Тени прошлого. Часть 16 Глава последняя

http://vsya-vselennaya.ru/
Глава последняя.
Пришел тот момент, когда я дописал последние строки своего рассказа о трагической судьбе своих друзей, значит, надо было звонить Маше.
- Алло! – раздался сладкий голос в трубке. Он оказался еще более приятным после долгой разлуки с любимой.
- Здравствуй, солнце! Узнаешь меня?
- Конечно! Я так по тебе соскучилась за эти два месяца, которые мы не виделись.
- Я тоже.
- Ну, ты дописал?
- Как и обещал, Машунь.
- Замечательно! Приходи ко мне, прямо сейчас! – воскликнула от радости Маша.
- Но, сейчас же ночь.
- А для тебя это помеха?
- Конечно, нет! О чем разговор. Сейчас прилечу.
Я собрался, чуть не забыв повесть, и помчался к Маше, которая ждала меня у порога в весьма соблазнительном наряде, перед которым мои инстинкты самовоспроизведения не в силах были противостоять. Конечно, наши тела соскучились друг по другу, но после сближения их, я дал в руки Маше текст, который она с жадным интересом начала читать. Читая, она силой сдерживала слезы, а, дочитав, сказала:
- Теперь понятно, почему ты не можешь познакомить меня с тремя друзьями, но как же Вася? С ним-то хоть можешь? Про его трагический конец ничего в тексте не сказано!
- С Васей все гораздо проще. После смерти Артема, он перенес нервный срыв, после чего добровольно отправился на лечение в психиатрическую клинику. Я довольно часто навещал его там, но было видно, что только таблетки заглушают его душевную боль. Через несколько месяцев после того, как он туда отправился, и чуть более девяти месяцев с момента первой встречи с четверкой, в клинике произошел пожар, в результате которого погибли более восьмидесяти процентов как персонала, так и находившихся на лечении. В их числе был и Вася. Вот так вот!
- Теперь все понятно. Наверное, тебе очень тяжело?
- Да, я и не знаю. Смерть стала как-то обыденна и не так волнующа, как раньше.
- Ой, теперь мне страшно с тобой находиться рядом!
- Не бойся, все заперто внутри и навряд ли вырвется наружу когда-либо. Давай лучше свежим воздухом подышим.
- Пошли!
Мы оделись и вышли на улицу, держа путь туда, где я впервые повстречал четверку детдомовских ребят, сообщив об этом Маше, которая оказалась в некоем замешательстве, однако согласилась пойти туда. По дороге я снова рассказывал уже веселые истории о жизни ребят и своей собственной, но тут у маши возник вопрос:
- Все бы хорошо, но вначале ты упоминал о какой-то девушке, которую вроде бы любил. Может, я что-то не поняла? В общем, есть ли у меня повод для ревности? – неистово интересуясь, спросила Маша.
- Все бы отдал за возвращение в прошлое, пусть все было не так, как хотелось, но ничего из того я менять не хочу, кроме того, что хотелось бы наладить отношения, ведь каждый раз, когда я открываю ее профиль в социальной сети, вижу ее фото, по телу пробегают мурашки, а внутри все сжимается, скукоживается и жалеет о том, что это «что-то» не смогло когда-то откровенно поговорить по душам, оно искало удобный повод, ему постоянно мешало ее окружение, которое не отходило от нее ни на шаг, а когда и оставляло ее наедине со мной, нутро всячески сопротивлялось и не желало налаживать контакт, говорило, что еще не время и что еще нельзя, момент не подходящий; все было неправильно, пусть она меня забыла, забыла мои признания, глупые попытки создать новую ячейку общества, но я бы все сейчас отдал взамен встречи с ней, хотя, получив бы эту встречу, смог бы я сказать, что хотел, или бы снова оконфузился, начав не с того или просто пройдя мимо, потеряв абсолютно все богатство и всяческий шанс; как бы ни пытался я ее забыть, получается вспоминать ее все чаще и чаще, что уже не доставляет мне радости, так как превращается в подобие паранойи, а может и в само это заболевание. Все не так! Оказаться бы сейчас наедине с ней, тогда, после признания, не просто смотреть на нее, всячески смущая и понимая, что ей совершенно чуждо то, что возникает во мне. Чувства, настоящие чувства кипели! Но что это были за чувства? Просто невероятная привязанность? Так почему же я так легко с ней расстался, не начиная встречаться? Влечение? А кто его знает, может и оно, однако слишком долго эта страсть не ослабевает. Любовь? А что есть эта самая любовь? Кто-нибудь когда-нибудь любил? Или это просто условность, ведь каждый понимает любовь по-разному, а если и понимает, значит и ждет другого, значит и, дождавшись, испытывает это «другое»? Значит, любви нет?.. Возможно, я ошибаюсь, но любовь – есть чувство, которое подвластно разуму, которым управляет наш головной мозг, а с точки зрения науки: все чувства являются лишь электрохимическими реакциями в нашем мозгу, а, следовательно, любовь и ненависть, страх и эйфория – не имеют никакой разницы, значит любовь – это лишь адаптация реакции к определенному человеку, вещи, ассоциируемая нашим сознанием, в которое с детства вбили тот факт, что есть светлые и темные стороны мира, и что есть отношения между противоположными полами, но все же, несмотря на все рассуждения, в моем мозге до сих пор происходит реакция, то есть возникает чувство, как я считаю, любви, при виде этой девушки; остались чувства, хоть я и пытался их всячески затолкать в глубины, сжать и выкинуть из души, прогнать из памяти этого человека, однако все тщетно, все было так странно и так неправильно, однако менять мне этого совершенно не хочется. Может быть просто страх, а может… может, ну его, к чертовой матери!
