Из Катакомб на Олимп

 Доцент Шинкаренко – поклонник занятного и прекрасного. Так же как и его друг - доцент Квасников.
 Они безумно любят свой филологический факультет. Их умиляет очаровательный замкнутый дворик с вековыми деревьями,  недавно высаженными декоративными кустарниками и цветами на великолепных газонах. Все упорядочено, соразмерно, гармонично.
 Кое-где установлены разнокалиберные и разностильные фигуры – от обезглавленного  Бродского на чемодане до пламенного революционера дедушки Хо-Ши-Мина.  Но Квасникова это не раздражает. Он даже испытывает какое-то удовольствие от вневременного и интернационального разнообразия.
Факультет, в конце концов, филологический. А это неизбежно связано с разнообразием языков, литератур, жанров, культурных феноменов в целом.
Но у двора и примыкающему к нему периметру ансамбля, есть еще одна любопытная особенность. У некоторых входных дверей висят таблички с милыми названиями: «Новый свет», «Катакомбы», «Райский уголок», «Полигон», «Седьмое небо», «Олимп», «Высшая школа» и др. Ничего подобного ни в одном вузе страны нет. Такая урбанонимическая деятельность уникальна.
Оба доцента – люди впечатлительные. Но даже они,  распахивая дверь в   очередной факультетский уголок, испытывают  легкое волнение. Один уголок уютен, другой романтичен,  третий демократичен,  четвертый просто симпатичен. Здесь масса смысловых оттенков, ассоциаций и коннотаций.
*
Случилось так, что Шинкаренко и Квасников сидели в вечерний час на кафедре вдвоем и пили портвейн по поводу 20-летия работы одного из них на филологическом факультете. Зашла речь о факультетской жизни, с ее преимуществами и недостатками, о том, что в ней не так часто встречается что-то веселенькое и душевное. А ведь хочется интриги, бравады, шалости и улыбки.
Квасников, проглотив очередную порцию, задумался и сказал:
- Вот мы с тобой пьем в честь какой-то нелепой даты – 20-летия твоего   краснобайства на факультете. Давай внесем в возлияние какой-нибудь элемент свежести и незамыленности.
- Кто же против? - отвечает Квасников, - я твои чувства разделяю, но есть ли у тебя реальное предложение?
- Предложение есть, - говорит, Шинкаренко. – Давай каждый из наших уголков будем чествовать, отдавая должное его исторической, дидактической и семиотической  значимости. Но чтобы не было никакой пресности, никакого занудства, никакой серьезности. Все должно быть максимально просветленно и воздушно.
- Идея хороша и злободневна. Мы должны ощущать значимость и занимательности той точки, где локализуемся. С чего и когда начнем?
- Не будем загадывать. Случай и повод представятся сами собой. А если не представятся, то частная инициатива не заставит себя ждать.

*
Прошел месяц.
Шинкаренко ведет вечерние занятия на «Полигоне».
Он смутно припоминает байку шефа о том, как он развлекался в тире, который располагался именно в этом месте. Там тренировалась сборная университета по стрельбе. Надо бы помянуть вечерком любимого шефа. Не за его научные заслуги. Они не так велики. А вот стрелком он был превосходным. Из мелкокалиберного пистолета.
 На следующий день друзья вальяжно располагаются в окружении изрешеченных пулями стен (это, конечно, скрыто за аккуратным гипроком) и сентиментально пьют за достижения и легкий нрав замечательного учителя-стрелка.
*
Прошло три недели.
Квасников купил бутылку коньяку по поводу дня рождения заведующего кафедрой, но тот заболел. Выпить хотелось. Не пропадать же добру. Он вспомнил о революционной программе освоения и чествования уголков. Намекает Шинкаренко, что есть повод посудачить в еще одной знаковой точке.
Шинкаренко предлагает посетить «Новый свет». Это второй этаж над «Катакомбами». Друзья внедряются  в одну из аудиторий и разливают коньяк. Шинкаренко напрягает память и вспоминает рассказ одного факультетского ветерана о том, что в этих местах, в далекие 50-е, располагалось легендарное общежитие. Его стены до сего дня сохранили аромата портвейна № 13 и плодовоягодного «Волжского».
Приятели поминают усопших пьянчужек и провозглашают здравицу в честь студентов, ненароком оставшихся в живых.
*
Следующей точкой оказалось «Седьмое небо». Это название придумал не так дано зам. декана по науке. Давая это имя, зам, с одной стороны, исходил из высотного расположения этого местечка, а с другой, - намекал на свое тяготение к возвышенному и изящному. С таким человеком не надо спорить. У него хороший вкус и ясные, чистые глаза.
Друзья отметились и в этой точке.
Одну из своих последних лекций Шинкаренко посвятил распутыванию семиотических тайн факультетских полигонов, катакомб и райских уголков.
Впервые за последние годы студенты слушали его с неподдельным интересом.