Фантазия на тему о любви...

Где-то там высоко, очень далеко,
Где пустуют страницы тетрадей,
Где сплетение слов, как зеленый мох,
Укрывает озябшую память,

Где-то там в закоулках мною спетых стихов,
Там, где я Вам открыла калитку,
Моих снов волшебство и мечты торжество
Обнаружатся вдруг и возникнут.*


                *            *              *

Всё случилось очень давно, во времена моей юности. Сейчас уже не просто вспомнить где и при каких обстоятельствах я в первый раз услышала его голос. Зато точно знаю, было в нем нечто такое, от чего замолкали обиды, улетучивалась злость, мельчало горе и становилось на душе светлее. Мне тогда показалось, что это был голос Бога.

Шли годы. Много приходилось в жизни слышать разных голосов. Не один из них не трогал меня, не хватал за живое. Год за годом я ждала единственной встречи, самой важной для меня. Я должна была услышать этот голос вживую. А его все не было, и не было. Я отчаялась. Решила, что пора перестать напрасно ждать и надеяться, похоронить несбывшиеся мечты. Я изменила свою жизнь, открыла в себе новые таланты, обзавелась новыми пристрастиями, вышла замуж и начала много путешествовать.

Однажды я ехала из пункта А в пункт Б. На конечной сошла с поезда и окунулась в пеструю толпу встречавших и прибывших. Все они сновали взад-вперед по перрону, и только бойкая торговка пирожками оставалась на одном месте. "А что? Надо съесть пирожок!" - небольшой голод подтолкнул меня к такому решению. Я решила вернуться и поплыла против течения толпы. Когда добралась до старушки, с удовольствием вдохнула горячий запах выпечки и сказала:

- С чем пирожки? Хотя какая разница? Дайте один, пожалуйста...

- Сейчас миленькая, только с молодым человеком рассчитаюсь!

Мужчина, стоявший ко мне спиной, звенел мелочью в карманах. Наконец, насобирав нужную сумму, он высыпал ее в руку старушки:

- Держи, мать! Спасибо тебе!

Меня словно ударило током, у меня пропал дар речи. Я не верила собственным ушам. Как же долго я искала его, придумала сотни вариантов встреч, написала множество монологов. Я остановилась, словно у края пропасти, и стояла даже не в силах пошевелиться. Он почувствовал мое состояние. А я больше всего в тот момент боялась, что он уйдет, растворится в толпе. Что все закончится, даже не начавшись. Он не ушел, он остался.

Все мы грешны в той или иной мере. Все мы рано или поздно признаем свои ошибки и раскаиваемся в содеянном. И почти всегда мы бываем прощены. Редко - поняты. А еще все грехи имеют разный вес, если их взвешивать на людских весах. Взять к примеру заповедь Бога "не укради". Все знают, что брать чужое нехорошо, но... Сколько процентов категорично осудят вора? Я думаю, что не более пятидесяти. Остальные пятьдесят разделятся на безразличных и тех, кто попытается найти смягчающие обстоятельства, либо вовсе оправдать. В случае с "прелюбодеянием" - равнодушных нет. При слове измена, все "как один" влезают в шкуру человека, которому изменили, и высказывают "фу" в сторону изменщика. Хотя многие из таких жертв и сами не прочь "вечерком, да налево". Но это не считается, так как это у них вышло случайно и всего один разочек...

У нас все не так. Мы изменяем своим вторым половинам постоянно. И дело вовсе не в физической близости. Мысли наши летят на встречу друг другу каждую минуту, каждую секунду, каждое мгновение. Мы научились жить на расстоянии, не замечая этого расстояния. Мы научились чувствовать, согревать, хранить и любить друг друга так, словно находимся рядом, стоит только протянуть руку. Нам не хватает встреч, но мы смирились. Потому что в каждом из нас живет Дракон, это он учит нас смирению. Иногда я обманываю Дракона, я убаюкиваю его. Он засыпает, а я еду на вокзал, беру билет в один конец и...


Всем термометрам назло,
Я к тебе на ледоколах.
У снегов свои приколы,
Но у рук мое тепло.

Ах как ночь луну разбудит,
Снова мне бежать изгоем.
Слишком этот мир запутан,
Чтобы просто быть с тобою.

Дальше только ты — весна!
Оставайся частью света,
Мне известны все приметы,
Далеко и навсегда.

Среди мертвых и живых
Ждать тебя не перестану.
Мне не плыть по океану
Слов признания другим.
Среди черных лет и зим,
Остаюсь как прежде смелой…
Мне известны все пределы -
Ты со мною на всю жизнь.*

В унылом купе скорого поезда, я ощущаю себя, оторванной от жизни. Словно душа залетевшая в междумирье. Я не люблю это состояние, поэтому предпочитаю спать. Когда я сплю, я добираюсь к нему быстрее.
                _________________________________________________

Я выхожу на пустой безлюдный перрон. Я вижу там тебя. Ты стоишь спиной ко мне, даже не смотришь в мою сторону. Мне так хочется подбежать к тебе сзади, закрыть глаза ладошками и, чтобы ты перечислял, угадывая кто бы это мог быть. Но я не успеваю этого сделать, ты оборачиваешься. Я не расстраиваюсь. Успела привыкнуть к этому хроническому опозданию. Я поздно пришла в твою жизнь. По сравнению с этим опозданием - все остальные кажутся детскими и ненастоящими. Зато именно по этой причине, так желанны поцелуи сорванные с твоих губ. Так сладки и томительны минуты наших с тобой нечастых тайных встреч.

