Стрелок. Правосудие с доставкой на дом

Я покажу тебе страх в горстке праха.
                Т.С.Элиот.

   Холод. Пронзительный ночной обжигающий холод .Луна. Громадная пятнистая ярко сияющая луна. Серосеребристые космы тумана по краям лунной дорожки.
Непроглядно чёрное стекло воды….То тут, то там на нём всплывают кляксы пятен …Пустые провалы на мертвенно-зелёном  лице,  глаза затянутые мутной пленкой. Глаза, лопающиеся брызгами слизи  и лохмотья кожи на щеках, слезающие кожурой печеного картофеля… Тонкие мышиные хвостики косичек с развязавшимися ленточками…Снежнобелые  неестественно острые зубки, блестящие в призрачном свете.  Под закрытыми веками пульсирующей болью фейерверками взрывались кошмарные образы. Резко смердящая, пузырящаяся липкая темная кровь… Лента воды, превращающаяся в холодные липкие лужи, жижу и в вязкую жидкую грязь…
 Снова и снова вопли, лица, тела, бьющиеся в предсмертной агонии… Перехватило дыхание, не позволяя ни вдохнуть ни выдохнуть…
  Со сдавленным всхлипом глотнул воздух, пальцами с трудом разодрал слипшиеся глаза.  Он резко сел на кровати, свесив ноги, и  мучительно обхватил лицо трясущимися ладонями …
"Каждую ночь один и тот же сон… Ну сколько же можно? Мелкие засранки, когда вы меня оставите в покое? "
…….

  Толстый  конверт, вырезанный из пакета для покупок, из тех, что дают в провинциальных лавках, заклеенный вишнёвой камедью. Марка с почтовым штемпелем и грязным отпечатком большого пальца на портрете президента. Листок  со строчками корявых прыгающих букв разной величины и начертания… Брызги чернил от кривого пера…следы дождя (" а может слёз? ") на покоробленной странице….
"Сар Мэтт!
У нас стало совсем худо. Пропадают дитёнки. А кого найдут над тем ссильничали и мёртвые. И у Аннейблинды пропала правнучка. В городе болтают, что это ругару*1.Я же знаю, что это негритянские сказки. Белые говорят этим занимаются ниггерские плохие парни.
Двоих чёрных кто-то повесил. А девочки опять пропадают. Вот на прошлой неделе у белой мисус пропали дочки Салли и Мария-Луиза. Так  и не объявились. Помогите  хоть малость, сар.
 Матушка Луа. "*2
   Второй конверт - длинный и узкий. Адрес каллиграфическим паутинным почерком.
Газетные  вырезки о пропаже детей…"Найдено растерзанное тело…  Награда тому, кто  найдёт убийцу"…Некрологи.
Прекрасная веленевая бумага   с рисунком – цветок  белой камелии*3… Трапециевидный клок старой трёх долларовой купюры штата Луизиана…
- Элен. Мне надо уехать. На поезд  в 8.20 я ещё успею.
-  Милый, что за хрень? Как Рождество, так у нас приключения. Уехать? И куда на этот раз? – губы Элен сжались в две змейки. Лицо жены стало чужим и  насупленным. И ещё более красивым.
   "Псих  нашёл… "
  Мэтт, молча,  подвинул   кипу листков к жене.
…Собираться долго не пришлось. Ковровый саквояж поглотил смену белья, несессер, разобранный  винчестер, патроны, револьвер и ещё кучу нужных вещей.
  У выхода его ждала Элен. Обняла и прижалась. Тёплая, живая.  "Пожалей меня…  Наверное я дура и стерва",- и  заплакала.- " Я как представила, что подобное может случиться с нашей маленькой  или  внучкой Ауксилиадоры …"
…
Паровоз, откашливаясь паром  и тренькая  колоколом, поволочил вагоны дальше. Мэтт достал часы, щёлкнул крышкой. Пересадка на другой поезд только через три часа. Неплохо было бы перекусить.
…Ветчина и ломоть хлеба - бесплатная закуска к выпивке. Мэтт потянул заветревшийся бутерброд с подноса.
