Повесть о патрульном катере-1. Глава 10

   Глава 10. Палабрия, пятница, 13 июля, продолжение

   Короткая экскурсия по пабу «Улисс» закончилась, гости поздравили Александроса Стратоса с открытием и поблагодарили за приглашение. Теперь автобусная компания сидела за длинным столом, делилась впечатлениями  и выбирала закуски.

  По-настоящему стильный интерьер с большим количеством деталей подчеркивал ирландский характер заведения. От рыцаря в доспехах до якобы старинных портретов дам в плоеных воротниках. Нашелся даже уголок для двоих, одна стенка которого была декорирована книжным шкафом.

   Пиво, конечно, Morphy’s, как же иначе, с него и решили начать. На этом ирландскую часть трапезы закончили и еду заказали по-палабрийски обильную и разнообразную. Заказали плату со всевозможными  морскими гадами, устрицами, мидиями, креветками и вторую – мясную, то есть ожидалась горка миньонов, стейки из куриной грудки, кебаб, чоризос и прочая и прочая.   

   Патрик Дойл, шестой собутыльник, полноватый невысокий шатен лет тридцати, заявил, что поскольку его предки вот именно ирландцы, он все-таки обязан взять черный пудинг. Но когда его попросили описать блюдо, и он начал рассказывать, как его готовят из смеси овечьей крови, молока и каких-то диких трав, все запротестовали, а Илия заявил о своей готовности нарушать субботу ради хорошей компании, но никак не ради такого кошмарно некошерного блюда. На это Дима резонно заметил, что заказанная морская плата тоже вряд ли получила разрешение местного раббанута. То есть Пророк и миноги есть не будет?
   Тот ответил: «на это я пойтить не могу», но предложил вместо пудинга заказать ирландский картофельный хлеб, все-таки звучит более аппетитно. Когда же оказалось, что в меню нет ни того, ни другого, очень огорчился: только он настроился на пудинг, и такой облом… Вечер начинался хорошо.

   Пиво и наборы соленых орешков принесли сразу, и Афос рассказал весьма необычную историю самого пивбара.

- Алик Стратос, мой двоюродный брат, если кто забыл, после армии сделал бакалавра по электронике. На армейский подарок. А тут кризис, старт-апы закрываются, работы нет. Он туда-сюда, все мимо денег, собрался уже отвалить в Штаты. Его отец, моего папы брат, созывает семейный совет. Алику дают деньги на открытие киоска и помогают все это провернуть. Первый год ему мать помогала, а тетка проверяла бухгалтерию. Потом мой отец добился, чтобы там еще и пункт Лото установили. Алик, конечно, вкалывал сутками, но дела пошли отлично. И место хорошее – в Старом городе, в переулке. И центр, и тихо, и есть стоянка. Кофе, пирожные, бурекасы, сигареты. Газеты на трех языках. Для солдат в форме скидка 50 процентов.

   Олан слушал с большим интересом, хотя понимал не все. Что такое «армейский подарок»? Почему Стратос сначала пошел служить, а не учиться? Скидка для солдат? Тоже что-то новенькое. Но ни о чем не спрашивал, внимал. На то и Гугл, потом найдём. А Афос тем временем продолжал, периодически прикладываясь к кружке, и изредка просил кого-нибудь перевести слово с палабрита на русский.

- А через три примерно года это все и случилось, - он сделал драматическую паузу.- Какой-то солдат купил попить-поесть, посчитал сдачу и сказал: «Жаль, хотел лото послать, тридцати сантимов не хватает! В другой раз». Алик молча дал ему бланк, вытащил из кармана полтинник и сказал одно слово: «заполняй».