- Как ты милая? Как добралась? Я вот тут стою и дрожу от мыслей, что не встречу тебя больше. Ну что пойдем?

- Да. Да. Пойдем скорее. Хотя нет. Не пойдем. Мы побежим, помчимся, оторвемся от земли и полетим. Полетим над лабиринтом улиц, над ошалелыми перекрестками, над крышами домов.

Так и происходит. Мы летим с ним по городу словно две большие птицы, рука в руке. И плевать нам на бесконечные трамвайные остановки, на годы ожидания просыпавшие пески вечности между нами. Руки наши сцепляются все сильнее и сильнее, срастаются.

- Ты откуда милая! Вчера видел стаю лебедей, летели к югу. Может ты от них отбилась?

- Может и от них... Да разве важно это сейчас? Главное, что я своим крылом именно в твое окно постучала.

Вот дом, к которому стремимся. Не видя лифта, не считая лестничных пролетов, взлетаем  на последний этаж - ближе к небу. Там в пустой квартире - одежды на пол. Нет больше между нами тайн и недомолвок. Глаза в глаза. Твой. Твоя. Кольца летят со звоном на пол. Катятся мерцая в угол и лежат там в пыли, ожидая своей участи. Нам нет до них дела, как нет сейчас дела до того, что осталось в прошлом. До тех, кто ждет нас  в других городах. Дыханье сбивается, два сердца в одном ритме бешено бьются,. В глазах огонь, на губах - мед. Воздух вокруг наполнен ароматом ванили. Мы - сплав. Твердый сплав, который не под силу разрушить времени, который пламя только делает только тверже. Горят газетные передовицы вокруг нас, чадят рукописи, корчатся в огне исписанные тетрадные страницы. А мы в самом центре этого уничтожающего огня танцуем свой огненный танец страсти.

И вдруг - хрясь! Бьется со звоном оконное стекло, словно кто-то невидимый ударил по нему наотмашь. Осколки летят, ветер врывается в комнату. И нет уже огня, и тебя тоже нет, как будто и не было вовсе. Зато есть Он - мой Властитель и Господин Дракон. У него три головы: Разум, Расчет и Совесть. Он хохочет. И от этого его хохота частички пепла зависают в воздухе. Ко мне возвращается зрение, осязание и память.


Нас единицы, нас миллионы,
Чужие мужья, чужие жены.
Мы неприкаянны, мы непричастны,
Вместе не счастливы, врозь — несчастны.

Вместе не связаны, врозь — неразлучны,
Ничем не обязаны благополучию.
Чем голос слабее, тем громче зовы,
Хрупкие пальцы ломают оковы.

Носим в себе несгоревшее сердце,
Но на снегу нам не согреться.
Боже, не дай нам забыть и забыться,
Нас стерегут наши прежние лица.

Ждут, что приклеятся мертвые маски,
Чтобы стереть и звуки, и краски…
Ждут, что приклеятся мертвые маски,
Чтобы стереть и звуки, и краски…

Мы недоступны, нас недостойны,
Жизнь превращаем в тихие войны.
Нас миллиарды, мы пчёлы и соты.
Время диктует, с кем ты и кто ты.

Прорубь зрачка, застывшее фото.
Мозг закипает от порванной ноты.
Боже, не дай нам забыть и забыться,
Нас стерегут наши прежние лица.* 

                ________________________________

Проводница трясет меня за плечо.
- Девушка, просыпайтесь! Сейчас уже Ваша остановка!
- Да, конечно! Спасибо!
Оглядываю спящее купе, собираю вещи. Тащусь вдоль всего вагона медленно, никого не обгоняя. Люди суетятся, канючат дети. Я выхожу в прокуренный тамбур и останавливаюсь возле окна. Поезд медленно подъезжает к вокзалу. Вот уже и объявили о прибытии. Проводница открыла двери, толпа хлынула наружу. Гам, хохот, приветствия, поцелуи.
- Салам алейкум.
- Шалом
- Здорово, в натуре!
Все в этой разноликой толпе ищут и находят друг друга. Обнимаются и расходятся по теплым своим квартирам.
- Дай погадаю, - пристает цыганка, - Все скажу, ничего не утаю.
- О чем ты , румны? Сама все знаю.

Он стоит вдалеке, на самом краю перрона. Я не вижу его глаз, его радостной улыбки. Но я уже чувствую его запах, он пахнет счастьем. Я забываю обо всех неудачах, об усталости, о череде опозданий. Ничего не существует больше в мире, кроме него и меня. Я бегу к нему. Он раскрыл руки для объятий. Еще минуточку, секундочку, мгновение. И вот уже - глаза в глаза.
- Молчи, ничего не говори. Не надо, - я прикрываю его рот ладошкой. Мы долго стоим  вот так, глупо улыбаясь друг другу. Потом он целует мою ладонь и произносит:
- Как ты милая? Как добралась? Я вот тут стою и дрожу от мыслей, что не встречу тебя больше.

Больно, и нет уже сил
лететь с тобой,  боль...
Замком на мне висит печаль.
Я открываю двери в сон,
А за дверьми ни ад, ни рай,
А только боль...*


*В тексте использованы песни С.Сургановой - "Где-то там", "Далеко", "Нас единицы", "Больно".