 Спутанная грива волос. Рыжие усы. Сморщенные пергаментные щёки. Веки и губы, плотно зашитые неровно скрученной  шерстяной ниткой. Голова величиной с крупный апельсин лежала на стойке между пустыми пивными кружками. Перед ней  стакан с виски.
 Уже хорошо принявший мужчинка, заплетающимся языком тщательно выговаривая слова, рассказывал что-то буфетчику.
  - …Они называют это "тсатса". Это они сделали  из Билли…
   Буфетчик деревянной палочкой сбросил пивную пену с очередной кружки и двинул её к говорившему.
-  В этом зелёном кошмаре золота не меряно…Мы выменивали его на топоры и ножи. А эти дикари старались нам всучить  ракушки, свиные клыки, ихних немытых баб "попользоваться" и прочий хлам…
    Придурочная девица с французским акцентом попросила буфетчика налить ей сарсапариллы.
  - Плюются из длинных трубок маленькими отравленными стрелками. На всех тропинках они протягивают поперек них сплетенные из щетины кабана очень прочные тонкие бечёвки. Запинаешься на них и падаешь на вкопанные косо срезанные бамбуковые колышки. А они присыпаны сверху листьями  с трухой и совсем незаметные. Свалишься на них, и если не пропорешь себе ливер и не размозжишь коленки, а даже просто повредишь руку или ногу, то всё равно подохнешь. Дикари острия этих кольев смазывают либо тем же ядом, что и наконечники своих стрел, либо обмакивают их в кабаний помет или в своё гавно, отчего у раненого обычно начинается антонов огонь.
  Девица (худющая, большеротая и с лёгким косоглазием), повернулась к рассказчику,  подслеповато щурясь,  всматривалась  в лежащее на полированном дубе столешницы. Брови    взметнулись удивленными дугами. Истошно завизжала: "Уберите эту Гадость! ". Затряслась, загребая воздух перед  собой руками, как плывущая собака. Дёрнулась головой,  зацепив полями бесформенной шляпки лицо Мэтта.
- Успокойтесь мадмуазель! Ну,  пьёт малый с другом… Ну и что, что друг по частям...А где всё остальное от друга? Думаю, что каннибалы это всё и  схарчили…
- Пойдёмте…
И  Стрелок под локоток стал  подталкивать истеричку к выходу.
Выдернула руку.
- Что вы себе позволяете? Какое  бесстыдство! Я хочу выпить свою сарсапариллу!
Шурша шёлком  и путаясь в юбках, устремилась к стойке.
- Плесните двойную шерри-бренди.
Одним махом высадила. Икнула. Подвинула стакан к буфетчику
-Давай ещё. Повтори…
  Покопалась в ридикюле, извлекла бонбоньерку. Сунула  ядрышко глазурованного миндаля в рот. Цедила  янтарную жидкость,  хрустела сладостями  и искоса поглядывала на останки Билли. Она передёргивалась, как лошадь, когда её одолевают слепни. Вздыхала, бормотала:  "О, боже… Mince …..d;gueulasse…. ma  tabarnac…. bordel de merde…" *4
…..
   Разбитая дорога тащилась между зарослями кустарников, обходила болотца и озерца. До города была пара миль. Железная дорога прошла мимо города.
   Попутных экипажей на станции не оказалось и пришлось тащиться в город пешком. Не лучшее занятие, когда по икре трётся доверху набитый саквояж, а по бедру елозит  револьвер.
   Больших, как в Техасе полей, на которых сеяли пшеницу здесь не было — только небольшие, отвоеванные у болота куски, перемежающиеся большими и малыми  бийу*5. Стелился дым от подожженных багасс.
   За поворотом стояла перекособоченная, затянутая брезентом повозка с  двумя  старыми меринами  – со стёршимися зубами и отвисшей нижней губой.  Эти ледащие клячи, еле держались на копытах. Но  они были вычищены до блеска, и хвосты у них были расчёсаны. Рядом корячился долговязый чернокожий возница, пытающийся приподнять  одной рукой кузов с поклажей, а другой насадить на ось отвалившееся колесо. По лбу негра, разбавляя серую пыль, струился пот. На руках   и висках вздулись вены, белки глаз от натуги стали красными. Ничего у него не получалось- то мерины дёрнутся, то обрубки пальцев левой руки не удержат обод. Он только посмотрел на Мэтта, вежливо оскалился и продолжил свои бесплодные попытки.
