала неопределённый жест. – Моя жизнь теперь в вас, внучках моих.
- Сегодня я разговаривала по телефону с Сашей и Наденькой, - вспомнила Маша. – Они передавали вам привет. Девочки очень скучают, особенно Наденька.
Анна Георгиевна на какое-то мгновение прикрыла веки, не в силах сладить с подступившим волнением, потом с глубоким вздохом сказала:
- Я благодарна тебе, Маша, что принимаешь участие в судьбе Нади. Этот ребёнок заслуживает лучшей участи… - Она сжала губы, стараясь сохранить самообладание.
Маша полностью, безоговорочно была согласна с бабушкой, но посчитала себя не вправе обсуждать семейные дела Ольги и промолчала. Анна Георгиевна  и сама не желала этого и наверняка бы не позволила говорить дурно о дочери Софьи Павловны. После невольной паузы бабушка сменила тему.
- Ну-ка подай мне, Маша, вон ту коробочку со стола.
Мария  взяла в руки небольшую коробочку, драпированную тёмно-коричневым бархатом, поднесла к бабушке.
- Открой, детка. Это мой тебе подарок к совершеннолетию.
В шкатулке лежал набор из настоящего морского жемчуга: очень нежное колье и элегантная диадема. Не было сомнений, что это раритет.
- Этот свадебный набор подарили мне родители в день бракосочетания. Друг отца Клим Корнев был в командировке в одной из восточных стран и привёз для мамы эти занятные вещицы. Теперь они по наследству переходят к тебе. Хотелось бы мне увидеть тебя счастливой невестой.
- Спасибо, - Маша поцеловала сухую старушечью щёку. – Хотелось бы мне порадовать вас в этом качестве.
- Где же твоя подруга? – вспомнила Анна Георгиевна. – Мне Ольга сказала, что ты приедешь не одна. Представь её мне.
Маша растеряно оглянулась. Она совсем забыла о Галке. Как нехорошо вышло…
- Прошу прощения. Я сейчас…
Галка застряла в гостиной, не решаясь пройти дальше. Она стояла, оробевшая, посреди большого зала, с любопытством рассматривая интерьер.
- Идём, бабушка ждёт! – Маша протащила подругу по коридорам в комнату Анны Георгиевны.
- Это моя школьная подруга Галина.
Бабушка   поднялась им навстречу. Было видно, что Галка удивлена до крайности: всё-таки Анна Георгиевна в своём вязаном костюме кофейно-молочного цвета выглядела гораздо моложе своих лет.
Бабушка спросила гостью о её родителях. Оказалось, что Галкиного отца Алексея Ивановича Игнатова Анна Георгиевна знала. Тесен мир.
Один за другим стали подходить приглашённые. Хозяйка, а вместе с ней  старшие внучки Ольга и Мария встречали их в гостиной.
Это были: давний друг бабушки – ректор, крестник Илья Буров и его супруга Галия, которым Машу тут же представили, одна из подружек Анны Георгиевны, похожая на куклу из папье-маше (вторая старушка, которая говорила бабушке «Нюта, дорогая» за это время умерла, о чём с грустью шёпотом рассказала Маше Ольга). Эта ветхая гостья привела с собой внука или правнука лет двадцати, розовощёкого рыхлого малого, который, скучая, смотрел по сторонам, и самым большим его желанием было быстро поесть и «сделать ноги».
Софья Павловна и её муж Борис Яковлевич пришли раньше, и тётушка уже успела поздравить Машу.
Натянуто улыбаясь, она вручила племяннице толстый лечебник дореволюционного года выпуска в дорогом переплёте со словами:
- Этот древний медицинский справочник теперь семейная реликвия. Его подарил маме твой прадед Георгий Струков за прилежание в изучении латыни. Он должен был перейти Ольге, но так как она выбрала другую стезю, а ты, надеюсь, ещё осуществишь свою мечту стать врачом, сей фолиант должен по праву принадлежать тебе, Марина.
Софья Павловна одна из всей семьи по-прежнему упрямо называла её Мариной.
Последним пришёл Демьян.
Он был в новом костюме песочного цвета, чёрные, отливающие синевой волосы, собраны в неизменную косичку.
- Это кто? – Сразу спросила Галка.
- Демьян Буров.
Маша сама не знала, что больше: хотела она его видеть или не хотела.
Он был, как всегда, безупречен, остроумен, галантен.
Демьян преподнес Маше одну-единственную большую алую розу.
- Поступи с ней, как ты поступила с моей любовью, - сказал он тихо, так, что слышала только она.