   Афос замолчал и с преувеличенным наслаждением захрустел соленым печеньем. Дождался требования не морочить голову и продолжать, хотя все уже и так понятно, дальше предсказуемо, и если ему лень, они расскажут сами.
- Ну уж нет, ничего вы не знаете. Что такое греческая семья вообще и Стратосы в частности. Через две недели раненько утром приходит этот солдат, Алик его вообще не узнал, он его просто не запомнил. Большое дело, солдат кофе пил. А надо сказать приз в ту неделю был крутой, мало двойной, вообще экстраординарный. Эти из управления лотерей такую агрессивную рекламу крутили, народ и так дурной, а тут вообще валом повалил. И этот солдат взял максимум, причем в одиночку, там комбинация выпала - не фраерский вариант.

    Афос повернулся к входной двери и торжественно простер к ней руку. Все послушно обернулись посмотреть. Прямо напротив стойки  над входной дверью торжественно сияли семь цифр.

   – Так вот. Вы -то не знаете, поскольку лопухи и не выигрывали, а это принято, если хорошо огреб, делать подарок хозяину точки. Немного, от ста до пятисот палов, в зависимости от куша. И этот солдат вытаскивает чек. Алик понял, что тот выиграл, поздравляет, и только хотел отказаться от подарка, все-таки солдат, как увидел сумму. И сел. Смотрит то на парня, то на чек. А там не пятьсот палов, а пятьсот тысяч. Ты, говорит, чувак, опух от радости? Или ошибся? А тот ржет, довольный, и головой мотает. Кофе, говорит, мне нальешь?  Ну, сели, Алик спрашивает: «Ты сколько взял-то? Если не секрет?»  А он и говорит: «Пятьдесят миллионов. Зеленых». Это его по телеку показывали, но на морде-то колпак до шеи, и голос искажен. Двести миллионов палов, понял, швед?   

   Афос повернулся к Олану и изобразил руками маскирующий колпак. Олан округлил глаза и кивнул. Афос продолжил:
- Да, солдат и говорит: «Сколько тебе - то тебе, еще в больницу, и все. Ну там маме - папе, сестрам, это понятно. Остальное в банк. Мне еще служить полгода, успею подумать. Наверное, в универ вместо компьютеров пойду на экономику. Чтобы дураком при деньгах не остаться. Ну, пока, удачи». И ушел. Даже кофе не допил.

   Афос опять сделал паузу, принесли заказанные платы.
    Все захотели еще пиво, Олан встал и подошел к стойке:
- Шесть кружек, и я сразу заплачу, - попросил он.
- Ты чего торопишься, - удивился парень за стойкой, - вы же в конце расплачиваетесь.
- Потом все остальное, а эти шесть же я заказываю! Ну у нас так принято, у вас не так?
- Да на здоровье! Хочешь, сам их ребятам и отнеси, - засмеялся бармен, оглядев фигуру Олана, -  развлекайся.
   Тот с удовольствием нагрузил на поднос кружки и на одной руке принес к столу.

   Когда возбуждение улеглось, Дима вдруг сказал:
- Сто двадцать пять штук баксов – это хорошо, но не для такого паба! Проект, само строительство, да одна отделка чего стоит! И работа дизайнера. Не говоря уж об оборудовании и всем остальном.
- Точно, - ответил Афос, - Дима как всегда в корень. Опять собрали совет. Во-первых, решили киоск не продавать, Алик его отлично раскрутил,  а во-вторых, открыть этот паб и всем войти в дело.  Алик вносит эти пол-лимона. Дядья у меня -  люди серьезные. Только один брат образование не получил, так у него гараж «Мерседес». И это мой старик. Александросу дали полную свободу решить концептуально и обещали не лезть с советами. Вот и все. И вот мы здесь, и ланданорец нас угощает ирландским пивом.
- За греков, ирландцев, за солдат и за удачу! – воскликнул Олан и поднял кружку.
- За «Барракуду»! – добавил Эдик.

    После хорошей порции горячего мяса и следующей за ним очередной литровой кружки разговор естественным образом свернул на производственные темы. Как всегда и везде в мире. Парни работали в разных отделах, Афос  разрабатывал электронные схемы, Илия (Пророк) и Эдик были слесарями, Патрик работал в экономическом отделе, а Дима  - в конструкторском. Олан пропустил начало спора.  Илия, Дима и Эдик уже говорили на смеси палабрита с русским, а технические термины произносили по-английски. Он понял только, что кто-то, кажется, Илия, подал рацпредложение, а его зарубили, и это неправильно, и он пойдет напрямую к Леше.