  Стрелок вздохнул, поставил саквояж и извлёк из него здоровенный боуи. *7 Вывороченные губы возницы подёрнулись серым налётом. Негр проворно ломанул в заросли, шумно треща сухостоем, заметался в подлеске, захлюпал по грязи и с шумом упал где-то в лужу. Повозился и затих.
 - Эй, сахарок! Нож возьми, если ты уж залез туда. Я его положу у дороги.
-  Сар?
-  Жердь выруби. Мы ей поднимем твой рыдван. 
Зашумело, зашуршало, и из колючих пальметт приподнялся возница.
-  Сар?
-  Мне уйти вместе со своим  свинорезом?
-  Всё сделаю, сар.
Через полчаса они уже тряслись по руинам дороги. Лениво разматывались мили пути. Мерины никем не понукаемые медленно брели. Дроги скрипели  и жалобно дребезжали всеми частями. Колёса подбрасывало на комьях слежавшейся грязи, валило в старые колеи, мотало из стороны в сторону…. Саквояж подскакивал на облучке, норовя спрыгнуть вниз - прямо под колёса. Мэтт и негр шли рядом с повозкой.
- Ты чего испугался, сахарок?
- Сар. Вы одеты, как эти …с Севера.
- И?
- А вот говор у вас, как у наших белых, - негр, державший поводья, улыбался, обнажая щербатый рот за колючей проволокой черной бороды.- Простите, сар.  Я чего думал,  что вы из этих янки. А пальцы мне они отрубили, когда я сражался за Конфедерацию…  Секанул саблей по ружью и ладони, пока я штык в него совал…Сар, а где вы чеку от колеса нашли?
-  На дороге валялась…
  За поворотом показались обветшалые хибары с позеленевшими дощатыми крышами.
-  Это белые нищие, сар. Не смотрите на них. Иначе плюнут или камень кинут. Вы идёте с цветным, сар. Они ненавидят нас
-  Почему?
-  Они никак не привыкнут к тому, что неграм дали свободу. Да вот беда - она не всем нужна.
     Все наглые попытки грязно ругаться, орать и бросаться чем попало, в том числе и сухими коровьими лепёшками, беспощадно пресекались Стрелком. Увидев револьвер, хамы скучнели лицом и впадали в меланхоличное размышление: насколько пуля 44 калибра, попав в голову, повлияет на их умственные способности.
Стрелку только оставалось поблагодарить доброхота за  разъяснения.

…..
Городок дремал  под тусклым зимним солнцем. Здание суда на площади осело и покосилось. Черепица с него норовила сползти вниз.  Стены, обшарпанные ветрами и дождями.  В щели шатких деревянных тротуаров лезет трава. Вдоль пустых улиц тянулись кирпичные дома, некоторые были когда-то покрыты штукатуркой. Над узкими тротуарами нависали красовавшиеся на каждом доме балкончики с ржавыми ажурными перилами  Полосатые парусиновые маркизы над первыми этажами, занятыми лавками и  магазинчиками. У распахнутых дверей сидят приказчики в ожидании покупателей. Кто-то дремлет, уткнувшись подбородком в грудь и натянув шляпу на уши. Другие карманными ножами строгают бесконечные прутики, сыпля стружкой. Крахмальные воротнички размокли от жары, безделье утомило их. Все лавки - все эти булочные, бакалейные, москательных товаров, переплетные мастерские  -  сегодня открыты (над дверьми торговцев тканями вместо вывески красуется лоскут ярко-красной материи).
  Костлявые мулы, впряжённые в тележки, яростно отмахиваются хвостами от мух.
Худые и клочкастые собаки развались в тени  деревьев.
Сонные улицы оживляли лишь дети и свиньи. Длинная тощая свинья с выводком поросят бродит посреди улицы, с успехом промышляя арбузными семечками и вишнёвыми косточками, выковыривая пятачком их из утоптанной земли. Тупо смотрит на  тушу зарезанной  подруги,  украшающей вход в лавку мясника.
