Магистры не плачут глава последняя? 31

Новая встреча со старым.
Я был, слаб, умирал втоптанный в крова-вую грязь и не думал ни о чём, даже кровь не стучала в висках, ибо не было крови. Магистры не умирают, но иногда и они покидают этот мир.
Плохо не то слово применимое к моему состоянию, меня попросту уже не было. Разбитое, искромсанное тело держалось лишь на воле, а волю питала покидающая его душа. Смерть уже занесла и опускала косу для последнего, завершающего удара, приговор вынесен, возврата нет.
Битва с богом, пусть чахлым, пусть низ-вергнутым, не рядовой поединок с таким же магистром. И я умирал, умер бы, если б не он.
- Здравствуй маг, помнишь меня.
Может быть ещё и умру. Как не помнить, я сам его вешал. Хымж. Зомби, элита, особый редкий вид.
- Помнишь….
Я не смог ответить, не было сил, лишь тьма, заполнившая всё пространство вокруг.
Думаю, он не хотел моей смерти, думаю, не хотел…. Почему я так думаю? Потому что думаю. Ибо я жив и дышу. Это так, но отчего тогда тяжело дышать и не поднять скованных магическим железом рук.
Я в плену. Что может быть хуже смерти? Неволя. Неволя для мага хуже смерти.
- Очнулся? А Вы маги живучи.
Он усмехнулся и добавил, - почти как Хымжи.
Хымж врал, в его словах сквозила зависть, зависть к более удачливому, зависть и лесть. Им не дано таких сил, зомби всего лишь зомби.
Итак, я скован и слаб, но кровь вновь течёт во мне и я не зомби, я жив. Я живой!
- Это было не трудно, немного слюны, много живых, чтобы подобрать кровь. Они не хотели отдавать свои жизни за тебя, но я попросил.
Он усмехнулся.
- Я нашёл ту кровь, что подходит тебе, много крови, не думаю, что тебе захочется сходить на их могилы.
Мне не удалось даже пожать плечами, к тому же я не видел его, на глазах лежала плот-ная маска. Но у магов свои секреты и я знал, где он, и смотрел на него другим, третьим глазом, читая как старую, давно знакомую книгу. Хымж, так вот вы какие.
- Не удивляйся, я не держу на тебя зла.
И он не лгал, почти не лгал. Жмых, Хымж, он ждал, что скажу я. Но маги не трещат без умолку, словно сороки, маги не роняют слов в не благодатную почву.
Хымж не дождался ответа, он ушёл, оста-вив меня одного. Одного, наедине со своими невесёлыми мыслями. Маги привыкли ждать.
Я ещё не настолько окреп, чтобы пытаться сбросить оковы. Считается, что магическое же-лезо лишает любого мага всех его сил, но у ма-гистров свои пути, мы живём по другим зако-нам.
И я ждал, Хымж хороший, он не станет то-ропить, он ещё не продался тьме, у него свой интерес и он скажет, обязательно скажет, если успеет. А я буду ждать, ждать и копить силы. Магу не место в темнице.
Он приходил снова и снова, молчал, лишь смотрел на меня. Потом задал вопрос.
- Почему не могу я?
Я понял его сразу, потому что ждал, и ответил.
- Ты о зёрнах, что сверкают на закате и восходе, тех, что рождают кристаллы.
- Да, они не отвечают мне.
Хорошо, значит зёрна не потеряны, а Хымж, что Хымж, он останется ни с чем.
- Они не ответят, ты не рыцарь храма.
- А ты маг?
- Я да.
Он ушёл. Но он вернётся, Хымжи всегда возвращаются. Зомби трудно убить, их можно только сжечь. Что мне до его проблем. Чего хочет Хымж, зачем ему кристаллы и их зёрна. Власти? Богатства? Славы? Или вновь стать человеком, живым!?
Кто знает, что хотят Хымжи. Но я знаю, что нужно магам, по крайней мере, одному из них, мне. Свобода. И она придёт ко мне или я приду к ней.
Шли дни медленно хромая, один за другим, проползали убогие недели. Хымж не снимал с меня ни маски, ни оков. Хымж не приходил, но я знал, где он и знал, что он делает. Хымж колдовал над зёрнами, теми, что дают кристаллы. Я видел их и чувствовал его.