   Олан усмехнулся: а где же обязательная связка  – «о бабах»?  И  когда сидящий рядом с ним Дима замолчал, чтобы перевести дух и сделать очередной глоток, спросил:
- Леша – это кто?
 Дима с недоумением посмотрел на Олана, «вернулся», и засмеялся:
- А, ну это у нас обычное дело, с чего ни начнем, все равно на лодку свернем. Ты о чём хотел?
- Так Илия вроде к Леше собрался, а это кто?
- Главный инженер «Барракуды», Леонид Гарди. Толковый мужик…
   Илия, самый молодой в компании, чуть за двадцать, смуглолицый, с вьющимися волосами и большими черными глазами, просунулся сбоку:
 - Вы за Гарди пьете? Я с вами. Гений. Но высокомерный, сволочь. Вот у меня уже раз был случай…
Дима взял парня за плечи, развернул:
- Пророк, мы разговариваем, ты давай ешь, вон сколько стейков, ешь, пока горячие. Дотянешься?
Илия послушно занялся большим толстым антрекотом.

- А я с его родственником знаком, - неожиданно для себя заявил Олан. – Вадим, фамилии не помню. Тоже, наверное, Гарди.
- Тебя к нам прям судьба ведет. То Рангхильд, то родственник, - равнодушно ответил Дима.
   Олан осознал, что ляпнул лишнее, можно неправильно истолковать, и начал неуклюже и многословно объяснять:
- Нет, я по другому ведомству, я фотограф, а этот Вадим – он студент, но тоже фотограф, мы вашу лодку с эстетической точки зрения обсуждали, формы красивые и все такое.
   Олану никак не удавалось вспомнить, как у них с Вадимом зашел разговор о  «Барракуде», поэтому он продолжал рассуждать о совершенстве обводов корпуса, о мореходных качествах, используя слова, которые неоднократно слышал от Аниты и встречал на сайтах.

   Дима слушал внимательно, поддакивал, спросил, не Хальрид-или-как-ее-там ли ему так много успела рассказать, потому как вообще-то с улицы не видно,  «Барракуда», - это катер или бульдозер какой-нибудь. Теперь уже Олан удивился:
- Я перед отъездом в сети про ваш город читал, там и фотографии есть. Не слишком удачные, кстати. И этот родственник что-то рассказывал, не помню конкретно, разное. Почему бульдозер, если это корабль? На воротах написано «Барракуда», да и визуальный символ ваш тоже не маленький. А с Рангхильд  мы вообще-то о другом разговаривали, она только объяснила, куда прийти. Знаешь, давай еще по кружечке?
   Пошла очередная литровая кружечка.

   Примерно в половине девятого Афос привел еще четверых парней. Они уселись за соседний стол, громко приветствуя уже хорошо повеселевшую компанию и с интересом поглядывая на раскрасневшегося Олана.

   А тот вдруг сообщил:
- Вот смотрите, у меня сестра – она тоже конструктор, вообще фанатка ненормальная, как вы. Но их «Сворд», это «Меч» по-ланданорски, стоит прямо на берегу. Там все понятно, собрали, сварили, оснастили -  и в море. А Либервиль, он же от моря черт те где, на суше, почему «Барракуду» здесь строят? Не пойму.
- Так у тебя и сестра есть? – Эдик подал голос с другого конца стола,- она с тобой приехала? Блондинка, как Хальрид?
  Олан отрицательно помахал рукой и дополнительно помотал головой, а  Дима поднял кружку, салютуя Эдику. Потом Дима ответил:
- Ну и что? Да, на суше. Так и самолеты строят не в воздухе!
- Это дежурная шутка?  Я в интернете ее уже читал,- засмеялся Олан и обругал себя за болтливость. Он вообще многовато о лодках разговаривает. И точно, заметили. Теперь вступил в разговор Патрик, сидевший рядом с другой стороны:
- Так ты специально  с «Барракудой» знакомился?