  Местные беложопые лодыри сидели на заборах и коновязях. Обтрепанные, дрожащие с похмелья, испитые и жалкие существа, горькие пропойцы.  Они жевали табак, пускали жёлтые слюни, стекающие изо рта и сквозь редкие почерневшие зубы сгустками жвачки обстреливали  козла. Козёл ходил и слизывал табачные плевки и окурки… Во всяком случае, улицы, хотя были и грязны, но не превратились в помойку.
….
Стремительно летящий чёрный бильярдный шар - низенький, коротконогий, круглый с какой стороны ни глянь, сверкающий шоколадным, будто смазанный маслом лицом. Громадные  груди колыхались не в такт шагам, казалось, они жили своей самостоятельной жизнью.
 Уткнулась в плечо Мэтта, пятная рубашку слезами. Всхлипывая, только бормотала: "Маса Мэтт… Маса Мэтт…"
 ("Дела видно уж совсем паршивые…Матушка Луа не относилась  к числу плаксивых женщин. ")
  Из дома на шум вышла скрюченная старуха, раздвинув клочья хлопка на нитках, что висели в дверном проёме вместо сетки от мух. Сощурилась от солнца. Увидев Мэтта, заулыбалась, растянув морщины на лице.
("Аннейблинда. Как её пропажа внучки подкосила.")  Несколько лет назад поджарое тело хранило скрытую энергию взведенной пружины, а глаза оставались живыми, как и разговор. Складки в уголках глаз и морщины превратились в канавки и борозды на коже, туго обтягивавшей неровности черепа. Сплошные кости с бессильно висящими на них остатками мышц. На когда-то крепких руках торчали старческие, дрожащие, подергивающиеся сухие палочки – пальцы. Белые, как снег, седые волосы истончились до пуха с проглядывавшей проплешинами кожи,  и распухшие искореженные артритом суставы делали её совсем дряхлой старухой.
  Пухлая молодуха выглянула из-за угла. Киша. Обомлела, ахнула. Бесцельно перебирала пальцами пуговицы застиранной кофты из набивного ситца, ужасно смущаясь.
   Мэтт чуть отодвинул от себя рыдающую толстуху. Мягко похлопал её по спине.
- Ну, довольно, Матушка Луа. Довольно. Я же приехал.
- Маса Мэтт…Маса Мэтт, - продолжала она, тихоненько всхлипывая и шмурыгая носом.- Совсем не верила, Маса Мэтт, что ты приедешь.
   Моментально вокруг собралась кучка чумазой шушукающей  ребятни. Колченогий   негритёнок Харви скромно стоял в стороне. Нескладный, худющий. ("Эко как он вытянулся, как дурная трава") Мэтт помахал  ему рукой. Малец обрадовано, закивал.
   Дымок костра и запах тушённого мяса. Стрелок различил запах жареной белки, а принюхавшись учуял ещё и опоссума и кролика.
 (" На обед будет суп гамбо. ")

   Глухое постукивание мисок  и деликатное чавканье, жующих. Скребли ложками, подбирали остатки на донышках и по краям деревянных  тарелок маисовой лепёшкой.
   Жёсткие волокна мяса позастревали  в  щелях между зубами. Стрелок выудил из миски крылышко. Птичка при жизни была может голубем, может курёнком недомерком или ещё каким-то пернатым созданием. Аккуратно обглодав, Мэтт отделил тоненькую косточку и ножом, вытянутым из-за голенища, заострил один конец. С наслаждением выковырнул застрявший хрящик.
- Матушка Луа. Совсем забыл, - Мэтт вытащил из саквояжа свёрток и протянул его негритянке.
  Она была поражена тем, что обнаружилось под оберткой.
  Раскинула расписную шаль по  плечам.
- Cпрячу его и буду носить только в церковь по праздникам. Люди подумают — я совсем заважничала.

Горько пахнущие мокрые ветви преграждали путь, хлестали по лицу, цеплялись за волосы. Мэтт и негритёнок продирались, спотыкаясь о спрятанные в траве ямы, сквозь влажный от росы валежник к болоту. В зарослях сухие сучья норовили выткнуть глаза. Под ногами шуршал ковер из мокрой травы и вороха жухлых скрюченных листьев, из которого, как из губки, выступала вода, выдавливаемая подошвами.
