Пока я не пил

           «Кто я такой, чтобы не пить»?
           Жванецкий

           Пока я не пил умер дядя Саша, Аполлинария Квасова на два года посадила сожительница, евро подорожал, рубль подешевел, а мир состарился еще больше.
           С дядей Сашей мы вместе работали (как и с Квасовым, кстати, но об этом позже) в депо. Я на канаве, он в другой половине огромного бокса на плановом ремонте. То есть до пенсии дядя Саша трудился на заводе, а выработав свою норму лет и не померев, как это принято у современных мужчин, устроился на работу в депо. Не захотел мирно жить на честно заработанную нищенскую пенсию и пошел вкалывать на плановый – крутить гайки. Мы с ним виделись систематически, здоровались, обменивались парой слов и расходились каждый по своим делам. Я, например, в токарку, к Вадиму Андреевичу за штоком, а дядя Саша на пятую яму к выкаченной из-под вагона передней тележке. На этом общение заканчивалось, потому что я тогда уже не пил, а без стакана после смены или в зарплату, дружить на производстве трудно, нет связующих элементов. Но он мне нравился, дядя Саша, потомственной сдержанностью, рабочим немногословием, крепкой при пожатии ладонью. Потом его разбил инсульт, потом он долго был на больничном, а следом получил инвалидность и ушел из депо. Мы иногда виделись с ним около магазина или в поликлинике, когда мне случалось простудиться и заболеть. Он спрашивал: «все там»? Я отвечал: «а куда мне еще». Если не верите, послушайте, как мужики при встрече разговаривают, убедитесь, что не вру. По крайней мере, у нас так.
           С Аполлинарием же Квасовым мы трудились в одной бригаде ЕО, до тех пор, пока его не уволили за систематическую пьянку, прогулы и дебош. Но и он мне нравился. Своим неубиваемым оптимизмом, разъебайским характером и нежеланием жить как все, то есть скучно и спланировано. А жил он с бывшей женой моего старинного и близкого друга. После того как друган с ней разошелся, Квасов подхватил знамя и довоплотил замысел – стали они отжигать вместе. И по квасу (соответствуя фамилии Аполлинария) и по нестабильности поведения. Кончилось это тем, что однажды Аполлинарий пришел домой и, не найдя сочувствия в огрубевшей душе сожительницы, выбил входную дверь. Затем отобрал наличные деньги, мобильный телефон, кое-что из украшений и отбыл в неизвестном направлении. Ну как в неизвестном, дальше ближайшего чапка не пойдешь. Там его и свинтили, а говоря по-современному – приняли полицейские, вызванные дамой сердца и прекрасно Аполлинария знавшие. У нас полицейские в микрорайоне всех алкашей знают, меня самого пару раз до дома доводили, а одна красивая барышня-сержант до сих пор здоровается в публичных местах типа магазинов. Здравствуйте, говорит радостно на весь торговый зал, Олег Владимирович! Здравствуйте, отвечаю я, гордясь в глубине души импозантным знакомством. Приняли Аполлинария, оформили и в результате дали (наболтали) два года. До суда отпустили, конечно, как не особо опасного  преступника, так что он даже попрощаться успел с братвой по-человечески. Поставил им пару литров крепленого и литр водочки. Огурчиков вынес банку, хлеба ржаного. Пожал всем руки, выпил на посошок и утром отбыл на суд. А оттуда, надо полагать, прямиком на кичман, а дальше как полагается. А скоро уже и выходит, говорят. Время же идет.
           Про евро и рубль мне сказать нечего, за неимением острого интереса.
           А мир, что ж, мир всегда стремился к энтропии.