   Олан уже не знал, как выкручиваться. Ну не станешь же объяснять, что поначалу да, интересовался, перелопатил статьи на всех доступных языках, искал - изучал, но ничего не получилось, и, слава Богу, даже вспоминать скучно. Он попытался ответить как можно проще и убедительнее:
- Я интересовался вообще всей Палабрией и особенно, конечно, Либервилем, если уж у меня тут база. Где какие галереи; что снимать такого, чего в других местах не увижу. Заходил по  ссылкам. Наверное, наткнулся. Лодкины фотографии на ходу, они на каком сайте выложены?
- На всех,- подтвердил Патрик. - И даже в ангаре снимали, на стапеле. И потом у мореманов. Видел?
- Да, точно. И на вираже. Вот это отличный снимок. А ты говоришь.
- Я говорю?!!
- Ну, хорошо, не говоришь,- возникшая было напряженность сошла на нет и была залита очередной порцией пива.

   Олан вдруг вспомнил: у него же с собой флешка с десятком высококлассных снимков! Надо найти способ показать. И нечего тут, это же его работа, не заемная, он тоже кое-что умеет.

   Между тем зал постепенно заполнялся посетителями, девушек практически не было. «Какой-то мужской клуб», подумал Олан. Ему все здесь нравилось. И общая атмосфера, и еда, и пиво, и количество того и другого. Он вспомнил рассказ Афоса: есть, есть удача на свете! Правда это - судьба один раз в жизни протягивает руку каждому, надо только ее заметить! И не сразу услышал, как к нему обращается Патрик:
- Олан! Или все-таки Улоф? Этот грек меня задолбал, как правильно имя-то? Олан?
Олан кивнул:
- Точно.
- Слушай, ланданорец, а как звучит ваш язык? Мы тут все по-русски да по-английски - это из уважения к тебе, цени. Я еще гэльский понимаю, а ланданорского не слышал. Анекдот расскажи какой-нибудь или стишок. Дай мелодику языка почувствовать!
- Ланданорский? Да зачем же анекдот, я вам гимн спою! -  откуда-то из памяти вылезло, как Вадим, рассказывая о Палабрии, спел несколько строк государственного гимна.
- Ленорман. Ну родственник этот, фамилия Ленорман.
- Вспомнил, и молодец, ты петь вроде собрался?! – не дал отклониться от темы Афос.

    Олан встал, прижал руку к сердцу и к полному восторгу окружающих запел низким, хорошо поставленным голосом. Понятны были только два слова, «Ланданор» и «Балтик», но звучало красиво.
- «Ланданор, холодное море, прекрасная страна, Ланданор, Ланданор, свободен навсегда»,  примерно так, - перевел Олан, все еще держа руку у сердца.
   Раскланялся на бешеные аплодисменты, сел и рассмеялся: это ирландское пиво крепче, чем кажется. Надо взять еще.

   Не он один почувствовал жажду, на столе появились четыре больших кувшина.

- О! – воскликнул Олан,- вот это правильно! У нас пиво так и подают, и еще копченое сало, кусочками такими квадратными, с вареным горохом, это называется…
- Это называется «салус журнис». Хай-фай! Ты чего козла дерешь?

   Олан резко обернулся, меньше всего он ожидал услышать в Либервильском пабе холстадский несколько устаревший сленг. Возле него стоял один из четверки сидевших за соседним столиком, высокий  худощавый блондин с тонким лицом, пронзительной синевы глазами и густыми темными ресницами. В руке он держал литровую кружку с элем:
- Стэн Унга. За Ланданор и за Палабрию!
- Олан Арзани. Мин сколь, дин сколь! (за меня, за тебя!)
   Они обменялись взглядами, отсалютовали кружками и выпили по большому глотку.