  Низкий стелющийся туман над непроглядно черным смрадным пустырём. Туман, который пах гнилью, тухлыми яйцами, запахом болота – запах который не хотелось чувствовать ноздрями. В темной тяжелой, как загустевшая нефть  застойной воде, колышутся  отражения светлых громадных  плетей  кипарисов. От древних истрескавшихся стволов несло трухлявой прелью. Торчали, гнилыми зубами, конусы пней. 
Испанский мох длинными путаными бородами и прядями свисал с угловатых ветвей. Мрачный лес.
Впереди, насколько позволял ухватить взгляд, простиралось бескрайнее колышущееся поле ряски салатно-грязного цвета. Коричнево-зеленое пространство раздирали кочки и одинокие столбы деревьев и пеньки, не успевшие порасти мхом.
Плывущая мокасиновая змея окрашивала лениво колыхающуюся воду поднятой мутью со дна.
  На полузатопленные стволы поваленных кипарисов налипли сухие водоросли, словно они обросли свалявшимися волосами.
   Старая долблёнка была спрятана в зарослях камыша у воды. Мэтт стал её сталкивать в протоку на чистую воду. О сапоги стукнулась рыбёшка, метнулась, рябь пошла по воде. Откуда-то со дна, дрожа и колеблясь перламутровыми боками, всплывали пузыри. Бесшумно лопались, оставляя на поверхности круги.
Заросли камыша, осоки и кипарисов. Лабиринт, полный ответвлений и поворотов.
  - Маса Мэтт сар, мы напрасно плывём на это болото. Там никто не ходит. Даже охотники.
 -  Почему?
 -  Страшно … У нас говорят, что там старые мертвяки всплывают.
 -  Какие?
 -  Негры, что когда-то убёгли от хозяив, сар. И ещё непонятные. В красных и синих одёжах.
- Ну, ты же обещал показать это место.
 - Сворачивайте  направо, маса Мэтт сар. …
Качались плети дикого винограда, пожухлые лужайки и поляны мелькали мимо, сухие ползучие растения шевелили сморщенными листьями  на вершинах высохших стволов. Струйки сбегали с весла, облепленного тухлой тиной. Вода струилась за бортом, перетекая медленно, словно масло. 
  Плыли долго. Впереди пятном  на фоне редкого леса виднелась темная стена со слепыми глазницами заколоченных наглухо окон. Запустелый, разоренный, загаженный дом, заброшенный дом  на клочке земли посреди болота. Скелет, обгрызенный временем и непогодой.  Покривившиеся полусгнившие сваи опор. Разваленная труба из темного, словно покрытого копотью, камня с пятнами лишайника. Гнилые позеленевшие доски. ("Ну и местечко") У воды  коряги, до половины засосанные илом или  рассыпающиеся  трухой.
- Сар, я туда не пойду…Жутко.
  Отпечаток подошвы  в полоске засохшей грязи у воды. Половинка подковки на левом сапоге. Каблуки подбиты гвоздями со шляпкой звёздочкой. Окурок  сигары. Мэтт поднял его, повертел  и помял пальцами. "Свежий. Пепел не осыпался и  отсыреть не успел. Сегодняшний…"Понюхал   "Запах не выветрился…" Что-то блеснуло в растоптанной грязи. Торчал уголок металла. Мэтт поковырял ножом.  Брелок в виде мёртвой головы с обрывком цепочки.
  По крошащимся под ногами деревом ступеней Мэтт поднялся к полусорванной двери. Темно и сыро. Навязчивая вонь разложения перебивала запах гнилых водорослей  с болота.
  Тусклый свет падал откуда-то сверху из щелей.
  Отсыревшие бумажки, обёртки шоколада "Fry's Cream", окурки с незнакомыми сигарными бантиками "La Aurora" и "Punch". (" А товар то не местный … И  должно быть дорогущий  "). Поднял смятый фантик и сунул в карман.