На глазах у изумлённых гостей Демьян сорвал с розы блестящую обёртку:
- Порви её.
Маша растерянно смотрела на Бурова. Назревал скандал. Гости, которые уже направились было в банкетный зал, задержались.
- Ну, смелее, - подзадоривал Демьян. – Он зажал в кулаке  соцветие. – Рви лепестки!
У Маши мелькнуло смутное подозрение. Она взяла цветок и нащупала в лепестках, в самой сердцевине кольцо.
Буров сиял.
- Одень.
Платиновое очень милое колечко с алмазной насечкой. Оно хорошо село на безымянный палец и замечательно сочеталось с её нарядом.
Все захлопали.
- Можешь считать, что мы помолвлены, - шепнул он ей на ухо и, смеясь, поймал её руку, готовую сбросить подарок с подвохом. – Шутка.
За столом была непринуждённая обстановка, какая обычно случается, когда собираются близкие родные люди.
Звучали тосты. Ректор снова читал стихи. На этот раз они были посвящены молодёжи, мечтам, космическим перспективам.
Демьян заигрывал с Галкой. Она пользовалась успехом и у толстого Василия.
У Маши завязалась беседа с Галией, которая сидела слева от неё. От этой женщины исходила какая-то особенная теплота, обаяние. Мария не ожидала, что у Демьяна такая молодая, современная и интересная во всех отношениях мама.
Разговор зашёл о живописи. Маша рассказала о Саше, о её неординарных рисунках. Галия оживилась:
- Это замечательно! Я как раз сейчас занимаюсь организацией выставки детского художественного творчества. Будут работы талантливых ребят со всей области. Можно включить в экспонаты и Сашины творения. Но хотелось бы прежде посмотреть, отобрать…
Галкин смех становился всё более грудным, завораживающим. Наверное, наяды  губили так попавших в их сети мужчин.
- А какие планы у вас на будущее, Галочка? – услышала Маша вопрос Демьяна.
- Я уезжаю в Ленинград, то есть теперь в Санкт-Петербург, поступать в институт. Там живёт мамин брат. Первое время остановлюсь у него.
Маша чуть не выронила вилку от этой новости. Пока ехали сюда, Галка не проронила об этом и полслова. Подруга, называется!
Объявили танцы.
Машу пригласил отец Демьяна. Он был гораздо ниже сына, плотный, седоватый с типично русским лицом.
Илья Буров отлично танцевал, шутил и вообще не был похож на человека, о котором говорила Вика.
Краем глаза Маша видела, что Демьян танцует с Галиной, наклоняется к её уху, отчего та прыскает со смеху. Что это с ней сегодня?
После танца Машу отозвала Ольга.
- Пойдём, я тебе что-то покажу.
Они прошли в кабинет Анны Георгиевны.
- Помнишь, я обещала дать тебе посмотреть альбом и снимок, на котором хорошо виден крестик Анастасии. Смотри, это они вскоре после венчания.
На старинной фотографии были молодой человек в военной форме, красивый, черноволосый с браво закрученными усами, как Мария поняла, прадед Георгий и она, Анастасия, в шёлковом с оборками платье, в светлом платке, повязанном вокруг головы.  Большие испуганные глаза смотрели прямо в объектив. На груди крупный, с изображением распятого Христа, крест, но, как Маше показалось, это крест католический.
- Совсем девчонка.
- Здесь она моложе тебя, - улыбнулась Ольга. – Всё-таки, какое  поразительное сходство: тот же разрез глаз, что и у тебя, такой же формы рот…
Они стали смотреть другие фотографии. Анна Георгиевна молодая, статная. Невероятно красивая. Очень похожа на своего отца. Дед Павел Аркадьевич, о котором Маша практически ничего не знает. Детские послевоенные снимки отца и Софьи Павловны. Какие они комичные! Софья - худая долговязая девочка-подросток с зачёсанными на пробор волосами на две тощие косицы. Папе на фото лет шесть-семь. Наголо остриженный с немного оттопыренными ушами, с серьёзным, не по-детски сосредоточенным лицом. С сестрой ничего общего. Разве что оба неулыбчивы.
Потом пошли школьные фотографии. Вот отец в трусах в футбольной секции. Вот свадебные Софьи Павловны. Здесь она миловидна, как впрочем, все невесты, мягкая улыбка, большие серые глаза. Ольга многое взяла от неё. Жених выглядит смущённым. Он почти на полголовы ниже своей молодой жены. Кажется, он  занимался строительством мостов и часто бывал в разъездах. Вот и маленькая Оля в детском саду на утреннике. Много групповых любительских снимков. А это… Маша задержала взгляд. Ольга с мужем и годовалой Наденькой. Вполне благополучное жизнерадостное семейство.