Отвечая непосредственно на твой вопрос, я скажу так: а кто его знает! В принципе это не важно, потому что я тебя люблю и ты о моей любви к тебе знаешь, так что выводы делай сама.
Я закончил свой рассказ. Увлекшись повествованием, я не заметил, как наступила ночь, и пошел дождь, о чем мне незамедлительно сообщила Маша:
- Ой, смотри! Кажется, дождь пошел! – воскликнула она.
- Да, похоже на то, - ответил я.
- А ты любишь такую погоду? – спросила она меня.
- Люблю гулять ночью под теплым, легким, незрелым, весенним дождичком, отгородившись от внешнего мира лишь капюшоном ветровки, рассекая туфлями водную гладь рождающихся луж, слегка колебимую неслышным ветерком. Ты идешь один, наедине с городом. На улице нет людей, которых ты так ненавидишь и презираешь все существо человеческой натуры, натуры прогнившей, зловонной, готовой подставить тебя в любой момент. Да, я согласен, не все люди таковы, но я говорю в общем, а, как известно, ложка дегтя может испортить не одну бочку меда. Уродов, искалеченных  душою, отобранною Богом мало, но они делают то, что создает иллюзию их всераспространенности.
А я лишь иду по городу, приветствуемый миганием индикаторных лампочек сигнализаций автомобилей, вспыхиваемых то и дело с разных сторон забытых богом закоулков старого города, где обитают призраки прошлого и современного, пытающиеся захватить твой разум и направить мысли совершенно не в то русло, ты пытаешься бороться с ними, но они все более и более угнетают тебя, делая пешкой в своей игре, подчиняя и уничтожая тебя, делая из меня крошечную песчинку одной пустыни, созданной из тысяч барханов, давящих на мое существо все сильнее.
То и дело с новыми порывами степного ветра, брызжет тебе в лицо очередная порция прохладных мелких капель, убивающих в голове очередную мысль или воспоминание из прошлого, которое охватывает сознание и погружает все глубже в недра души, кто знает, может и вовсе не своей.
Новая волна сопровождается все более и более невообразимыми воспоминаниями о людях давно и недавно ушедших и ныне живущих, которые страдают по твоей вине или вине того, кто был тебе когда-то очень близок, а теперь либо в могиле, либо наслаждается плодами своих подстав. Приходят мысли о смысле бытия, о существовании сверхъестественной силы, называемой человечеством богом, о том, что моя жизнь – есть результат двух смертей, причем не абстрактных, а вполне реальных, смерти сестры и брата, благодаря которым я существую ныне, а они, увы, нет. Тяжело жить с этой мыслью, когда начинаешь что-то соображать в этой странной штуке, под названием жизнь.
Идешь ночью под весенним ливнем, вспоминая друзей, угнетая себя, идешь наедине с вечностью. Идешь, спотыкаясь о камни, идешь, падая в неизвестность, а затем карабкаясь вновь вверх, идешь, забывая историю всей жизни человечества и своей в частности, идешь, несмотря ни на что против ветра, встречая невероятное сопротивление… Идешь…
Всё еще не дойдя до места, Маша, видимо, испугалась идти на место, проклятое богом:
- Пойдем домой, Мить?.. – с грустью в голосе сказала Маша, а я, поняв всё, ответил не возражая, тихо и спокойно:
- Пойдем…

4 января – 3 июля 2011года.