Плохой сон

Секретарша, помпезная женщина, с высокой прической и темно-красными губками, только и успевала, что поправлять в золотой оправе очки, постоянно спадающие на кончик носа, и переключать телефонный наушник, говоря всем одну и ту же фразу: «Референт Фауста, слушаю вас!»

Никодим Сослович не спускал с нее глаз, а вдруг, так, невзначай посмотрит на него и напомнит своему начальнику Илье Илларионовичу о нем.

«Блин, уже три часа жду, когда же этот пендель вспомнит обо мне, - улыбаясь референту, думал про себя мэр города. – Блин, директора, генеральные директора, ко мне в очереди стоят, семенят передо мною на своих лапках, то дай им место под жилье, то под яхт-клубы. А Фауст. Бли-ин, вор в законе…»

В приемную зашел парень в смокинге и, увидев Никодима Сословича, громко воскликнул:

- О-о-о, Кодяха, ну ты, поц! Ты че, заставляешь себя упрашивать, а? Тебе че, мои пацаны просили место под игрушку, а ты дергаешься. Ну, смотри, поц!

Никодим Сослович съежился. Это еще не хватало, это ж его однокашка Зюля и тоже под Фаустом! Ёклмн, - и, не зная, что перед Зюлей делать, расшаркаться и поклониться, или заплакать, как в школе, когда его обижали, затаив дыхание проводил глазами местного бандюгу, зашедшего в кабинет  Фауста.

- Вас просят, - проворковала референтша через несколько секунд Никодиму Сословичу.

- Да, да, да, спасибо, - вскочил с кресла мэр, и, так и не выпрямившись, подбежал на согнутых к двери и еле приоткрыл ее. – Можно, Илья Илларионович, - пропищал он.

- Ты че, паря? - крикнул тот, ковыряясь в носу, продолжая смотреть в окно и выпускать большие круги сигарного дыма.

- Илья Илларионович, это я мэр, вы меня вызывали? - попытался сразу выложить всю информацию о себе  Никодим Сослович.

- А я кому говорю? Че, глухой? Так, слушай, три места под игровые салоны у вокзала, два

- в центре города, через пять минут жду звонка. Время пошло. Бегом!

- Да, да, да, - икнул  Никодим Сослович, и прикрыл за собой дверь.

«Фу-у, пронесло, жить буду», - подумал он и, набирая шаг, спускался по лестнице к своему джипу.

- Соедини меня с УБЭП! - скомандовал мэр водителю. – Это я, мэр,  - кричал в трубку. - Ну, что там у вас по одноруким бандитам на вокзале и в центре города?  Незаконное предпринимательство? Они заплатили штраф? Все, тогда отдай им ключи! Что? Тогда иди сам к Фаусту. А-а-а, вот так-то… Все вы тут смелые, а как в бой идти, так… А-а-а.

Никодим Сослович вздохнул, откашлявшись, выгнав водителя из машины погулять, позвонил Фаусту:

-  Илья Илларионович, - сладостно причмокивая, пропищал он, - это я, ага. Все, ключи вернули вашим коммерсантам, пусть играют.

- Это без разговоров и так понятно, - гавкнула трубка. – Я тебе че сказал, - проревела она, - убирай памятник с вокзала и с площади, и чтобы завтра на их местах мои однорукие бандиты стояли!

Никодим Сослович вскочил, и, не понимая, где находится, вытер простыней мокрую голову. Оказывается дома, фу-у, только наступало утро. И дрожащей рукой потянулся к телефону:

- Соедините меня с полицией, - попросил он коммутатора. – Дежурный, это мэр, как ночь прошла? Без убийств, прекрасно. Что? Арестовали игровой салон на площади? Да вы что… - и, бросив трудку, схватившись за сердце, болезненно пропищал жене, - милочка, дай валидола…