- Суд назначили на конец апреля, - тихо сказала Ольга. – Я им не отдам Надюшку. – Она упрямо сжала свои красиво очерченные губы.
- Конечно… Они не могут забрать ребёнка у матери, - не вполне убеждённо ответила Маша. – Ей хотелось чем-то подбодрить сестру.
- Они такую бучу устроили, когда узнали, что Нади нет в городе. Сначала свекровь перетрухнула, упустила же ребёнка. Не признавалась, что это она увела её из детсада. А потом у нас с Виктором состоялся  крупный разговор, и я категорически ему заявила, что дочку он не получит… У меня создалось впечатление, что он особенно и не настаивает. Это всё бабка.
- Ну, не расстраивайся. Всё наладится. Наденька скоро вернётся домой.
- Да. Я знаю. Но свекровь всё равно мне жизни не даст. Меня уже сейчас выживают из школы, не знаю даже, до конца учебного года доработаю ли? Каково остаться  без работы сейчас, когда вакансий преподавателя практически нет? Одной, с ребёнком на руках.
- Но бабушка и Софья Павловна не дадут тебе пропасть! – Горячо уверила Маша. С грустной улыбкой Ольга покачала головой.
- Нет. Я не хочу быть им обузой. Я уеду. Вообще уеду из города.
- Да куда же ты уедешь?
- Куда угодно. В деревню. В глушь. Лишь бы забыть всё.
Маша подавленно молчала. Настроение было испорчено.
Сёстры бегло досмотрели альбом и вернулись в зал.
Увидев их, Демьян громко сказал:
- А теперь танец в честь именинницы! – он включил какую-то незнакомую Маше, но очень нежную, может даже, грустную мелодию.
- Прошу, - он взял Машу за руку и повёл её в медленном вальсе.
Она затаила дыхание, прислушиваясь, как жалобно и сладко заныло сердце.
- Одна маленькая девочка сегодня стала большой и может принимать ответственные решения, - сказал Демьян так, словно начал рассказывать сказку. – Один закоренелый холостяк по имени Демьян Буров делает ей официальное предложение и просит: будь моей женой.
- Ни за что! – Сквозь зубы выпалила Маша. Демьян крепче прижал её к себе. – Подумай хорошенько. Следующий танец я обещал Галочке. Забавная у тебя подруга.
- Даже не надейся! Я сейчас же верну тебе кольцо.
- Какая ты смешная! Это подарок на восемнадцатилетие. На помолвку я подарю тебе ещё лучше.
Музыка закончилась, и Демьян с лёгким насмешливым поклоном отступил от неё.
… По дороге домой Маша спросила у Галины: - Что это ты плела про Питер?
- Вовсе не плела. Я уже билеты заказала.
- А Вадим?
- Я ушла от него. Вообще рассчиталась. Сейчас работы невпроворот. Народ толпится в ЖКО, квартиры приватизирует. Кто-то с этого имеет. А нам копейки платят, да и те задерживают. Наша юристка почти даром у алкашей третью квартиру скупила. А ну их к чёрту! Учиться поеду. Я уже снова за учебники засела. Дядя Дима обещал нанять репетитора с экономического по математике. Географию я знаю. В общем, рискну.
- Похвально, - задумчиво проговорила Маша, почувствовав  слабый укол зависти, но тут же  радость за подругу напрочь смела это чувство, и она воскликнула: - Нет, правда, молодец!
Но Галкины мысли были заняты другим.
- Слушай, Демьян – отпадный парень! Если бы мне не уезжать, я б его заарканила.
Маша усмехнулась. Подруга в своём репертуаре… А всё-таки как воспринимать предложение Бурова?  Очередная издёвка? Разве это предмет для шуток? А может он из уважения к Анне Георгиевне, потворствуя прихоти старушки, сделал Маше предложение, зная наверняка, что она его отошьёт.
Мария с пристрастием прислушалась  к своим чувствам. Искренне ли она отказала Демьяну? Поведи он себя иначе, так же отреагировала бы она на его слова?
Конечно, о таком муже можно только мечтать: красив, умён, богат. Очень вероятно, что при нём  Маша и её младшая сестра ни в чём не будут нуждаться. Ой, ли?  Она вспомнила поведение Демьяна в тот предновогодний вечер, его грубое обращение, его жёсткий взгляд и зябко передёрнула плечами. Муж-тиран, у которого на престоле собственное «эго»!