- Скажи мне маг, в чём твоя сила?
Я промолчал.
- Маг, я спас твою жизнь, ты умирал, ты был, слаб и беспомощен, я мог превратить тебя в зомби. Маг я сильнее тебя, я почти бессмер-тен, я мёртв, меня нельзя убить! А ты, ты и сейчас слаб и беспомощен!
- Хымж, а где тот бог, что пытался меня убить?
Он ударил меня, хрустнула кость, и про-должал бить, куда попало, без злобы, без гнева, потому что он зомби, но когда-то и он был человеком, а люди поступают именно так, когда не хватает слов.
Затем он ушёл. Я лежал и думал, мне было над чем. Не зря, мы, маги любим повторять.
- День, прожитый без боли, прожит напрасно.
Да здравствует боль! Удивлены. А что? Я не садомазохист, но когда с детства привыка-ешь к боли, учишься жить ей.
Любое заклинание это боль, боль отката. Слабую, мы научились не замечать, среднюю любить, а сильную боль, от которой сводит мышцы, и горят нервы, мы умеем терпеть.
Маги рождаются с болью и умирают в ней. Мы живём болью, она неизбежный продукт и составляющая нашего мастерства. Без боли нет совершенства, без боли нет мага.
Многие любят боль, многие терпят, кто-то старается не замечать, я делаю её союзницей. Боль помогает собраться, мобилизовать силы сделать последний рывок и нанести удар.
Боль. Извечная спутница мага, его дар и проклятие, нам не куда без неё. Та боль, что заставляет стискивать зубы и глотать свою кровь, отнимает силы, но она же и даёт их.
Ибо главное для мага воля. Магу с сильной волей не страшна боль, она придаёт сил, она помогает восстановиться после отката. Но она же может принести смерть. Не от всякой боли просто избавиться, не из каждого отката есть выход. Многие не переживают свой первый от-кат, многие так и не привыкают к боли.
Но боль, это всего лишь боль и ничего бо-лее. Нет жизни без боли и без боли нет жизни. Нельзя любить боль и ненавидеть её, грех.
Хороший маг не боится боли, она не враг ему, но помощник. Хороший маг живёт долго, так долго как хочет. Я не плохой маг и я стремлюсь к совершенству.
Смерть всего лишь этап, этап на пути к со-вершенству. Смерть хороша, она лучший выход для многих, но я люблю жизнь. Надеюсь, и жизнь любит меня….
*   *   *
Смерть не страшна сама по себе, как и боль. Но я ненавижу смерть, впрочем, маги не способны на людские чувства. Маг нейтрален, в нём нет ни добра, ни зла, ни любви, ни ненависти. Если это так, значит я плохой маг.
Мне свойственно влюбляться, без оглядки, по уши. Но боль и тогда будет рядом, она ещё не родилась, но она ждёт своего часа и непре-менно дождётся, - часа разлуки. Нет хуже боли той, что рождается в сердце и переполняет из-раненную душу.
Так лежал я и думал, к чему Хымжу зёрна. Кость срастётся, оковы падут, и тогда я поговорю с ним, поговорю, так, как должен говорить маг с проклятым зомби.
Меня продолжали кормить, как и прежде, насильно через рот какой-то гадостью мешаю-щей копить силы, убивающей во мне магию. Я терпел, тщательно пережёвывая пищу, и копил силы по крохам.
Иногда приходил Хымж, больше не бил и не пытался заговорить, бубнил себе под нос всякий бред, и внимательно следил за моей ре-акцией. Я смеялся над его тщетными попытка-ми и думал о своём. Скоро придёт тьма, а я не готов, оружие не готово.
Иногда полезно остаться практически без магии, связанным по рукам и ногам в плену. Многое открывается взгляду, внутреннему взгляду. Мне кажется…, нет, я знаю точно,  как остановить тьму.
Три кристалла соединённых зёрнами как проводником в одном посохе силы. Что может быть проще и сложней! Я не могу идти в храмы и просить, я не могу напасть на них, я рыцарь храма. Замки лордов? Да. Но мне не взять их штурмом.
Ещё есть время, есть….
- Что, значит, быть рыцарем храма?
Хымж, он вновь задаёт вопросы.
