Каменное сердце Невьянского завода

Невьянск, является одним из первых городов-заводов, не только в России, но и, возможно, во всем мире, и заслуга в том бывшего тульского оружейника Акинфия Демидова. Это он, по указу царя Петра I основал Невьянский железоделательный завод и рабочее поселение вокруг него. Задолго до Нижнего Тагила, Екатеринбурга и прочих. И настоящим сердцем, биение которого определяло не только производство на заводе, но и жизнь во всем поселении, стала знаменитая Невьянская башня.  Демидов очень спешил с ее постройкой, можно сказать – неоправданно (с виду) спешил, возможно, из-за темпов строительства и произошел известный «перекос» конструкции, задавший башне столь оригинальную форму. Издавна вокруг нее ходило множество слухов и легенд, и, на некоторые из них, мы попытаемся взглянуть с другой точки зрения. Но в чем причина  развернутой 300 лет назад бешеной гонки? Это мы и попытаемся выяснить.
Сама по себе, башня не может быть отнесена к разряду крепостных, по правилам фортификации того времени – слишком большие окна, слишком высокая – легкая цель для пушек. Да и ее получившийся уклон, был откровенно слабым местом против любого артиллерийского обстрела. Как укрепление в центре завода против бунтов рабочих? Возможно, но не оправданно, и, явно не основная цель – слишком большие средства. Сторожевая, скажете вы? Маловероятно – во времена Демидова, Екатеринбургский тракт подходил к Невьянску с восточной стороны, и был закрыт от обзора с башни горой Лебяжьей. Даже в настоящие времена, когда все леса с той стороны вырублены, подъезд к городу, со стороны нынешнего Режа, виден лишь краем, и из самого шатра башни. Для дозорной вышки – расположение выходит крайне неудачное.
Теперь немного о спешке в строительстве башни. Строилась она на берегу Невьянского пруда, на ряжевых сваях, на высоких грунтовых водах, отчего ее нижний четверик (четырехугольный объем) уже в первый год строительства, под своей тяжестью, стал клониться к пруду. Демидов, при его богатстве, мог запросто приказать разобрать подкосившуюся конструкцию, укрепить фундаменты и возвести заново, или вообще с легким сердцем перенести строительство в другое место. Но взамен этого, он заставляет зодчих выравнивать уже построенное клиновой кирпичной кладкой, что требует больших усилий, но быстрее по времени, чем перестройка с нуля или перенос. Следующие объемы башни постепенно выводят будущий «часовой этаж», и верхушку, с вращающимся над шатром флюгером, в полностью вертикальное положение. Рискованный ход, но оправдавший себя – ведь башня стоит уже третью сотню лет. Но какой же целью рисковал всем сооружением и куда спешил Демидов?
Стоимость строительства башни составила по тем временам огромную сумму – 4207.60 рублей, но стоимость часов, работы английского мастера Ричарда Фелпса, заказанных с самого туманного Альбиона, превысила ее и вылилась ни много, ни мало - в 5000 рублей. Заказ был сделан по времени, так что, возможно, прибытие сложного механизма из-за границы тоже было одним из определяющих факторов в сроках строительства. Уже одно это наводит на подозрение, что башня не была главным элементом в задумке будущего «короля уральских заводов». Но зачем ему понадобилась вся конструкция? Выходит для установки часов на, специальном этаже?
Любопытно, но, если посмотреть на разрез строения, то при всей кривизне башни, а она отклоняется от вертикальной оси на 1,85 метра, при высоте почти 58, шахта механизма часов, внутри, выполнена идеально вертикально. Именно это позволяет гирям часового механизма опускаться и подниматься, обуславливая работу английской машинки. Что опять таки наводит на мысль о главенствующем положении именно часов во всей конструкции.
На то время, башня стояла на границе усадьбы Демидовых, железоделательного завода и рабочего поселения, практически в центре всей городской жизни. И все три циферблата часов, смотрели ровно на эти три стороны – на усадьбу, на завод и на город. На сторону пруда циферблата не было, что и понятно с функциональной точки зрения. Но в чем же заключалась их истинное назначение? Только ли в простой информации о текущем времени? На небольшом заводе, в далекой глуши, с неграмотным населением, для чего была предназначена такая сложная и откровенно дорогая причуда?
Сами часы стоили Демидову таких денег еще и потому, что имели сложную музыкальную систему отмечания времени. Они отбивали не только часы, но и четверти и половины. А главное – каждый час они играли новую мелодию, что давало возможность неграмотному рабочему, или, даже человеку находящемуся не в прямой видимости башни, определять отбиваемое время, запоминать его. Здесь нужно вспомнить, что в те времена, подобный способ управления большим количеством простых, неграмотных людей, был широко используем в военном деле. Боевые сигналы горнов, барабанов труб и прочих инструментов, позволяли организовывать слаженные действия больших масс людей, не имевших образования, не видящих общей картины происходящего, и вообще, расположенных порой, очень далеко друг от друга. Как в армии тех веков, люди, не владевшие даже азами военного искусства (простые солдаты) могли получать приказы в простой и понятной форме, так и здесь, на заводе, простые рабочие, не знавшие цифр и счета, могли координировать свои действия на производстве.
А теперь самое знаменательное: как и в армейском деле, в процессе выплавки чугуна и стали, четкость, своевременность и скоординированность действий – загрузки и обслуживания домен, ковки чугуна, выплавки железа, подвоза сырья и отгрузки продукта – крайне важна для достижения максимального результата. Могли ли мелодии часов служить, подобно музыкальным приказам для полков, для организации процесса производства: отмеривания рабочих смен, координации производственной деятельности? Как если бы завод стал конвейером, жизнь и работа на котором подчинялась мягким европейским мелодиям, льющимся из каменного сердца – башни. Биение этого «сердца» задавало ритм жизни всему поселению и заводу, немало мифов и легенд вьяется вокруг этого уникального сооружения.
Это единственное объяснение всех найденных несоответствий и «чудачеств» заводского короля, связанных со строительством башни. Спешка – успеть подготовить строение к прибытию дорогущего европейского часового механизма, запустить вовремя гениальную задумку, запустить «сердце» молодого города завода. Демидов не жалел денег на сложную Английскую машинку, зная что неграмотному рабочему люду сухой бой колоколов ничего не скажет – даже сосчитать сколько раз ударил колокол, загибая пальцы -  и то задачка не для каждого, при условии, что руки свободны. Для реализации его замысла требовались запоминающиеся, разные мелодии, и точность – до четверти часа, что позволяло куда как более четко задавать ритм производству.  Не отвлекаясь от дела, каждый, даже самый неграмотный рабочий, хоть несколько дней знакомый с голосом «каменного сердца», мог точно знать, что следует делать дальше. Кривизна и эстетика объема башни для Демидова были делом десятым – главное было установить и запустить часы, без промедлений, которые могли плохо сказаться на доставленном в разобранном виде механизме. Нужно было, во что бы то ни стало, настроить и запустить придуманное им «сердце», в срок и на выбранном месте, чтобы его музыкальный голос погнал рабочую людскую кровь по жилам города завода, и потекли на запад столь необходимые России в те тяжелые времена сталь и чугун, чья марка долгие годы будет вызывать уважение на всех рынках мира. «Старый Соболь», вышедший из домен под звуки старинных маршей и менуэтов – биение «каменного сердца» города-завода Невьянска. 

(с)Александр Витальевич Нечхаев.  Виталий Александрович Нечхаев 2013 г.