Как пройти сквозь стену. Часть 10

  На фото: Саяны, Аршан, священное место.            

 Часть  10.                90. Живая вода

    Шла третья неделя со времени нашего приезда. Впереди поездка в Иркутск и на Байкал. Уезжать не хотелось, так втянулись мы в местную жизнь, так нам было хорошо здесь в таежном селе. Мы с папой твердо решили, что приезжать сюда будем регулярно и родных привезем.
 
   Волков носился со строительством своего дома. Планы у него поменялись. Теперь он решил строить гостиницу, которая сейчас стала необходимой. При гостинице будет и его квартира. Мэр Семенов стал всячески ему помогать. Валентин был совершенно счастлив. Он и внешне изменился. В новой деловой одежде он выглядел солидно и внушал доверие. Нам он сообщил, что написал письмо матери, в котором обещал привезти ее сюда в свое жилище, когда оно будет готово.
 
 Информация о живой воде быстро распространялась. Стали поступать запросы издалека. Пришлось срочно открыть сайт «Живая вода», который быстро стал популярным. Тем временем вокруг родника разворачивалась целая компания. Его огородили прочным забором и поставили времянки от дождя. Это сделали потому, что начали прибывать больные.

  Столько всего случилось за эти две недели – невероятно. Мне стало казаться, что это не мы ищем приключения, а они ищут нас. Мы думали, что все благополучно закончилось: у прадеда побывали, родник с живой водой нашли, плюс к этому обнаружили ценный клад в скале, спасли из подземного плена Волкова и Мишку. Мы помогли Валентину почувствовать себя нужным человеком и любящим сыном, поддержали старого несчастного человека,  подружились с местными ребятами, а с  Хлебниковыми просто сроднились. Я не хвастаюсь, только перечисляю факты. Но, оказывается, еще не все произошло. Сейчас расскажу.
 
                91. Чудесное исцеление профессора Заславского.
    
  За два дня до нашего отъезда позвонила Галина Николаевна и срывающимся голосом сообщила, что Петра Ивановича Заславского срочно везет к роднику скорая помощь. Она сидит рядом. Больше никакой информации. Это понятно. Не будет же она при больном говорить о его состоянии.
   
 Мы мигом собрались и помчались к роднику. На полдороге нас догнал Василий и подвез до тропинки. Мы решили ждать именно здесь. Мишка ехал следом на велосипеде. Минут через пятнадцать приехали мэр Семенов и  Волков. Валентину сообщил Мишка. Вскоре на дороге показалась машина скорой помощи с надписью «Реанимация».
   
  Первой выскочила Галина Николаевна и успела шепнуть нам: «Инфаркт». Потом мужчины осторожно вытащили носилки с Петром Ивановичем. Он был бледный, глаза закрыты, но веки подрагивали, дышал он с трудом. Носилки понесли по тропинке. Было тесно, медсестра, которая  несла капельницу, спотыкалась об корни. Волков сказал ей: «Давайте я понесу».

   Врач разрешила. Валентин нес хрупкое приспособление с жизненно важным лекарством с великой осторожностью, но ступал уверенно и твердо. Лицо было напряженное и торжественное, как будто он держал в руках больное сердце профессора. Врач какое-то время поглядывала на него, потом успокоилась и занялась больным. Петр Иванович вдруг открыл глаза и проговорил: «Доехали, теперь не страшно». От меня как волна откатила.

   Я вспомнил, что живая вода спасла когда-то моего прапрадеда, а ведь ему было гораздо хуже. Носилки поставили рядом с родником. Тут уж Галина Николаевна решительно попросила передать дальнейшие действия ей, заявив, что дед научил ее, что делать в таких случаях. Врачу она сказала: «Вы сделали все, что могли, главное довезли сюда. Будете мне помогать».
 
  Всех, кто был на поляне, а людей было много, попросили отступить. Мы толком ничего не видели. Галина Николаевна распоряжалась тихим голосом, но четко и решительно. Врач и медсестра выполняли. Эти три женщины возле умирающего старика работали как слаженная команда. Я верил, что все окончится хорошо, даже не допускал, что Петр Иванович от нас уйдет. Все остальные люди на поляне, видимо, чувствовали то же самое. Мне вспомнилось, как бабушка рассказала однажды о похожем случае в «ее время». Врач тогда попросил родственников, стоящих возле постели умирающего, усиленно думать, желать его выздоровления. Врач не сказала «молитесь» - тогда это было нельзя, но близкие именно это и сделали. Больной выздоровел.               
 
  Не буду описывать, что я видел, боюсь, что скажу неточно. Прошло около часа. Позади нас на тропинке послышались оживленные голоса. Это приехала комиссия из Иркутска. После кратких объяснений кого-то из толпы, разговоры смолкли, и приехавшие присоединились к стоящим в напряжении людям. Только один  человек, главный врач областной больницы, протиснулся сквозь толпу и, молча, не вмешиваясь, стал наблюдать за действиями дружной команды. Вскоре и он включился в это странное для него целительное действо. Люди терпеливо ждали. И наконец!
 
  Мы услышали: «Ой, сколько вас здесь!» Петр Иванович попытался приподняться, но врачи дружно на него зашикали, и он покорился. Только сказал:
-      Я же говорил – довезете сюда, выживу. Какие еще нужны доказательства?
   