Потом Олан спросил:
- Ланданорец, ты здесь живешь? Ничего себе! Погоди, пойдем наружу, потреплемся,- он встал,- ребята, а я земляка встретил! Вот вам и ланданорский! – он отодвинул стул,- мы пойдем, поговорим.
Ответил, как и следовало ожидать, Дима:
- Стэн, ты нашего-то ланданорца не обижай! А почему мы не знали, что ты тоже из тех краев?
- Да разговор ни разу не зашел.
- Так палабрит у тебя какой, звучит, как совсем родной!
- Да ладно тебе, но спасибо.  Мы пойдем снаружи посидим. Я видел, здесь что-то вроде заднего крыльца есть,- и снова перешел на ланданорский,- пошли, земляк, возьмем еще по бутылочке чего-нибудь и посидим.

   Олан взял две бутылки бельгийского La Trappe, опять сразу заплатил, причем у Стэна это не вызвало никакого удивления, и они вышли в боковую дверь. Здесь находился только один длинный деревянный стол со скамьей возле него. На столе лежали круглые картонки с логотипом паба, на которые они поставили кружки и бутылки. Ланданорцев вполне устроила некоторая уединённость: никто не станет прислушиваться к «мелодике языка», можно спокойно поговорить.

   Они сделали по глотку, и Олан сказал:
- Ну, со мной-то все примитивно просто. Турист. Работаю в Холстадской «Элите», помнишь такую?
- Конечно, это же старая газета.
- Я в отпуске.  Мы с подругой сегодня решили разделиться, вот сижу, пью с ребятами, она танцует со своей  школотой. Двадцать первого домой. Стандарт. Ты про себя лучше расскажи, я так понял, ты здесь осел давно?

   Стэн поиграл кружкой, отпил и начал рассказывать. Сначала медленно, нехотя, словно сомневаясь, но Олан был отличным слушателем, а говорить на родном языке – так комфортно... И Стэн разоткровенничался. 
 
   Чтобы потом не прерываться, сразу скажем: на середине душераздирающей истории Олан сбегал, принес Стэну еще кружку Амстэла, а для себя -  бутылку любимого Трапписта. И по одному разу они наведались в туалет, причем для этого через зал им проходить не пришлось, нашелся боковой вход в этот важнейший для пивбара отсек.



Глава 10.1 История Стэна Унги
------------------------------------
 Стэн - младший из четырех братьев Унга и единственный, похожий на мать. Три старших - типичные потомственные фермеры, крупные, сильные, работящие, с широкими лицами и квадратными подбородками. Ферма располагается неподалеку от Бьернемайнена.
 - Слыхал о таком?
Олан кивнул, кто же не слышал об этом хуторе! Стэн подозрительно взглянул на него, но Олан был сама серьезность.

  От матери Стэн унаследовал красоту, а от отца – склонность, если не талант, к живописи. Отцу мечту  стать художником  реализовать не удалось. Он был старшим в семье, получил ферму в наследство и всю жизнь занимался коровами, кормами, случками и телятами. Зимой иногда вырезал из корней фантастических животных или строил с сыновьями ледяные замки. Получалось у них красиво, со всего района люди приезжали смотреть. 

   Когда после окончания школы Стэн сообщил о своём желании учиться в Холстадском художественном училище, отец его поддержал. Братья восторга не выказали, хозяйство разрасталось, работы хватало всем. Но отец был тверд, а мама поддерживала отца всегда и во всем.

   Учился Стэн хорошо, участвовал в студенческих выставках, но славы не снискал. Хотя кое-что из задуманного воплотить удавалось.
- Летом после третьего курса мы с другом умудрились получить заказ на роспись ночного клуба в Лиепае, это в Латвии. Народ там продвинутый, мы оторвались по полной. Думали, убьют, а нам заплатили по договору и еще премию за творческий подход…

   И вот сидим мы с этим другом, его Гунар зовут, как-то весной, это уже три года назад было, на набережной, пишем этюды. У нас манера разная… Ладно, не важно. Подходит мужик, долго смотрит, сравнивает. Потом дает визитки и говорит: «Вам, ребята, надо в Италии побывать, там другой свет, другой цвет моря. А то пишете-то вы по - разному, а глаза замылены этим серым небом одинаково. Попадете в Трапани, это на Сицилии, позвоните, сведу с кем надо».  В-о-о-т.

