В Прощённое Воскресение

                Прощайте, и прощены будете
                //Лука, 6:37

С просьбами о прощении в моей жизни долгое время была явная проблема. Даже чувствуя себя виноватой, выдавить эти два слова «прости, пожалуйста» для меня долго ну никак не представлялось возможным.

Поскольку самой строгой мерой наказания в моём детстве был угол где-то между шкафом и холодной стенкой, то именно из-за нежелания просить прощения (пусть даже неискренне) в нём я простаивала достаточно часто. Однажды я просто уснула в этом проклятом углу, проведя в нём 7 часов, потому что чувствовала себя несправедливо обиженной и наказанной. Я уже видела себя там умершей и рыдала крокодильими слезами отнюдь не от раскаяния, а от мысли, что умру себе тут тихонько и никто по мне плакать не будет. То ли дело моя младшая сестра, которой до сих пор только на театральные подмостки. Изредка заглядывая в этот самый угол, уже через четверть часа она ощущала всю тяжесть вины, умело потупляла глаза, послушной дочерью приходила к родителям, сознавалась во всех проступках, и вновь отпускалась на волю.

Я даже не могу констатировать, когда оно ко мне пришло, это чувство осознания своей вины и внутренняя потребность просить прощение. Явно одно – уже в достаточно взрослом возрасте, когда понимаешь, что даже если ты кого-то обидел и собираешься умрешь в глубоком оскорбленном одиночестве, тебя все равно любят.

Сколько их, людей, которых я несправедливо обидела и совсем забыла сказать, что мне не хотелось это сделать. Например, похожая на Карлсона девочка Лёля, с которой я училась в третьем классе. У неё было плохое зрение, но она стыдливо прятала в школе свои очки в замусоленный портфель, избегая таким образом насмешек одноклассников. Ум Лёли никак не справлялся с заумными математическими задачами. На одной из контрольных она с глубокой надеждой смотрела в мою тетрадку, надеясь наскрести в ней ответы хотя бы на тройку. Я же, умница-отличница, всякий раз демонстративно эту тетрадь захлопывала и раздражённо вздыхала. Лёля получила «два». Прости меня, Лёля!

Или моя учительница музыки, вынужденная краснеть на отчетном концерте, потому что от страха я просто не могла выйти на сцену. И не вышла. Совсем. Вместо этого какого-то талантливого мальчика заставили играть длинную программу. А ведь он тоже волновался.

Став взрослой, я уже понимала, что иногда обижать людей приходится просто неизбежно. Взять, например, кого-то из коллег, абсолютно плюющих на профессиональную субординацию и презирающих «молодых выскочек, занимающих руководящие должности в 28 лет». Извините, товарищи, всё должно быть по Уставу и работа обязывает. И если вы не поняли просьбу по-человечески, то получите взамен обиду. А к нему моё совсем неулыбающееся лицо - да, я могу быть стервой.

Есть ещё эти вежливые «простите», говорить которые нас обязует воспитание. Наступили кому-нибудь на ногу – простите, пробираемся к выходу в автобусе – простите, спрашиваем, который час, - простите. «У вас нет этих же самых брюк, только 42 размера?» «Вы не знаете, где здесь оплачивают парковку?» «Мне, пожалуйста, «Космополитэн». Только с двойным куантро». И везде мы прилепливаем это вежливое «простите», даже не задумываясь, автоматически. Оно нам совсем ничего не стОит. Ничего обидного мы не сделали. Но так наши манеры кажутся нам более возвышенными. И пусть они будут, эти вежливые «простите».

Мужчины. Здесь с прощениями тоже обстоит все не так просто. Иногда мои эмоции заносят меня очень далеко, а язык может наговорить такоооого. Но если вы меня любите, то, наверняка, знаете, что потухаю я быстро. Нужно только выждать определённое время, когда я сама пойму, что несёт меня, чёрт знает куда. Вы только помолчите где-нибудь в сторонке. А лучше – предоставьте мне возможность одной пометаться в замкнутом пространстве. И тут это липкое чувство вины появится само. Очень скоро я захочу от него избавиться, и тогда нате вам, это моё искреннее «прости». И я уже утыкаюсь в родное плечо, шмыргая носом – я и правда не хотела.

Заметьте, только у русских есть праздник Прощённого воскресения. Такое ощущение, что в нас уже исторически и генетически заложен комплекс вины. В этот день, неважно, какое отношение мы выстраиваем с Богом, мы произносим слова прощения, ощущая лёгкость от услышанного «Бог простит!». Согласно Библии, Он и правда прощает, если просить искренне.

На счет искренности. Почему-то у любимых людей просить прощения совсем не трудно. Мама, мне и правда не хотелось, чтобы ты волновалась, потому что мой мобильный был отключен. Я знаю, что ты всю ночь не спала и ждала моего смс, что меня не убили и не изнасиловали. Это просто как всегда сработал закон подлости, и в телефоне сдохла зарядка. Но теперь ты ведь больше не обижаешься?..Или подруга, про которую в суете дней я могу забыть, каждый раз обещая себе, что напишу или позвоню. А она уже пишет сама: «Ты где пропала? Я волнуюсь». И я, дура, понимаю, что обидела её своим невниманием. Пишу в ответ: «Прости меня, пожалуйста! Столько в последние дни навалилось...» И она прощает.

Что мне дают слова о прощении и искреннем сожалении? Многое. Я даже не всегда верю, что меня простили икренне, что обида забыта совсем и мы никогда больше к этому не вернёмся. Но когда отпускаешь от себя эти «прости меня, пожалуйста!», с души сваливается старый чемодан, который ты давно уже нёс, он очень мешал и так хотелось от него избавиться. Каждый раз, душевно прося прощение, веришь, что в отношениях появилась чистая страница, а всё, что было написано до неё, упрятано в архив. И никому не хочется больше в нём копаться. Это как глоток свежего воздуха в комнате, в которой давно не открывали окна. Я говорю «прости» - и нам уже дышится легче.

Я не разбрасываюсь своими просьбами о прощении. Но если нести чемодан вины мне тяжело, сказать «прости» мне уже не трудно...