Что-то

Он сидит сейчас у меня дома. Он сидит в маленькой кухне три на четыре. На жестком дубовом табурете, который я привезла с деревни, за крохотным пластиковым столом из шведского магазина мебели, где постоянно происходят распродажи низкосортного товара. Этикетка от пакетика с имитацией чая свисает на тоненькой веревочке из-за края его кружки. На кружке изображена мультяшная крыса в праздничном колпаке – эту кружку подарил мне кто-то на новый год, в год крысы. Дурацкий подарок, надо заметить. Настолько же дурацкий, насколько дурацкими можно счесть именованные кружки, семейные трусы и дешевые ручки с надписью Parker. Когда тебе уже все равно, ты покупаешь один из дурацких подарков и в момент его вручения пытаешься спрятать глаза и сдержать чувство стыда. Ведь ты знаешь, что он знает, что ты знаешь, что это совершенно ненужный, дурацкий, ленивый подарок.
В его взгляде – горечь, обида и немного злости. Я снова сказала что-то не то. Я снова сделала что-то не так. Двадцать минут назад я встретила его, поцеловала в щечку, помогла снять пальто, проводила на кухню, поставила перед ним тарелку с горячей едой. Эта выработанная последовательность не допускает пропусков, которых я и не совершала. Но что же тогда не так? Неужели он знает? К моему горлу подкатил комок, который мне не по силам проглотить.
-Как дела на службе? – Я сама аккуратность.
-Нормально. – Он само равнодушие.
Мы снова молчим. Я разглядываю его лицо. Это столь знакомое, родное лицо, каждая впадинка которого навсегда выжжена у меня в сознании. Его скулы, его нос, его губы и глаза. Сказать, что я люблю его – это скорее приуменьшить. Мой взгляд, наверное, полон горечи, боли и страха. Если он знает, то всё пропало. Он никогда меня не простит, даже если попытается. А он попытается – уж я-то знаю. Я поднимаюсь и подхожу к нему. Я Обхожу его и кладу руки на его плечи. Я чувствую, как по моим предплечьям стекают струйки тепла, что я пытаюсь передать ему. Мой любимый человечек. И зачем я сделала это? Ведь с самого начала знала, что мне это не нужно. Что я люблю его. И что совершаю большую ошибку. Он точно знает. Я медленно провожу ладонями по его плечам. Он не поворачивается ко мне. Смотрит куда-то в одну точку. Это хорошо: ведь так он не увидит слез, которые наворачиваются на моих глазах. Так он не увидит, как я закусываю нижнюю губу, чтобы хоть как-то отвлечься от своих жутких мыслей. Сейчас я успокою себя, и мы пойдем в комнату. Там мы выключим свет и уснем. И я снова не засну в его пустых объятиях. Я снова проснусь одна, оставив мокрой подушку. Снова в ожидании вечера и его, пьющего чай, с горечью смотрящего в одну точку своими красивыми глазами. Как было вчера. Как было позавчера. Как есть уже второй месяц. И как будет еще и еще. Пока я не скажу ему.