на скорую руку слепив

словам было доступно обозначить образы, которые тщательно и выверено
фильтровали мыслеуловители. работа сознания явила собой и грандиозо, и фантастиш,
и была закончена в срок. но поступки, поступая, выступая, все кричали:

"гляньти вы на нас, мы фсе гирои отошедшей
битвы, что покосила-выкусила в хлам нас"

кншно, им хотелось привлечь внимание толпы, потешиться иллюзиями, изображать,
воображая или переобразовывая. разные сочетания слогов, букв, черточек заставляли
слабое сознание челика чутко реагировать, образы образовательно в абрисе
образовывая. сказать про жизнь и что-то не соврать - не было возможности такой,
фсе врали. идеи образовывали пространство, в котором приятно было находиться
челику, посвятившему отрезок времени изучению загадок временного потока.
он стремилси к новому уровню осмысления, аднакоси, чого-й-то фсе-ж было
непреодолимым препятствием, а чого-й-тамо, и вовсе, совсем было нипонятно.
собравшиеся из разных областей так называемого челиковского мозга представители
образов вырабатывали единую концепцию мозгового штурма и подписали, наконец, пакт
о взаимном ненападении. однакоси, шестое чувство было обвинено в нелегитимности и
выдворено из-за стола переговоров, внутренний голос пытался чого-й-то тамо возражать,
чем  вызывал недовольство у фсех присутствующих.

челики были фантазиями наносущностей  мерзких, они заполонили весь временной поток
и представляли реальную опасность для людей своей бесчеловечностью и сверхспособностью
обманывать. разница между жизнью человека и жистью челика оченно была похожа на разницу
между фоткой какого-нить объекта и самим ентим объектом. разнообразными и непохожими были
миры людей и челиков: челикам оченно хотелось  вновь стать людьми - но, увы, не дано им енто
по природе ихней, мир челиков ничтожен и мал, как капля в океане инфы. увлечение и азарт,
бессонные ночи и жажда истины, уверенность в своей правоте заставляли челика работать и исчо раз
работать. жисть евонная будто расположилась между строчек: родился такой-то челик такого-то и
такого-то, ушел ентот челик - такого-то и такого-то. взрасщенные на картинках движущихся,
представление о жисти имели сугубо утилитарное - надоть было има тока пластинку поменять. ну, ладноть,
картинки как картинки: цветные, яркие как открытки-лубочки, узоры ихние напоминают узоры ковровые
или мозаики и витражи, росписи куполов храмов - но не более того. маленькие люди оставляли по себе
маленькую память, большие старались оставить побольше память. маленькие люди смотрели  на большие
пирамиды и спрашивали:" зачем они построены?", смотрели на большие храмы и города и спрашивали:
" кто есть хозяин сего великолепного великолепия?" слова-обманщики играли в свою бесчеловечную игру,
каждый раз по-новому обжуливая, каждый раз подавая надежду читателю на лучшее.

скоро бей, споро, не то
скарабей укатит шарик свой,
жук-навозник, солнышко свое не
закопает в землю и не взойдет травка

а попугаев-то сидело на древе познания добра и зла так много, шо их было дажи не сосчитать,
можит, оно и хорошо было. да, пожил челик в свое удовольствие в ентом временном потоке -
надоть было и место освободить, а то, вишь, присосался как пиявка-кровопивца, пузо, вишь, раздул,
гранд-опера или, тамо, большой тиатр - ни больше, ни меньше будит. мстительность и жестокосердие
привели слепого и неосторожного челика к краю, падая с которого ломали себе шею. кншно, проще всего
было мерзость своего характера вначале опробовать на ближнем своем родственнике. а не так - с бухты-
барахты. бултых - и усе.

пояснения путанные, много раз повторенные, смазывали восприятие инфы, обесценивали высказанную
идею. воображаемое стало реальностью и заставило играть по своим правилам тех, которые, почему-то,
как-то и не заметили подмены. ищите, слабые, ищите - и вы найдете силу, могущую вас перетерпеть, ищите
сильные - и вы найдете слабость, способную увлечь вас в пространства бесконечныя.

скоро бей, споро, а не то скарабей укатит шарик свой,  экий жук-навозник, солнышко свое  закопает
в землю и не будет больше солнышка теплого, ласкового, не будет больше жизни.