   В общем, дали нам родители денег на билеты, мне каждый из братьев втайне от остальных еще подкинул из семейного бюджета, они все взрослые, женатые. Взяли мы с собой ланданорские работы и, два идиота с амбициями, прилетели в Рим. И только оттуда позвонили. А мужик этот, Альберто как-то-там-не-помню, уже срок мотает.

   Что делать, Рим – город дорогой, домой – ну уж нет. И тут Гунар вспомнил,
 кто-то ему рассказывал о Палабрии. Страна не хуже Италии, зато жилье в разы дешевле. Не в Армилоне, конечно, а вдоль побережья, хоть Парста, это на севере, хоть южный Букстафир, хоть Оста.

   Выбрали Осту, сняли домик, две комнаты, удобства есть, кухни практически нет и что-то непонятное с отоплением. Да ладно, до зимы полгода. Главное, недорого, 75 долларов в месяц.
   Пытаемся куда-нибудь пристроить привезённые работы. Естественно, мимо кассы. Но в одном книжном тетечка посоветовала в субботу съездить в Либервиль, в Квартале художников ярмарка: живопись, прикладное. Далековато, но действовать надо.

 Приехали утром, осмотрелись, все оформили по закону. Нам даже столик выделили. И что ты думаешь? Через два часа Гунар продал мой портрет, а я «Набережную»! Конечно, это прикольно: вот портрет, а рядом – модель. У меня тогда еще волосы были длинные,- он провел ладонью по своей очень короткой стрижке,- длиннее твоих. И мой этюд тоже отличался, он-то весь - французский серый, экрю, очень элегантный, а у здешних -  сплошная берлинская лазурь. Жаль, по одной работе с собой взяли. Ничего, не последняя суббота в нашей жизни.

   Через неделю мы еще раньше приехали, встали. И все. Я кончился.
Марина пришла покупать сережки.
Возле нас стендик такой, девочка продает, с полудрагоценными камнями.
Марина серьги выбрала, к ушам приложила, ко мне поворачивается и спрашивает:
- Нравятся ли вам…
   Ну, думаю, если сейчас спросит «нравятся ли вам мои цветы?» это все, это фарс. А она как раз по делу, про серьги! И голос веселый. Я такой женщины не встречал. Брюнетка, глазищи цвета шоколада, а рот! А кожа! И знаешь, я ей тоже понравился.

   В общем, встречаемся мы полгода. Она местная, родители погибли в авиакатасторфе, живет с младшей сестрой, Татьяной. А мы с Гунаром уже поняли: Оста - тупик. Ничего не пишем, пару раз где-то малярили, какие-то вывески.  Повторили лиепайский вариант, получили, но маловато. Гунару повезло: тетка, которая мой портрет купила, заказала ему свой. Оказалось, вообще миллионерша, с бодигардом ходит.

- Любовница? – спросил Олан.
- Не думаю, да и какая мне-то разница? Что рассказывать, у него студия на Живописной, Гунар правда хороший портретист. Лучше меня.

   Во-о-от.  Тут эта Татьяна, сестра, выходит замуж, и Марина уходит на съемную квартиру. Я не сказал, она студентка, экономика, бухгалтерия и аудит. Платить за университет еще два года.  На это вообще-то деньги есть, родительские, но за квартиру, и кушать хочется, и платья... Представляешь? В общем, мы стали с ней жить вместе, сняли двухкомнатную в Альфе. У меня еще оставались деньги с продажи ланданорских работ и с малярки. Но я чувствую, Марине не хватает материальной стабильности. Купили картину – хорошо, а нет? Я такое на нее вешать не могу. Закончил курсы. Работаю. Зарплата не бог весть, но нам на все необходимое хватает. И главное, каждого десятого. Пока моя жена учится, она работать не будет. Зарабатываю у нас я.