Господи, спаси и сохрани от такой участи!
- Маша! Наша остановка! – Галка быстро потащила её к выходу. – О чём ты только думаешь! Чуть не проехали!

Пришло время заняться отцовской машиной. Неделю назад Маша пригласила техника, который отогнал «Жигули» в автосервис. Сегодня она получила обратно белую «девятку» отлаженную и сияющую.
 Оставалось выправить документы на себя и получить права. Управляла Маша машиной вполне прилично. Этому научил её отец на летних каникулах, когда она перешла в одиннадцатый.
Инспектор, к которому Маша обратилась в Управлении ГАИ – молодой, но уже с брюшком,  плотоядно осмотрел её с ног до головы.
- Экстерном, говоришь?
- Я заплачу за экзамен.
- Натурой? – хохотнул старший лейтенант.
Маша достала доллары.
Парень нахмурился:
- Спрячь. Водить умеешь?
- Умею.
- У нас тестирование на автоматах.
- Я правила дорожного движения знаю.
- Ладно. Двести баксов – и корочка твоя.
- Сто.
Парень усмехнулся, крутнув головой:
- Сто пятьдесят.
- Хорошо. – Маша решила не упорствовать.
Инспектор закурил и, отгоняя рукой от неё дым, подытожил:
- Три дня стажировки, поездишь со мной по городу. За экзамен не бойся, помогу. Приходи завтра к 9-00.

Когда рядом сидел отец,  Маша довольно лихо мчалась по объездной и даже несколько раз «рассекала» по городу.
Теперь, на незнакомой машине, под неусыпным оком придирчивого инструктора Маше казалось, что все выбоины на дороге – её, что встречные машины нарочно «бреют ей бок», и к концу занятий её майку можно было выкручивать, как после стирки.
Особенно трудно давался въезд задним ходом в ворота. Но гаишник, Олег Леонидыч, оказался терпеливым и весёлым парнем. Водил машину он виртуозно, с шуточками-прибауточками добивался он от Маши желаемого результата.
Уже на второй день она чувствовала себя за рулём гораздо уверенней.
Олег Леонидыч ласково хлопал её по коленке и приговаривал:
- Поддай газку, Мариночка! Больше скорость – меньше ям, больше дела слесарям!
На третий день вождения Машу охватила какая-то эйфория. Ей нравилась скорость, власть над автомобилем, который слушался малейшего её движения. Необыкновенную лёгкость, сродни радости полёта, чувствовала она, хмелея от восторга.
Олег почти не делал ей замечаний, только усмехался изредка да похваливал, когда Маша совершала удачный манёвр.
Юная автомобилистка осмелела, ощущала себя чуть ли не ассом и даже пыталась «лихачить» на безопасных участках дороги, увеличивая скорость до предельной и обгоняя менее ретивых собратьев.
Отведённые на занятия два часа приближались к концу, как едва не случилась авария.
Маша, уже возомнившая себя опытным водителем, небрежно положив руки на баранку, спокойно шла по главной магистрали со скоростью около семидесяти километров в час. Неожиданно ей наперерез, не обращая внимание на знак «Уступи дорогу», на огромной скорости выскочила иномарка. Маше показалось, что все мысли и чувства разом зашкалили в мозгу. Она в ужасе зажмурила глаза и, на доли секунды опережая действия инструктора, с неимоверной силой утопила до дна педали. Мотор мгновенно заглох, и учебная машина, взвизгнув, замерла. В тот же миг по сжатым в комок нервам полоснул сверхзвуковой свист мелькнувшей перед носом иномарки.
Она не услышала в шоке, как яростно выругался инструктор, и не сразу поняла, что он от неё хочет.
- Пересаживайся на моё место, - повторил Олег сердито, и Маша подумала, что он злится на неё.
- Но я же не виновата… Преимущество было на моей стороне, - залепетала она в оправдание, но язык плохо слушался её.
- Ты – молодец, Марина. Всё так. Только я в таких случаях вспоминаю надпись на могиле автолюбителя: «Он думал, что он прав. И он, действительно, был прав. Да упокой, Господь, его душу!..» Отморозков развелось на дорогах. Дальше поведу я. Смотри, как дрожат у тебя руки.
На следующий день, вручая Маше права, Олег Леонидыч широко улыбнулся:
- А ты азартная девчонка, Маринка! Может, продолжим знакомство?
- Может когда-нибудь и продолжим. А пока - привет семье! – В тон ему отшутилась Маша.
- Ну, заходи, если что надо.