Xviii. путешествие на лету

Роберт Рем
ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ТРАГЕДИЯ
трилогия
© 2009 – 2012

Книга первая
СТРАДАНИЯ СОВРЕМЕННОГО ЧЕЛОВЕКА
роман

ЧАСТЬ IV
ТРАНСФОРМАЦИЯ




XVIII
Путешествие на лету

     Вечерами Артур выходил на балкон с кружкой зеленого чая в руке и смотрел на ночное небо и звезды. Именно они его тянули теперь, а не то, что происходило внизу на земле. Ему надоело участвовать в такой жизни.
     Он снова прочитал стихи, которые ему написала Мария, его бывшая сокурсница:

     В тебе, Артур, сила и кротость,
     Страсть огней и безмолвная холодность льдов,
     Леденящая душу скромность –
     Вот, мой друг, для меня ты каков!
    
     В тихом омуте черти играют, –
     Сказал тот, кто с тобою знаком.
     Но давай говорить о другом.
    
     Слышишь, ветер поет и танцует?
     Слышишь, скрипка, гитара, рояль?
     Нет? Не слышишь? Как странно…
     В таком случае, мне тебя жаль.
    
     Чувствуешь ласку природы?
     Ее искренность и чистоту?
     Нет? Пред собою ты видишь
     Все чужое, везде пустоту?
    
     Посочувствую снова тебе я,
     Но попробую я еще раз.
     Видишь, дождь, будто слезы
     Из небесных таинственных глаз?
    
     Замечательно: это ты видишь –
     Как иначе – насквозь ты промок!
     А теперь ты попробуй-ка вырвать
     Из души своей бренный клинок.
     Выбрось!
    
     Ты услышал прекрасную песню –
     Ту, что ветер поет для тебя?
     Ты познал материнскую нежность
     Сквозь природу, что нежит любя?
    
     Посмотри, как тебе светит солнце!
     Наш Творец тебе подарил
     (Подарил, но точнее – доверил)
     Свет, тепло всех возможных светил!
    
     И все воды, и суши, и небо,
     Вся Земля – что внутри, что над ней –
     Все твое! И впредь, где б ты ни был,
     Люби каждый момент средь жизни своей!