Я не стану отвечать, пока не стану, мне необходимо время, совсем мало времени, день, может быть два. Сила растёт, магистра не удержать в клетке. Сила растёт, я мог бы разо-рвать магические оковы уже сегодня, но был бы слишком слаб, что бы противостоять Хымжу.
Время. Он не повторил вопрос. Он просто смотрел на меня, затем снял маску. Резкий свет ударил по глазам, на которых не было век. По-текли слёзы, картинка поплыла и застыла. Кри-сталлы сверкали повсюду.
Не только рыцари храмов и бароны с лор-дами собирают зёрна, Хымжи преуспели боль-ше всех.
- Удивлён? Ты удивлён маг!?
Я всматривался до рези в глазах, понимая, что ничего не знал об этом мире, ничего не знал и возможно никогда не узнаю. Мелькнула мысль, - такое показывают только перед смер-тью.
- Да, они наши. Хымжи первыми открыли эту пещеру, никто, слышишь никто из ныне живущих, не знает сюда дороги. Смотри!
И я смотрел, не имея возможности закрыть век, смотрел и ужасался. Кристаллы, они все были тёмными. Смотрел, понимая, что вижу всё в последний раз, смотрел, потому что не успел отрастить новые веки.
- Рыцари храмов, такие как ты, маг, тысячелетиями убивали Хымжей, отнимая у них зёрна, и молились им в храмах. Не в этом ли секрет их силы? Бароны, в угоду лордам убивали рыцарей и разрушали храмы ради кристаллов и их зёрен. Даже они получали силу.
Хымж судорожно сглотнул.
- Почему же нам не дано!? Почему мы, Хымжи, всего лишь жалкие хранители этой си-лы?!
Что я мог ответить, - по кочану?!
Хымж ушёл, но я знал, он вернётся, вскоре вернётся. Зомби дошёл до черты, черты, после которой остаётся только один выбор и одна дорога.
*   *   *
У меня было время подумать, Хымж задер-жался.
Задержался ровно настолько, чтобы грусть проникла в моё сердце. Ровно настолько, чтобы жизнь промелькнула перед глазами. Не верьте, так бывает не только перед смертью.
Воспоминания. Вы никогда не грустили по давно и далеко ушедшему, Вас никогда не му-чила вредная ностальгия по тому, чего давно уж нет? Совесть? Совесть дремлет, а воспоминания рвутся наружу. Первая двойка, пятёрка, горе и радость. Первый, казавшийся единственным и на всю жизнь, поцелуй.
Первая неудача, победа, всё когда-то было в первый раз. Вспомните! По-настоящему, до глубины души, и вы будете плакать или смеяться. Чаще плакать, и не по тому, что всё так плохо, просто от воспоминаний, даже самых светлых веет грустью. Нам не хватает прошлого.
Кто-то живёт воспоминаниями, кто-то их копит, процеживая сквозь копилку мыслей. Я честно стараюсь забыть. Это больно когда помнишь.
Первая смерть друга на твоих руках, его глаза, их не забыть. Потом они умирали чаще, где-то далеко и вновь близко. Смерть первой любимой, второй, третьей, век так недолог.
Смерть друзей, продолжающие жить во-преки здравому смыслу враги, от всего этого так скверно на душе. Боль и горечь утраты, сбывшиеся и несбывшиеся надежды, что тяже-лее пережить?
Исполнившаяся мечта имеет серый цвет. Сбывшаяся сказка становиться явью, а кому нужна явь? Действительность хороша только в мечтах.
Мы теряем, всю жизнь что-то теряем, оставляя на каждом шагу, в каждом прошедшем миге частичку себя. Расходуя жизнь, сжигая любовь и верность, дружбу и ненависть. К старости не остаётся чувств. Но я не стар, мудр, может быть, но не стар, сто пятьдесят не возраст для мага. Сто пятьдесят – юность. Отчего же так печально на душе и хочется забыть всю прошедшую жизнь?
Отчего?
Возможно лишь только оттого, что нет счёта смертям на моём пути, и нет больше друзей, которых нельзя было бы оплакать. Все мертвы, почти все.
Это больно помнить, легче забыть, но па-мять, память зла. Мне не забыть, ничего и никого, не забыть никогда, маги обязаны помнить, им не дано забыть.
Магистры быстро привыкают к боли, боли потерь, боли отката, иначе магистром не стать. Но есть боль, которую не в силах терпеть и мы.