   Олан встал и совершенно серьезно пожал Стэну руку. Тот удивился, руку отдернул.
- Ага, целый год было уже хорошо, Марина на последнем курсе, следующей осенью защита. А неделю назад я наделал делов.

  Понимаешь, как обстоятельства стеклись. Как раз про этот паб рассказали, и Афос пригласил на сегодня. Я так понимаю, у Стратосов это вроде рекламной акции, молодцы, правильно… Ты семь цифр над дверью видел? Точно не помню, то ли сам Александрос выиграл, то ли кто-то из родственников. Но выигрыш был крупный. Так говорят. Я играть не умею, никогда билетов не покупал и Лото не отсылал. Взял наши деньги на квартиру за полгода, платить пятнадцатого, и назаполнял бланков. Без системы, даже не посмотрел цифры прошлого тиража. Чувствую ведь, глупость делаю несусветную, да ладно: и дуракам везет, и новичкам. А я как раз и то, и другое. Семьдесят семь палов выиграл, dumbhead (дубина)… Как я Марине скажу, не представляю. В-о-о-т.




 Глава 10.2  Операция «Шпангоут»
----------------------------------------
   Стэн упер локти в стол, сжал кулаками виски и замер. Олан посмотрел на часы, была уже половина десятого. Ему хотелось вернуться в веселую компанию, заговорить о фотографии,  все-таки проблемы Стэна его не касались, и помочь он не мог. Но из вежливости продолжил разговор:
- Так ты тоже на «Барракуде»?
- Нет, я насупротив, мы четверо на «Сверкающем Луче» пашем.
- Странное за название, вы фотовспышки изготавливаете? Или оптические системы какие-нибудь?
Стэн слабо улыбнулся:
- Это жена хозяина придумала, поэтесса, понимаешь. Плазменная резка всего-то.

   Олан не поверил своим ушам. «Резак»?! Вот так просто? Он с деланным равнодушием задал ключевой вопрос:
- И что режете? И как ты туда встроился, художник?
- Заказов хватает, но в основном для Гарди. То есть для «Барракуды». Ты их лодку видел когда-нибудь?
Олан с трудом кивнул, у него одеревенела шея.
- Сплошной металл. Пока у них есть заказы, нам работы хватит. И рядом. Мы Питеру, это зам главного, как-то почти всерьез предлагали, давай на руках перенесем, а разницу нам наличными. А он ржет, мол, согласен только на шпангоуты, и чтоб каждую секцию один человек волок!

   При слове «шпангоуты» Олан судорожно сглотнул и спросил:
- Чем же ты там занимаешься?
- Я на курсах выучил несколько программ. Мне присылают файлы с линиями контуров, я их проверяю, стыки там, еще какие-нибудь дефекты, потом вручную строю карту раскроя, это дешевле, чем автомат, и не хуже. Там много правил, я наблатыкался.  И все, даю номер и посылаю хмырю на установку.
Должен быть строгий порядок, чтобы все эти их железки не перепутались случайно. На каждой секции номер красочкой, файлы в директориях по толщинам. На складе все так аккуратно, по номерам.

   Что скрывать, тоска смертная. Зато платят аккуратно, от дома десять минут пешком. Все сверхурочные разрешенные делаю. И сегодня мы с чуваками до семи работали, поэтому и пришли позже. Во-о-т.
   Ничего, мы прорвемся. Марина – железная леди, я тоже парнишка не простой, я с ланданорского хутора. Мне бы сейчас вылезти, больше такого идиотизма не допущу. Козел, хотел жене сюрприз устроить. Устроил.

