Профессор вовсе не лопух

               
   Довелось мне как-то в середине восьмидесятых экзамен по Российской дореволюционной печати сдавать. Захожу в аудиторию, вытягиваю билет и сажусь за стол, чтобы сосредоточиться на вопросах, стоящих в билете. На узкой полоске бумаге перед моими глазами маячат всего-то каких-то две несчастных проблемы. Мне необходимо было рассказать о журнале «Телескоп» и газете «Стрекоза».
    Да, простит меня профессор, читая эти строки сейчас. Может, я чего-то перепутал.
   Пытаюсь что-то вспомнить, сосредоточиться, но в голове – полная кутерьма. Помню, что что-то читал и про «Телескоп», и про «Стрекозу», но что именно – ума приложить не могу. Одним словом, вся надежда не на знания, а на импровизацию. А, времечко бежит да бежит. Один мой сокурсник передо мной сдал экзамен, второй, третий и вот...  Моя очередь. Сажусь за стол напротив профессора. В голове что-то непроизвольно путается, извилины мозга сами в морской узел завязываются, глаза – «шесть на девять», ладони, лежащие на листе перед собой, начинают самопроизвольные кренделя выписывать.
    - Ну-с, - глянул на меня профессор, - начнём-с...
    И, я начал...  И, пошло, и, поехало...  Слова из моего рта, как из рога изобилия...  Рассказываю чего-то там, сам понять не могу, о чём словечко замолвил. Профессор – дедушка, лет восьмидесяти – сидит напротив меня с полузакрытыми глазами, откинувшись на мягкую спинку стула. Не то спит, не то дремлет, легонько покачивает головой в такт моего ответа. Я всё чешу да чешу...  Ну, думаю, пори что угодно, всё равно спит, ничего не слышит, ему лишь бы душу живую чувствовать перед собой...
    - До революции в России выходили журнал «Телескоп» и газета «Стрекоза». - Говорю я, - Они были антинародными, самодержавными изданиями. Они защищали царизм...
    И, всё в этом же духе...  Они защищали царизм, они унижали народ, они печатали грязные пасквили на передовых демократических деятелей России...  И, всё в том же духе...  И, пляшет «губерния», пляшет...
     Рассказываю, рассказываю. Слова льются, как из рога изобилия, но спустя две или три минуты чувствую, что «изобилие» в моей опустевшей «тыковке» иссякает. Я снижаю темп «изложения материала, а потом и вовсе прекращаю ответ на вопрос.
    - Всё? – спрашивает профессор, когда я умолк.
    - Всё, - тихонько выдавливаю из себя.
   - Всё, о чём вы, молодой человек, только что мне рассказывали, было с точностью наоборот, - говорит дедушка-профессор, открывая глаза и делая какие-то записи в моей зачётной книжке, - журнал «Телескоп» и газета «Стрекоза» были передовыми изданиями своего времени. Они призывали народ на борьбу с царём, с помещиками и капиталистами...
    Слушаю профессора и сижу сам не свой. Чувствую, кровь прилила к лицу. Провалиться бы от своей импровизации...
    ...А, тем временем профессор что-то пишет в зачётке, пишет...  И, отдаёт её мне. Встаю, иду к дверям, с противоположной стороны которых толпа сокурсников.
    - Сдал? – выкрикивают парни и девчата один и тот же вопрос, буквально съедая глазами меня. Стою с отупевшим взглядом, как будто лом проглотил. Открываю зачётку, а там подпись профессора, и едва разборчивое «Хорошо». «Хорошо лапшу на уши вешал, - стучало в висках, - когда отвечал на вопросы, думал, что профессор – лопух. А, он вовсе и не лопух, а настоящий профессор!» Своими мыслями ни с кем не делюсь. Вдруг моим опытом кто-то воспользуется. Говорят же, дурной пример заразителен.