Брак по сватовству

          Брак по сватовству.

Мадам Жорно очень тревожила судьба её дочери Мани. Борис и Зина уже имеют свои семьи, а Маня ещё нет. Мадам Коральник часто спрашивала:
- Так-таки и нет у неё никого?
- Моя Маня ничем не хуже других, а, видимо, не судьба. Что поделаешь? Невезучее поколение Мани. Эмиграция в Америку, война, революция унесла ее женихов.
Получив отрицательный ответ, мадам Коральник успокаивала: постараюсь помочь.
Мадам Жорно понимала, что время создавать семью проходит быстро, подруги Мани уже няньчат детей, получили ту долю сомнительного счастья, которую называют семейным.
- Знаете,-остановила как-то Коральничиха мадам Жорно:-Я нашла жениха для Вашей дочери. Правда он не имеет за душой даже пары штопанных носок, но в наше время такие женихи в моде.
- Кто он?- неуверенно спросила мадам Жорно, сомневаясь в том, что Маня согласится на сватовство.
- Биндюжник Семён. Он живёт в общежитии порта.
- О чём Вы говорите, мадам Коральник? Моя дочь имеет высшее образование.
- Да Вы не спешите отказыватся. Зачем молодой женщине муж с дипломом? Уж какое счастье иметь очкастого мужа, который вечно кашляет как туберкулёзник, а на кончике носа капля. Тьфу!
Какой толк женщине от их диплома? Муж должен быть мужчиной. Вы меня понимаете! Я Вам не посоветую плохо. Ведь в таком случае первый кнут свахе. А у моего жениха кулак так кулак. А душа? Это ангел случайно посланный Б-гом на землю в назидание людям.
- Ладно, я поговорю с Маней, хотя не хочеться травмировать дочь. Неудачное сватовство - большая травма для женщины.
Мадам Жорно поговорила с Маней. Её ответ удивил мать: -“Хоть за кочергу!” Настроение Мани было мрачным. В жизни незамужней женщины наступает пора, когда она теряет уверенность в своей привлекательности. И тогда...страшное это тогда! В соседней квартире жила мать с перезрелой дочерью. Упрёки,  взаимные обвинения слышались через стенку. Дочь мстила матери за неудавшуюся семейную жизнь. А как могла помочь ей мать?
  Маня считала себя красивой, но каждый институтский вечер приносил ей разочарование. Ребята редко приглашали её танцевать. С каждым пропущенным танцем лицо её мрачнело, взгляд становился злым, презрительным. Она- серьёзный, деловой человек, не то, что эти пустые хохотушки.
Она найдёт себе такого же умного человека. В душе Мани горела обида на долговязого Семёна Кирсанова, институтского поэта. На одном из танцевальных вечеров Семён, загадочно улыбаясь, подошёл к ней и, галантно протянув руку спросил: “Разрешите?” Слегка покраснев, счастливо улыбаясь ему, Маня положила доверчиво на его плечо свою руку для танца.
- Извините, но мне нужен Ваш стул,- холодно, явно насмешливо, сказал Семён, -Вы слишком серьёзны для легкомысленных танцев.
Воскресенье. Семён-биндюжник устало лежал на койке в общeжитии одесского порта. Комната общежития напоминала больничную палату.
Мишка, сосед по койке, завистливо расспрашивал:
- На каком этаже квартира?
- На втором, бывшая Базарная 68, квартира 2 - неохотно ответил Семён.
- Неужели квартира без соседей, как у буржуев? И ванна есть?
- Да.
- Ну и богачи. А как горячая вода поступает в ванну?
- Котел стоит в ванной комнате и его греет газ.
- Здорово придуманно.
- Отвяжись, дай отдохнуть.
Легко  сказать “отвяжись”, когда товарищ рядом с тобой скитается по общежитиям, и вдруг ему попало счастье- квартира. А тебе и дальше продавливать матрац на этой койке и так до самой смерти.
- Нет, почему одним везёт, а другим нет счастья,- думал Мишка,- невеста и образованная и не дурна собой, а согласна взять биндюжника. Это потому что хоть нищий, да свой. Для них это главное.
А меня ни берут ни свои, не чужие. Так и сдохну под мешком с мукой, - злился Мишка.
С такими грустными мыслями он отправился заливать за воротник: душа этого настойчиво требовала. Правда, теперь он уже не пил много, а только доливал пару рюмок до того уровня, которого недавно достиг: вино быстро его пьянило.
