Ворчуны
– Ышь ты, мо-ло-дёш нынча! – скрипел голосовой аппарат Иеронима Несбрудовича, тщательно обрабатывая каждыйслог.
– И н-не говори, од-дна пак-кость круг-гом.. Тьфу ты! – отвечала заплетающимся языком трясущаяся голова Акакия Васильевича.
Но тут для ворчунов начинался самый сложный отрезок пути: из всех подворотен выбегали беспризорники и начинали крутиться под ногами у почтенных старцев, толкая и пихая оных немилосердно. Акакий Васильевич, приходя в страшную ярость, угрожающе ворчал на них:
– А-аа ну-уу, н-ну б-брысь атседова! Бры-ысь! Про-окля-яя-тая ме-е-люзгаа!
А Иероним Несбрудович, также ожесточённо брюзжа, пытался отогнать беспризорников своей тяжелой тростью, переваливая весь свой вес на бедного Акакия Васильевича. Обычно это заканчивалось тем, что шкодливые крысята отнимали у Иеронима Несбрудовича его трость, били ею обоих ворчунов по ногам и прочим незащищённым местам, куда могли дотянуться, а потом закидывали палку куда-нибудь в кусты, так что полдня потом уходило у старцев на поиски злополучной трости. Люди, наблюдающие эту картину, в том числе стражи общественного порядка, и не думали помочь бедным старикам, а только надрывали животы и показывали на них пальцеми. А продавец мороженого при входе в Нескучный сад так вообще тёр глаза носовым платком и надрывно сморкался в умилении. Наконец, отдышавшись, добирались наши ворчуны до их любимой беседки, садились там и до вечера проводили время, брюзжа и ворча о всяком вздоре, политике и ненавистных детях.
Так проходила их достопамятная жизнь. Но вот однажды, задумав хитрый план отмщения, ворчуны, выйдя из дому, сделали крюк и поплелись в место их отдохновения через трамвайные пути. Беспризорники, как водится, толпились вокруг них, крича и толкаясь, и тут один самый бесноватыйкрысёнок с размаху угодил под трамвай. Остальные беспризорники в ужасе разбежались, а Акакий Васильевич и Иероним Несбрудович, морщинистые лица которых разгладились и просияли в тот же миг, умиротворённо ворча, побрели к своей беседке.
Конец
Свидетельство о публикации №213031901710