Чеченская пленница

   
   ЧЕЧЕНСКАЯ ПЛЕННИЦА
 (Отрывок из повести "Грешники")


   Надежду не били, не насиловали. Хозяин подвала, глубоко религиозный старик, сказал, что застрелит из двухствольной охотничьей берданки любого, кто попытается поиграться с девушкой. “Она пленница, но она моя гостья. Я отвечаю за неё перед Аллахом!” — заявил старик. Все знали: это его святое право, и  пока она в его доме, точнее, подвале, она в  его власти.

 Но Надежде от такой безопасности было ничуть не легче. Днями и ночами она тут оставалась одна, на  старом матраце. И, что самое страшное — она один раз увидела громадную крысу, убегающую от кучи дров к мешкам с пшеницей. Всё это было здесь же, в подвале. Кормили не очень плохо. Хлеб, варёная картошка, творог,  чай. Хозяйка дома, тучная женщина в длинющем ярко-зелёном платье, которое она все время носила, ей однажды объяснила:
 — Если бы ты в тот раз не сбежала, ты жила бы в доме, вместе со всеми, и кушала бы жижиг-галниш;. А теперь тебе не будет и бульона от жижиг-галниш! Поняла?
 — Поняла, — отвечала Надя, вытирая слёзы.
 — А ты в Бога веришь?
 — Да, верю.
 — В какого, русского, или чеченского?
 — А Бог — он ведь один  у всех. Он ведь всех нас сотворил. У него ведь нет национальности... пыталась объяснить журналистка, как умела.
 — Дурная ты, девушка! Бог — чеченец! Не забывай об этом. Поэтому мы победим, а вы проиграете. Мы никому не покоримся, кроме как своему Аллаху! Скажи: Аллах Акбар!
 — Аллах Акбар...
 — Ещё скажи!
 — Аллах Акбар...
 — Ещё скажи!
 — Аллах Акбар!
 — Сильнее, громче, много раз скажи!
 — Аллах Акбар! Аллах Акбар, Аллах Акбар... - Надя была готова заплакать.
 — Ты чего там шумишь, жена? — заглянул в подвал хозяин.
 — Заставляю эту русскую ислам принять!
 — Дура ты, жена. Разве так заставляют принять ислам? Я с тобой тридцать лет мучался, пока ты научилась делать намаз, но ты до сих пор забываешь какую ногу первой омыть перед намазом, левую или правую, а эту девушку мучаешь, хочешь за пять минут обратить в ислам. Уходи отсюда! Кто тебя увидит, забудет, что такое ислам, Иблис в человеческом облике!

 Хозяйка ушла, шурша  необъятным зелёным платьем,   что-то ворча  себе под нос.
 — Ты на неё не обижайся, дочка, — сказал старик на русском достаточно свободно. — У нас тут везде беда. У нас много-много  людей убили. Мужа дочки убили. Он не воевал, не был боевик. Просто ехал по дороге, его "Жигули" самолёт разбомбил. Я не знаю, кто ты. Но ты ещё очень молодая. Если даже пришла убивать нас, когда-нибудь поймёшь, что ошибалась. Бог тебя простит. Скажи, кто твои отец и мать, где они, дай адрес, только никому не говори. Я хочу отпустить тебя.

 Девушка громко зарыдала,  потом быстро успокоилась и сказала:
 — Клянусь Богом, я никому ничего плохого не сделала. Наоборот, пыталась спасти раненого. Но если хотите мне помочь, скажите Мухади Махмаеву, что я здесь! Он бы сам меня вытащил отсюда и отправил домой.
 — Мухади я знаю. Он хороший человек. Я с ним поговорю. Обязательно.
 Старик немного помолчал, глядя в глаза растерянной девушки, потом продолжил:

 — Ты ещё очень молодая. У тебя лицо красивое, светлое. А вот у нашего Президента Дудаева лицо железного цвета. И глаза у него бегают туда-сюда. Я в глаза людей посмотрю и знаю, хороший человек или плохой. Чеченцы всегда добрые, они прямо в глаза смотрят. Но доверчивые слишком,  поэтому верят каждому, кто говорит красивые речи. А много обещаний дают только те, кто хотят много украсть. - Помолчав, продолжил: - Из-за денег они развязали эту страшную войну.  Им не жалко, когда умирают чеченцы. Они рано или поздно удерут отсюда с большими деньгами. Вот что мне обидно.

 А многие этого не понимают, много у нас глупых людей. Многие думают, что раз человек русский — то он враг. Это не так. Я слышал, наши отцы говорили: чиста дорога, по которой идёт истинный русский человек. Эта война ни чеченцу, ни русскому не нужна. Нам жить надо как брат с братом. Сердце   у меня болит, дочка. Ты, если поедешь в Москву, скажи им, дочка, что чеченцы не плохие люди, что не надо нас убивать. – Старик опять замолчал, показалось, что комок подкатил к его горлу и он готов заплакать. -  Нам только работу надо, чтобы честно на жизнь зарабатывать.


  Автоматы, пулемёты надо забрать. Оружия  никому не надо. Не будет оружия — войны тоже не будет. Зачем военные ушли, оставив глупым чеченцам так много оружия? Ты знаешь, что это оружие чеченцы неделями на машинах увозили, все никак оно не заканчивалось! И днем и ночью возили! Я знал, что это к большой беде. Знал, что неспроста нам так много оружия оставляют. Я подумал тогда, что в Москве много врагов России, которые хотят погубить ее, как погубили Советский Союз.

 Старик опять помолчал, потом добавил: —  Скажи там в Москве, дочка, чтобы заводы больше автоматы не делали. Пусть делают лопаты, топоры, бензопилы, сепараторы для молока. Сепараторов нигде нет, ни на базаре, ни в магазине. Автоматы, пулемёты, гранаты, пулемёты везде, больше чем камней в ущелье. А что, русские кроме автоматов и танков больше ничего уже не делают? У вас в земле картошка уже не растёт, а только гранаты, мины растут? А на деревьях только патроны растут?

 Надя понимала упрёки старика и только виновато пожимала плечами.

  ***