Все мертвы, почти все….
- Я сделал свой выбор, пришёл твой черёд.
Он был спокоен, зомби не ведают эмоций, у них нет чувств, но его устами говорило зло, яд сочился из губ, пропитывая каждую букву произнесённого слова. Его хайлом говорила сама тьма.
- Ты не нужен мне больше маг.
В его руках, высоко поднятых над головой для удара, сверкал чёрной тьмой ритуальный кинжал. Такими, если верить древним фолиан-там, у магов пытались забрать душу, даруя вза-мен лишь мучительную смерть.
У меня не было желания проверять на сво-ём опыте так ли это, а потому я ударил первым, согнутыми в коленях ногами, распрямлёнными словно пружина. Оковы пали чуть раньше, но откуда Хымжу было об этом знать.
От удара он отлетел далеко в сторону, но тут же вскочил. Плоть зомби крепка, её нелегко прорубить даже мечём, но и Хымжи умирают, если сжечь тело.
Он не был уже прежним, обычным зомби, в его давно потухших зрачках жила тьма. Ни тени раздражения не промелькнуло на его лице, ничто не выдало эмоций Хымжа. Зомби не ведают чувств, но в его глазах я прочитал свой приговор.
- Ты умрёшь маг!
Коротко пропел ритуальный кинжал, устремляясь к моему сердцу. Я слегка удивился, древняя модель с самонаведением, таких не делают больше. Но Хымж просчитался, любой магистр знает контр заклинание.
- Я не маг, я магистр глупая тварь! И я не тороплюсь умирать.
Мне не куда было спешить, незаметный шёпот губ и щелчок пальцев развернули чёрное остриё в сторону другого сердца. Он зря выпустил клинок из рук, чёрное ритуальное железо смертельно и для Хымжей.
- Не-е-е-е-т!
Конечно, он не упал замертво, Хымжа не-легко убить, он лишь пошатнулся, да завыл от бессильной злобы. Тьма не дала ему умереть, но и я не стоял на месте. Я знал, где проклятая тварь спрятала мои клинки. И я знал предел прочности зомби.
Ритуальный кинжал древнего мага, чьи ко-сти давно истлели, хорошее оружие, но не про-тив двух не менее древних клинков. Я люблю этот свист, когда голубая сталь рассекает спрессованный мгновеньями воздух.
И я рубил, сверкали клинки, отлетали куски загрубевшей плоти, корчился в агонии Хымж и даже тьма, поселившаяся в нём, не могла продлить мёртвую жизнь. Когда куски грязно зелёного мяса перестали шевелиться, я подпалил их магическим пламенем и бросил в костёр всё дерево что смог собрать вокруг.
- Убейте его! Хозяин мёртв! Смерть чело-веку!
Их было много, слишком много, проклятых зомби с суковатыми посохами в руках, но среди них больше не было Хымжей. Вновь сверкали клинки, потому что мёртвые не должны жить.
Твари выли и тянули ко мне свои скрючен-ные персты, но я не знал жалости. Голубые молнии пронзали тела зомби и уравнивали шансы, потому что сталь прочнее тухлого мяса.
Я не ушёл из пещеры, пока не порубил всех. Этим тварям не требовался очищающий огонь пламени, но я сжёг и их. Мне удалось за-печатать вход до поры до времени, и наскоро перекусив, я приступил к медитации.
Рыцари храма умеют настраиваться на кри-сталлы, и я знаю, как черпать из них не только знания, но и силу.
Дюжина неимоверно выросших кристаллов, дающих малые, те, что светят в храмах и подвалах лордов, и дают зёрна. Что может быть лучше для исчерпавшего свои силы магистра? Думаю ничего.
Мне не хотелось, есть, пить и спать, день уходил за днём, неделя исчезала за неделей. Я сидел на жёстком, каменном полу пещеры, за-тем поднялся над ним, и, наконец, воспарил к самому потолку. Сила била ключом.
Я многое постиг в последние часы свобод-ного паренья, но даже у магистра наступает предел, когда уже не впитать ни капли. Жад-ность губила многих. Я не из них.
Щурясь от яркого света лунной ночи, я по-кинул расщелину в скалах. Магистр без труда найдёт дорогу, если знает куда идти.
Если знает….