- Так ты держишь файлы шпангоутов в компе? – хрипло спросил Олан.
- Естественно, а почему?.. – удивленно ответил Стэн.
   Олан молчал. Он уже напрочь отказался от идеи «контуры-обводы», но такая возможность… Может, это та самая одноразовая рука судьбы??
- Похоже, мне тебя ланданорские небеса послали.
  Стэн напрягся:
- Ты о чем, земляк?
- Заработать хочешь?
- Если никого не убивать и не наркотики,- он засмеялся и махнул рукой. – Тебе вещички поднести? Или картину маслом?
- Слушай, мне нужны файлы шпангоутов. Я правильно понял, твои файлы - это контуры, по ним ты вырезаешь, и потом именно эти железки образуют корпус?
- Только не железки, а алюминий. А на хрен тебе? Это вообще тебе или куда-то дальше?
- Сестре. Правда, моей сестре, она инженер-кораблестроитель, ей для работы. Долго рассказывать. Так сможешь?
- Скопировать файлы?
- Двести долларов. За каждый. Сколько их там, штук десять?
Стэн сглотнул:
- Вообще-то больше…
- Черт с ними, пусть будет десять, начиная с тех, которые ближе к носу. Итого два лакана, – и после паузы, - и еще сто за риск. ( «Лакан» - это на шведском сленге «тысяча». Ланданорцы определенного образовательного уровня замусоривают свой прекрасный язык чужеродными, чаще всего шведскими, словечками, тостами…  Ужас.)

    Стэн вскочил и заходил вдоль столика. Он бормотал что-то вроде «И кому от этого хуже будет? Ничего материального, какие-то кривые разрозненные…»

   Можно было разобрать и отрывки из «народной мудрости», которая, как известно, способна оправдать противоположные действия.
   «Коготок увяз, птичке кирдык» - это о чём, один раз лажанулся, и судьбу на помойку? Тогда уж лучше «Семь бед, один ответ» или «Кривая вывезет»! Смотря как трактовать.

 Наконец он решился:
- У тебя деньги при себе? И куда копировать?
Олан резко выдохнул. Ему стало не по себе. Все, приехали. И фанфары с небес. Или просто в ушах зазвенело.
- Деньги есть, а куда писать – вот.
Он вытащил из кармана флешку и поцеловал ее.
- Шестнадцать гига, занято всего пятьдесят мега, места навалом.
- Пошли отольем и на дело. Займет у нас минут двадцать. Черт, неужто все так просто?!

   Олан думал теми же словами, и ему тоже не терпелось скорее начать и кончить. Хмель улетучился полностью, но в голове еще шумело. В туалете он зашел в кабинку, вытащил из набрюшника две тысячи сто долларов, тщательно пересчитал и переложил в карман рубашки.

   Они вышли со двора, пересекли пустую стоянку и свернули направо, на улицу Опеля. Стэн остановился, выключил телефон.
- Скажу на вахте - забыл мобильник в конторе. Мне до места идти три минуты. Комп загрузится  - еще минута, скопировать,  допустим, минут пять, файлы маленькие. И обратно. Жди в сторонке. Деньги готовь, шпион Ланданорский.

   Он нервно всхрапнул и побежал в переулок. Вход на территорию был с боковой улицы, а ворота с вывеской напротив «Барракуды», наверное, транспортные. «Это чтобы не увеличивать пробку в четыре часа», догадался Олан. Он ждал.

   Через пятнадцать минут все было кончено. Стэн выбежал из переулка, и злоумышленники быстро пошли обратно. Не доходя до поворота к пабу, Стэн остановился и протянул Олану флешку.
- Здесь директория «БАР117». Если обнаружишь баг, где меня найти, знаешь, гарантия год,- сказал он с нервным смешком.
   Олан вытащил из кармана сложенную пачку долларов, отдал. Стэн засунул деньги в карман джинсов:
- Пересчитывать не буду. Что-то мне хочется поскорей отсюда слинять. Возвращайся-ка ты один. Ребятам скажешь – вспомнил Ланданор, расчувствовался, башка разболелась. Сестре привет. Если она у тебя и вправду есть. А у меня дела.
   Стэн свистнул проезжавшему такси и уехал.
   «А говорил, в Альфе живет. Лото отправлять поехал?! Ну это уже его проблемы», подумал Олан, свернул налево и побежал в паб. Было уже около половины одиннадцатого, заболтались они со Стэном.

           продолжение   http://www.proza.ru/2013/03/19/1064