  Мэтт разглядел в полутьме у стены чьи–то косточки  вперемежку с выцветшими лохмотьями. Подобранной палкой поворошил кучу.  Выглянул оскалившийся маленький череп с прилипшими лохмотьями кожи и  остатками тощих косичек . Ещё один. На шейных позвонках лопнула нитка бусиков и яркие горошины  весело
вприскочку запрыгали по полу, проваливаясь куда-то вниз.
    Стараясь не свалиться, Мэтт  спустился по узкой крутой лестнице. Показал найденную обёртку  Харви.
 -  Ты,  знаешь, где этим торгуют?
 -  Сдаётся мне, что такую видал в лавке "Колониальных товаров", что держит старик Мерриуэзер…И больше нигде.
- Поплыли обратно, Харви.
  Снова бесконечной рваной истрёпанной лентой потянулись берега, заросшие щетиной камыша и осоки. Вода омывала склонённые притопленные ветви. Пятна зеленой травы перемежались старыми кипарисами – и стоящими, и упавшими.
Мелькнули сломанные метёлки камыша на будто изжёванных стеблях, которые что-то скрывали за собой. Раздвинув заросли, Стрелок увидел узкую протоку. До её берегов можно было дотянуться рукой. Петляя  по зарослям, выплыли к луже, с пирогой привязанной к ближайшему корневищу.  Мэтт спрыгнул на берег. Слоистые хлопья сигарного пепла поверх не успевших заветреться следов. На них  отпечатался  каблук со  сломанной  подковкой и звёздочками гвоздей.
- А куда эта тропинка выведет, Харви?
- Не знаю, сар.
-  Пошли, посмотрим.
  Мэтт наклонился над лодкой взять сумку и винчестер. В отдалении грохнул выстрел, и тут же над головой проныла пуля, срезав ветку на дереве в десятке ярдов от него.
- Ложись и молчи!, - и опрокинул негритенка на землю. 
("Он не видит меня и стреляет на голос. Не охотник. Охотник подождал бы на тропинке и бил бы наверняка. И это какая-то пукалка, а не ружьё".)
   Снова выстрел. С хрустом и шелестом кто-то ломился по камышам в разные стороны и к Стрелку. Коричневая смазанное пятно мелькнуло из-за поворота тропинки.
  Лёжа  Мэтт выстрелил в неё. С визгом выкатился раненный подсвинок  и был добит двумя выстрелами. Ещё дважды выстрелил в ту сторону, откуда его обстреляли.
   Подождал. Всё было тихо. Только где-то  высоко в кронах деревьев монотонно шумели под ветром ветви. Метались пятнистые тени. В ожидании зарядил винтовку.
   …Но минут через десять деревья вдруг расступились. Зашуршали шаги  по подушке высохших листьев. Сбоку на полянку вышла бесцветная конопатая девочка с корзинкой на руке.  Из-под огромной залатанной кофты торчали кривые  рахитичные ножки с узловатыми коленками. Она уставилась на Мэтта и так, не отрывая от него любопытных глаз, прошла мимо, спотыкаясь и путаясь в траве.
 Силуэт малышки мелькал, где-то впереди.
  Хлипкая изгородь из палок  окружал двор более похожий на свалку. Остатки каких то повозок без колёс и ломаные колёса разных размеров, с проросшим между спицами бурьяном, ржавые гнутые лопаты и мотыги, битые бутылки. Дом слепленный как попало из огрызков досок и горбыля.  Скорее хижина, чем дом. Окна  с составленными  из кусочков стеклами. Обычное обиталище "белой  швали", которое и домом-то назвать не поворачивался язык.
  Под деревом, торчащим посреди кучи  обломков расколотой мебели и ржавеющих кроватных спинок, какой-то малый  лепил куличики из грязи,  которую черпал из треснувшего корыта. Непонятно было кто это девочка или мальчик. Девчонка присоединилась к нему.
   Неопрятная жирная женщина со слезящимися глазами, дрожащими руками оправлявшая на себе засаленное мешковатое платье, смотрела на Стрелка и Харви.
("Логово семейства каджунов. *8 ") Глаза ее напоминали маленьких бледных улиток, выглядывающих из раковин.
   - Уведи свою чумазую сестру,  - толкнула старшую.
- Вы бы, миссис, поостереглись девочку одну отпускать. Мало ли, что может случиться.
- А тебе до этого какое дело?