 Тут уж всех прорвало. Все заговорили, заулыбались. Галина Николаевна подошла к нам. Видно было, как она устала. Но все равно рассказала о том, что случилось. Они вместе разбирали архивы знаменитого путешественника и ученого Якоба Линденау, изучавшего Сибирь.
 
  Петр Иванович сидел за отдельным столом, разбирая немецкий текст. Иногда восклицал: «Это удивительно! И никто пока не знает!»
    Вдруг он повалился на стол. Успел сказать о боли в сердце. Скорая приехала быстро. На какой-то момент привели его в чувство. И он заявил: «Если хотите, чтобы я выжил, везите меня к роднику. Галя, объясни им. Это единственный шанс». Энергичная Галина Николаевна решительно потребовала выполнить просьбу больного. «Вы же видите – он умирает! Только бы довезти!»
-     Слава Богу, довезли.
    Петр Иванович не захотел ехать в больницу. «Здесь, в Сагне, даже воздух лечит», - сказал упрямый старик. Его поместили у Хлебниковых. Держался он бодро, все время порывался ходить. Вообще выглядел так, как будто никакого инфаркта не было.

   Когда его несли в машину, вдруг спросил у Волкова: «Как дела, Валентин Геннадьевич?» Волков растерялся – откуда профессор знает его имя? Ответил: «Вот, строю гостиницу для больных». «И славно», - откликнулся старик. Надо было видеть лицо Валентина! На нем явно появилось выражение уважающего себя человека.
   
                92. Иркутск и Байкал. Конец путешествия.

   Через два дня мы уезжали в Иркутск. Накануне все наши знакомые собрались у Хлебниковых. Хороший был вечер, мы сидели как родные. Было грустно. Одна мысль успокаивала: мы обязательно сюда вернемся.
   
   О поездке в Иркутск и на Байкал скажу кратко: «Обалденно!» Удивили Иркутские музеи, такие содержательные, мы и не ожидали. Оказывается, художественный музей подарил городу еще до революции градоначальник Сукачев, который вложил в него почти все свое состояние. Он первым начал озеленять город и снова на свои средства. Мы были на его усадьбе, недавно возрожденной. «Как просто и благородно», - сказал папа. Конечно, пошли мы и в дома-музеи декабристов. Сюда бы приводить нынешних разбогатевших, как на дрожжах, самодовольных соотечественников. Для воспитания вкуса и скромности. Только поможет ли?

    Когда мы были в музее быта купца, конечно, меня надолго задержали старинные фотографии. Особенно семейные. Люди смотрели на нас спокойно, с достоинством. Женщины, мы это заметили, красивые. Мы узнали из надписей, что они получили хорошее образование. Некоторые были из дворян. Вот тебе и купчихи! И еще одна фотография: выпуск института благородных девиц. Оказывается, был такой в Иркутске. Сейчас в этом здании художественный музей. Я рассматривал радостные лица нарядных девушек и представил их судьбу в будущем. На фото стояла дата 1912 год. Теперь представьте, как сложилась их жизнь после революции.
   
   Конечно, понравилась быстрая, изумрудная Ангара, дочь Байкала по бурятской легенде. На  некоторых улицах мы любовались деревянными домами с красивой резьбой. Видно, что здесь эту красоту сохраняют. Саша сводил нас к памятнику адмирала Колчака. На мой взгляд, сделан он замечательно. Интересно, что на постаменте сделан барельеф красноармейца и колчаковца, опустивших винтовки и протягивающих  друг другу руки. Жест примирения. Ведь оба воевали за Россию.
   
   Вообще, Иркутск запомнился энергичностью горожан. Во многих местах  шло строительство. Папа, посмотрев на все это, выразился:
-     Вот Ломоносов когда-то сказал: «Россия Сибирью прирастать будет», а я сейчас подумал: Россия Сибирью возрождаться будет».
 
   На Байкал мы поехали с Сашей, который все удобно и недорого устроил. Везде у него были друзья. Да я бы на любые неудобства согласился, чтобы увидеть это восьмое чудо света. Мы были там три дня в одном из прибрежных поселков. Облазили ближайшие сопки, скалы, покатались на катере, попробовали вкуснейшего омуля. Нет в мире более чистого, прозрачного и красивого озера.

   Байкал покорил нас, притянул и не отпускал. Мы с Пашкой решили по-своему, уважительно  попрощаться со Священным морем. Встали перед озером, поклонились и сказали: «До свидания, батюшка Байкал, мы еще вернемся». Мы набрали на берегу удивительно красивых камней. На память.
 
   На пятый день вечером мы возвращались обратно домой. Все время смотрели в окно, прощаясь, с этим чудесным краем. На станции Аларской нас ждал неожиданный, приятный сюрприз. Поезд стоял две минуты, и мы вдруг увидели у своего вагона  семейство Хлебниковых: Василия, тетю Нину, Таню и Мишку. Мы мигом выскочили из вагона, и добрая наша хозяйка тут же вручила нам внушительный теплый узел, от которого пахло чем-то вкусным.

    Мы успели обменяться только несколькими словами. Главное, спросили: «Как Петр Иванович?» Василий улыбнулся: «Хорошо, бегает!» А Мишка прокричал, когда проводница затаскивала нас в вагон:

-     Вчера он ходил с дедом Семеном на рыбалку! Во, сколько поймали! – Мишка развел в стороны руки.               
     Ладно, встретимся еще! Поэтому – не «Прощай Сибирь!», а «До свидания, Сибирь!»