Легенда о поющей девушке

У костра сидели трое. Один тот что слева сидел в пол оборота. Волосы цвета воронова крыла. Глаза словно бездна, а в ней отражаются языки пламени. Второй тот что справа сидел лицом к костру. Лицо было бледное как у покойника. Глаза были закрыты, а короткие светлые волосы забавно торчали в разные стороны. Третьей была девушка. Сидя напротив костра она по очереди оглядывала обоих: и того что справа и того что слева. Глаза у неё синие как хрусталики льда. А волосы аж до самых пят и ещё по земле тащились. Их багряный цвет напоминал самое сердце пламени. В тишине окружающего леса раздавалось лишь тихое пение девушки. Пела она на каком-то древнем замысловатом языке. И хотя двое других не понимали слов этой песни, они проникались ею до самой души.
Неожиданно девушка перестала петь, прикрыв глаза, задумалась о чём-то.
-о чём думаешь? – спросил тот, что справа.
-об истории, которая рассказывается в этой песне – ответила девушка, слегка улыбаясь.
-о чём она? – спросил тот, что слева.
-она о той кто воспевал мир для тех, кто погряз в войне.
-расскажи – попросили её оба.
-хорошо – ответила она и начала рассказ.
Эта песня о девушке по имени Юки. Кожа у неё была белая как молоко, глаза как маленькие льдинки. А длинные волосы напоминали шёлковые нити цвета облаков в зимнюю стужу.
Путешествуя от деревни к деревне, она пела о том, как прекрасно солнце и небо. Она пела о любви и дружбе. Она пела о снах и мечтах. Юки воспевала мир. Но людям, погрязшим в грехах, миру, который сотрясали бесконечные войны, не было дела до девушки, которая пела о мире. Потому что люди тогда просто забыли, что значит это слово.
Юки гнали из всех деревень. Но она не огорчалась. Идя всё дальше на север, Юки продолжала петь.
В одной из деревень она узнала, что есть деревня, жители которой, так же как и она мечтают о мире, поют и радуются каждому дню. Стоило Юки об этом узнать, как она сразу же отправилась на поиски этой деревни.
Деревня та находилась за ледяной пустыне, что раскинулась меж горными хребтами. Вся покрытая снегом, словно серебряное море она встречала всех своим ледяным молчанием.
Многие так и остались там, в серебре её снегов. Но Юки не боялась. Она шла всё дальше и дальше продолжая петь невозмутимому небу, бледному солнцу и бескрайним снегам. И хотя казалось, что ледяной пустыне нет конца, Юки не сдавалась.
Вскоре еда стала заканчиваться а вода замёрзла. Пустыня объяла Юки своей мрачной тишиной и с каждым днём всё крепче сжимала свои объятия.
Юки больше не пела. Холод пробрался в самую душу.
Когда запасы пищи закончились, мысли о мире всё реже посещали Юки, пока совсем не перестали посещать.
Юки была уже совсем близко к деревне, когда потеряв всякую надежду рухнула в снег. Сотрясаясь от холода, она не находила сил встать.
И когда Юки была готова отдать свою душу в руки костлявой, в небе раздался крик. Открыв пустые глаза Юки посмотрела наверх. В безжизненном небе летала птица.
Видимо не заметив, как наступила зима, она припозднилась с перелётом на юг.
Встав на дрожащие окоченевшие ноги, Юки стала судорожно искать по карманам. Найдя в одном из них несколько засохших потрескавшихся семян, она протянула ладонь к небу. Хриплым, осипшим голосом которым некогда она пела о мире голосом она позвала птицу к себе. Птица громко крича понеслась вниз к еде. Если бы она только знала чем это обернётся для неё. Но птица не знала и доверчиво сев на ладонь стала клевать зёрна.
Одно мгновение отделяющее жизнь от смерти. Одно мгновение и, Юки забыв о мире и человечности, словно дикий зверь впилась в тельце беззащитной птахи. Кровь обагрила снег и лицо Юки. Пара капель попала на её белоснежные волосы. Растеряв всю свою красоту, Юки утоляла голод. После того как Юки закончила она осела на снег. Вся заляпанная кровью она никак не могла прийти в себя. Разметавшиеся волосы прилипли к лицу. Казалось кровь с рук уже не смоешь. Во взгляде, обращенном к небу, не было ничего.
Некоторые жители говорили что видели Юки среди южан. Её глаза растеряли всякий блеск, а волосы стали богрянно-красного цвета напоминая о пролитой крови. Она больше не пела, ибо не может петь о мире тот, кто однажды пролил кровь.