  Семён остался один в комнате. Он закрыл глаза, но сон не шёл. Он вспомнил отца, старого Лейзера, согнутого под тяжестью станка для точки ножей. Недолго ему пришлось зарабатывать себе на хлеб этим делом. Какой-то здоровенный битюк прогнал его с участка и Лейзер начал чинить обувь.
Но на Молдаванке мало кто мог себе позволить носить хорошую обувь: тапочки, сандалии, которые донашивали до такой степени, что починить было просто невозможно.Семья голодала. Пришла революция.Теперь уже голодала вся Одесса. Семён ушёл из дома искать счастье. Он слыхал что в молдавских деревнях можно прокормиться. Босиком, по пыльной дороге он прошёл несколько деревень, но нигде никто не взял его на работу и не протянул ему куска хлеба. В одном селе, голодный, он подошел к армейской кухне. Повар заметил голодный взгляд и оставил его при себе для мелких поручений и мытья посуды.
Предстоящая семейная жизнь пугала Семёна. Он вспомнил постоянные упрёки матери его отцу:-“Ты обманул меня, сгубил мою жизнь. Посмотри в какой нищете мы живём. Чем прикажешь кормить детей?” А эта образованная. Как с ней себя вести? Вмиг выгонит опять в общежитие! В голове застряли советы мадам Коральник: -"Главное сразу же потребуй, чтобы прописали в квартиру. Жена обязана заботиться о муже. Муж - глава семьи. Только один раз уступишь жене и она тебе сядет на голову. Кусать локти будешь, а ничего не изменишь. Учти, она oбразованная и всегда тебя перехитрит !"
Вечером предстояло пойти Семёну на званный ужин. Для него, не умеющего танцевать, шептать ласковые слова, не знающегo как держать вилку, пользоваться ножом, этот ужин- тяжкое испытание. Он вышел в умывальню и начал готовиться к предстоящему вечеру. Тщательно Семён тёр свои заскорузлые руки мылом для стирки белья. Грязь забилась в глубокие складки кожи, чётко обозначая вязь узора, по которому хироманты предсказывают будущее. Посмотрев безнадёжным взглядом на свои руки, Семён напружинил бицепсы и довольно ухмыльнулся: такие мускулы, сидя за книгами не разовьёшь, а кулаки в нашей жизни всегда нужны.
  Семён надел свой единственный выходной костюм, коричневый, с беловатой косой полоской, посмотрел на себя в зеркало, ещё раз отряхнул пыль с вычищенных остроносых ботинок, которые были в моде десять лет назад и, решительно переступив порог левой ногой, вышел на улицу.
  Семён верил приметам, снам, гаданиям, но из всей этой сложной науки, помнил только одну примету: по утрам следует встать с левой ноги, все препятствия на пути перешагивать левой ногой. Не случайно же в армии принято начинать движение с левой ноги. Помнил он так-же, что найти белую пуговицу- к счастью, а чёрную- к горю. Он шёл по тенистой Пушкинской улице к вокзалу мимо великолепных зданий бывшего еврейского театра, ныне филармонии, мимо синагоги Бродского, ныне городского архива. У чёрных ворот дома 68 по улице Кирова (бывшей Базарной) Семён еще раз осмотрел себя и вдруг неожиданно споткнулся, попав ногой в ямку, закрытую канализиционной решёткой. “На левую ногу споткнулся”,-приободрил он себя.
 По чёрной железной лестнице Семён поднялся на второй этаж и робко постучал в дверь квартиры 2. Хозяйка дома, мать невесты, открыла ему дверь, приветливо улыбнулась и усадила за праздничный стол. За столом уже сидела вся семья: невеста, её брат Борис, старшая сестра Зина с мужем Яковом. Семён почуствовал на себе оценивающие взгляды и смутился.
- Познакомтесь,-сказала хозяйка,- это Семён, жених Мани, мой будущий зять. Мы ждали Вас, Семён.Теперь все в сборе. Приступим к ужину.
Семён уселся рядом с Маней на предусмотрительно оставленный незанятым стул. Он понимал, что надо как-то оказать внимание невесте, но как? Поэтому он растерянно посмотрел на невесту и поспешил опустить глаза в пустую тарелку. Мадам Жорно подошла к нему и положила в его тарелку кусочки дунайской селёдки и картошки в “мундирах”. Она очень переживала, что не могла нигде достать майонез для задуманного ею салата “Оливье” и картошка так и осталась в мундирах, как отдельное блюдо.
- Начнём обед с  рюмки за здоровье молодых, предложил нетерпеливый Борис.
Маня и Семён покраснели под испытывающим, изучающим взглядом Якова. “Расскажите о себе, Семён,"-попросил Яков. Семён ещё более растерялся: похвастаться было нечем: родился, вырос на Молдаванке, голодал, работал, как и все.