     Теперь Артур перечеркнул всю свою предыдущую жизнь. Он остался один, в забвении. В совершенно другой жизни. Его деятельность вяло продолжалась, и заработка на жизнь ему еле хватало. Те материальные вещи, которые он хотел раньше, ему стали не нужны. Теперь он довольствовался кружкой зеленого чая и местом на полу возле стены в своей комнате – размышлял или мысленным взором созерцал природу, открывавшуюся его образу. Он летал над мысом Доброй надежды, пересекал Атлантику, несся над Магеллановым проливом и Огненной землей вглубь Южной Америки на север через Аргентину и Чили с ее Антофагастой, пересекал Карибы, представляя пиратов прошлых лет и их пристанища, врывался в Майами, плыл по раскаленному воздуху над пустыней Сонорра, над Сан-Франциско думал о песне и о летнем периоде, когда там собирались хиппи, поднимался к Саскачевану и летел на восток, облетая между небоскребами улицы Нью-Йорка. Затем он стремительно мчался сквозь Португалию к Испании, в которой первооткрыватель Христофор готовил свою экспедицию, поднимался во Францию через бывшую Наварру, парил над Гасконью и Провансом, трассой Париж – Марсель. Близ Парижа он приостанавливался в парках Версаля, затем, через предместье Сен-Жермен (как его называл Дюма в своих книгах) пересекал центр французской столицы до Монмартра с его кафе и льющейся уютной музыкой гармони, и летел через находящийся в стороне Киль к Лондону, где на противоположной стороне Бейкер-стрит он присел, созерцая вымышленное пристанище одного из своих любимых литературных героев – Шерлока Холмса. Затем он поднимался и скользил над холмами и утесами Шотландии, так прекрасно описанными романтиком Вальтером Скоттом, решив, что в район Бристоля, посетить таверну Джима, навестить доктора Ливси и эсквайра Трэлони, он залетит как-нибудь в другой раз. А пока он мчался над норвежскими фьордами неописуемой красоты и через Лапландию, после которой повернул на юг и, минуя Куршскую косу, возвратился к Нидерландам и Германии, события в которой и история жизни различных людей так здорово были описаны Лионом Фейхтвангером и Томасом Манном. Он облетел весь Апеннинский полуостров, и Италия снова показалась ему такой прекрасной сверху, что слезы радости выступили у него на глазах от созерцания гор и плавной черты Тирренского и Адриатического побережья. С улиц Флоренции доносилась эмоциональная итальянская речь, и тогда, когда огромная часть жителей обосновалась в летних ресторанах и кафе вечернего Рима, на Олимпийском стадионе при переполненных трибунах играли «Рома» с «Миланом». В то же самое время на побережье Хорватии, в Пуле и Ровине, Умаге и Порече по средневековым улочкам ходили пары, а на кортах играли в теннис отдыхающие, кипела вечерняя курортная жизнь. «Сколько сейчас пар сладостно любят друг друга!» – подумал он, отличаясь при этом, хотя и ненамного, от героини фильма «Амели», думавшей примерно так же, сидя на крыше дома в Париже.
     Степи Украины, заливаясь ярким солнцем, показались ему раздольными, а леса и тайга России – величественными и бескрайними. Попрощавшись с Японией и вечно бурлящим Токио, он полетел дальше, оставляя недосмотренные ландшафты на будущее. Он одновременно видел под собой и Ляодун и Пекин, проносясь над Гоби, он обернулся вправо и, приветствуя, махнул рукой Улан-Батору, длинной чертой растянувшемуся вдоль Толы, и стремительно пустился к мрачным скалам Гималаев, слыша звуки тибетских напевов из буддийских храмов. Великая Китайская стена тянулась теперь слева. Ну а затем он устремился через Индию обратно, в то место, которое те, кто там бывал, называют раем на земле – к песчаным побережьям острова Хайнань. Пролетая над Новой Зеландией, он вспомнил мистера Кука, а, пролетая через Полинезию и Микронезию, подумал об иллюзиях мужчин-туземцев с острова Рапа-Нуи, которые, как писал Миклухо-Маклай в своих заметках, в уверенности, что их дух затем попадет в жилища, где он получит прекрасные украшения, хорошую еду и влюбленных женщин, – для достижения этих благ кидались с отвесных берегов на отвесные скалы. Покидая эти места, он подумал, что на Гавайях нужно передохнуть, ведь время сейчас такое, что там все будет спокойно. «Как хорошо, когда на земле мир!» – думал он, после того как между Кордильерами снова пересек Американский континент, и пролетал над Африкой и Оманом по направлению к Ирану, стремясь к завораживающим мечетям загадочного Востока, наслаждаясь видом сначала египетских пирамид и Каира, затем водами Мертвого моря и такими же древними Тигром и Евфратом, строениями Багдада и Тегерана, Тифлиса и Стамбула.
     Картина мира мелькала перед ним такой простой и гармоничной, что многие вещи, происходившие внизу на земле, которые совершали люди в реальности, представляли собой пустую, надуманную бессмыслицу. Войны и конфликты расстилали ненависть, расовые и религиозные предрассудки затмевали умы людей, как будто они сами себе желали извратить и испортить окружающую картину, насилие и торговля людьми опускали тех, кто этим занимается, до уровня животных. Артур вспомнил слова матери Терезы, которые сводились к следующему: «Если вы сейчас ненавидите какого-то человека, бросьте это занятие как можно скорее, иначе у вас не останется времени на любовь к нему». Как много времени людям требуется, чтобы это осознать, и как его мало, в сущности, для этого действительно необходимо!
     «С такими мыслями, как у меня сейчас, пора умирать или начинать жизнь заново», – подумал Артур.

Продолжение: http://www.proza.ru/2013/03/17/2324

Вернуться к предыдущей главе: http://www.proza.ru/2013/03/16/2041