- Пропадёт девочка.
- Ты что ли её украдёшь?
   Говорила она, к неудовольствию Стрелка, довольно громко и визгливо
- И хватит лыбиться! Знаем мы эту вашу манеру прикидываться добренькими!
  На её лице постепенно расцветали красные пятна. Серый заношенный   чепец с болтающимися ушами  мотался на голове. ("Ну просто спаниель-сучара.")
- Ваше правительство норовит вывернуть из карманов последний цент., -она продолжила. -  И где оно охраняет нас? Я желала бы посмотреть, как всех этих президентов, сенаторов и конгрессменов развесят на фонарных столбах по всему Вашингтону.
    Откуда-то  из-за сараюшки, широко расставляя слоновьи ноги, вывалился некто безобразно толстый, по всей видимости, папашка. Его заплывшие глазки дико блуждали, и он никак не мог собрать их в кучу.
 ("Залился самогонкой по самый хрюкальник. ")
Дублёное, усеянное бородавками лицо покрывала густая светлая борода, торчащая во все стороны, и больше напоминающая сноп старой соломы. Немытый сопящий хряк. Сплющенный пятачком, вдавленный нос. Поскрёб грудь с чахлыми седыми волосами. Рассеянно почесался у себя в паху.  Рыгнул и пёрнул. Уставился на Харви, выглядывавшего из-за забора, потом с трудом  сфокусировав взгляд на Стрелке, хриплым голосом, с трудом разлепив рот, изрёк : " Какого хера ты тут делаешь, мистер? Сдаётся мне, мистер, что ты треклятый чернолюб."
  Приподняв шляпу, обнажил  незагоревшую  белую полоску кожи, вытер потный
лоб.
" …И членосос. "
("Мозги повылазили, что ли, у остолопа? ")
– Забавно. А по соплям?
  Папаня набычился, обиженно засопел крупнопористым  носом, и, взяв в жменю,  подёргал себя за бороду.
– А не пошел бы ты, мистер….
  В глазах его жены промелькнуло нечто, отдаленно напоминавшее животный страх.
–  Ты сдурел, Лебран! Да он тебе  из башки враз всё дерьмо повыбьет. У него ружьё.
 Схватила за ворот когда-то красной фланелевой рубахи и поволокла своё сокровище к халупе. С треском открыла дверь и мощным тычком в спину впихнула его вовнутрь.
    Вернулась. Серые в крапинках глаза среди лужицы лица уставились на Мэтта. На ум ему снова пришли устрицы, извлеченные из ракушки.
– Вы говнюк, – твердо и злобно сказала женщина. – Я вас ненавижу.
 Улыбка Мэтта стала еще шире.
 – Я знаю, – спокойно произнес он.
 –  О, чтоб вам всем! Вот вам и весь сказ, подлые вы трусы, вся ваша шайка! И зазря вы тут благородничаете. Девочку он привёл. Ничего бы с ней не сталось!
    Мэтт не стал отвечать. С последними словами  надоевшей собеседницы  донёсся запах плотных паров выпивки. Стрелок развернулся на пятках и пошел назад, к лодке и подстреленному кабанчику, на каждом шагу ощущая спиной сверлящий взгляд. Харви  совершенно беззвучно пошел следом. Несколько секунд у Мэтта мурашки бежали между лопаток – вот сейчас придурок вылезет из развалюхи и  выстрелит ему в спину. Стрелок усмехнулся, прогоняя неожиданно нахлынувший страх.
   Они с Харви снова шли по кривой тропинке, скользя по грязи. В старых сапогах хлюпала вода.  Прислушался. За ними кто-то бежал и бежал, не особо скрываясь
Мэтт наклонился и нырнул под серую прядь испанского мха, свисавшую с корявой низкой ветки, и Харви последовал его примеру. Тут-то он и увидел его и  не того кого ждал  - горластого сквернослова с каким-нибудь дрекольем, спешившего расквитаться за поруганную честь.
- Не стреляйте, сэр! Фу… припоздал. Я – Луи. Маманя сказала про вас. Уфф… думал не догоню, - подросток убрал с прыщавого лба жидкие волосы.