 Борис, чтоб снять возникшую от молчания Семёна неловкость предложил последние одесские анекдоты: ”Я жутко извиняюсь, но товарищ, Вы уже полчаса держите у своего уха телефонную трубку и не произнесли ни слова. Дайте мне позвонить!"
“Отойди! Моя жена даёт мне приказы,”-все улыбнулись, кроме Семёна.
- В Александровском садике около клумбы на скамеечке сидит молодая мамаша. Около нее вертятся два малыша. Старая дама полюбопытничала. “Сколько лет Вашим прелестным детям?” “Юристу семь, а врачу пять!” - уверенно заявила мамаша. ”Авось так и случится, как хочет счастливая мамаша”- предположил Яков.  “Авось умер после революции, теперь перед нами широкие возможности”- заверил сомневающегося Якова Борис. Семён смущен. Он не смог вдуматься в смысл анекдота.
- В милицейский пост, что на пляже Ланжерон обратился отдыхающий: “Пожалуйста помогите найти мою жену. Уже час как она ушла в сторону Аркадии в одном купальнике.”
 “Хорошо, но дайте её описание в письменном виде.” “Я согласен, если это описание Вы ей не покажете! Я и так пью дома семейное шампанское!”
 “Что это за напиток?"
 “Обычная водка, но когда я наливаю рюмашечку, Вы бы слышали, как жена шипит!”
Приезжий спрашивает одессита:- “ На что я должен сесть для того, чтоб попасть на Дерибасовскую.” “Вы должны сесть на свой зад. Вы на Дерибасовской!”
- Слушай сюда,- вдруг не выдерживает Яков: -“ Возвращается муж из командировки в  Москву и застаёт человека в своей квартире: “ Что Вы тут делаете? ”
 “ Ищу запасной выход!”
Семён не понял смысла и этого анекдота, но улыбнулся. Он подумал: "Почему Борис не пришел на вечер со своей женой? Да, Коральчиха говорила, что хозяйка не любит свою невестку, ленивую и капризную. Вот и хочет она рабочего парня."
 Борис, словно угадав мысли Семёна, вдруг помрачнел, но продолжал шутить: “Мне никогда не везло с женами. Первая выгнала меня, вторая сама убежала, третья - Борис сделал жуткую рожу,- пока еще со мной, но готовит чемоданы, потому что моя тёща уже спрашивала жену: “Как к тебе относится твой муж?” Она ответила: “Прекрасно, он покупает всё , что я прошу!” “О, значит ты очень мало просишь!”
- Едет еврей на трамвае по Одессе, кондуктор объявляет остановки:-“Кировская”, еврей поясняет: -“бывшая Базарная”;” улица “Ленина”, еврей уточняет: “бывшая Pишельевская”; ”площадь Мартыновского,” “бывшая Греческая” -не успокаивается старый oдессит. Товарищ еврей, бывшая жидовская морда, сейчас будет  ЧК, что расположено в бывшем жандармском управлении, а там Вы быстро позабудите старые названия улиц и даже низкие цены на дореволюционном Привозе!
- Зачем надо перечёркивать свою историю,- пророчески вздохнул Яков, - зачем надо, чтоб Симха назывался Семёном, Борух- Борисом, Янкель- Яковом, а Зисля- Зиной. Кто отказывается от прошлого, тот не имеет будущего.
- Нечего нам держаться за обветшалое еврейство, пора ассимилироваться, так проще, удобнее, идти надо по ветру. Берите пример с реформаторов иудаизма в Германии, Америки! Там культура!
Эта рюмка рассеяла напряжённость. Всем стало весело, кроме жениха и невесты. Мане казалось, что Борис и Яков жалеют её: достался мужлан, не умеющий поддержать pазговор за столом, не знающий что делать с салфеткой.
- Уж лучше бы сразу выгнала, смотрит на меня, как на дикаря или больного,- подумал Семён с горечью.
  Но у Мани не было больше женихов, а у Семёна крыши над головой и сватовство состоялось, появилась новая семья. И хоть Маня знала, какое расстояние от Земли до Луны, имела ещё много познаний в различных науках, но как приготовить котлеты, она не представляла себе. Положение спасла мадам Жорно.
  Семен сразу же почувствовал равнодушие жены к своей персоне. Он интересовался ценой на бычки на одесском привозе, а она стихами Блока, поэтому он поспешил закрепить свое положение в семье: уж очень не хотелось возвращаться в общежитие к пьяницам вроде друга Миши. Маня забеременела и вскоре на свет появился малыш -Марк.