- Чего хотел?,– сказал Мэтт. – Рассказывай.
- Я тут кой-кого видал.  Из благородных . Он тут часто ошивается. Боюсь я за сетрёнку.  Она дура бестолковая в коей раз одна ушла.
- Давай,  дальше валяй. Рассказывай.  Как этот тип выглядит?
 - Шнобель здоровенный.. Усы какий-то неправильные – чисто огрызок  верёвки. Бакенбарды. Губы тонкие и  ухмылка паскудная. …ну, как у шлюхи. Руки нежные, как у городской фифы. Кажись, я эту рожу в городе видал. Если чо ещё увижу, то скажу. Я знаю где вы обретаетесь. У чёрной ведьмы Луа…Я бы от страха усрался.
Вы мне это… патрон не дадите, сэр? (Уставился в землю.)
- Зачем? Пострелять захотелось?
- Нету у меня из чего стрелять.
Заплёл ногу за ногу, почесал  икру ступнёй в ципках.
- Смеяться не будете? Свинец мне нужон на грузило.
- Патрон тебе не дам. На тебе два четвертака, купи свинец в лавке.
- Ухты. Теперь и крючков прикуплю. Спасибо.
- Тебе   в хозяйстве лодка не нужна?
-  А чо есть лишняя?
 - Пойдём, посмотришь. Этот хлыщ на ней плавает.
Комары толпой с надоедливым противным писком атаковали лицо. Больше всего Мэтту хотелось снять мокрую одежду: он дважды  падал в болотца среди кустов, споткнувшись о о спрятанные в траве ямы.
 - Поглядь чо…Эту лодку кажись у нас в прошлом годе спёрли.
 -  Есть хочешь?
 -  А то.
Разломил краюху черствого  хлеба с сыром, которые он извлек из притороченной к поясу сумки. Один кусок протянул Луи, второй – Харви.

  Стрелок обходил один за за другим большие магазины и крохотные лавчонки. Харви ошибся: старик Мерриуэзер не торговал таким шоколадом. Когда Мэтт показывал обёртку, приказчики только удивлённо хмыкали, вертя бумажку.
  В салуне бармен посоветовал поискать на выезде из города, там где дорога сворачивает к Миссисипи. "Там продают разный чудной товар, что украли с пароходов, идущих по реке из Нового Орлеана. "
   В провонявшей крысами  бакалее Мэтт увидел эти шоколадки. С пыльными засиженными мухами фантиками.  Они были втиснуты между головкой сахара  и стеклянной банкой  с карамельками.
  Плешивый жлоб с небритыми щеками и мутным взглядом уставился на Мэтта.
- Слушаю вас. Мистер.
- Я куплю у вас все оставшиеся шоколадки, - Стрелок ткнул пальцем на полку -, если вы скажите кто их покупает.
- А на какую  срань  господню вам это надо?
("Вежливость – вежливостью, а информация – информацией. ")
- Мне придется настаивать, - произнёс Мэтт  вкрадчиво, бархатным значительным голосом.
-  Убирайтесь, -  Шея у жлоба стала сизая, лысина пламенела закатным пурпуром,
щетинистые щеки дрожали.
("Еще чуть-чуть, и его хватит апоплексический удар. ")
- Похоже что  с Вами  неуместны мягкие манеры. Вы мне всё равно скажите, только всё будет противней и дольше.
  Стрелок  откинул полу сюртука. Револьвер был заткнут за пояс.
- Я всё же бы просил выполнить мою просьбу.
 Лавочник сжал рот и стал похож на черепаху, прячущую голову под панцирь.
- Вам не понятно?, - Стрелок радостно похлопал ладонью его по лысине.
- Хорошо….Вы меня убедили. Мне надо посмотреть в амбарной книге.
 Лавочник стал торопливо листать замусоленный гроссбух, поминутно промакивая платком лысину, взмокшую от осознания неожиданного визита столь наглой персоны.
  Шуршали  листы. Он всё скручивал жгутом носовой платок, потом развернул и стал утирать лицо, а платок был весь мятый-перемятый от его потных рук. Потом просто отёр лысину ладонью.
- Вам  записать по числам, мистер, когда этот товар отпускался?
- Я просил вас вспомнить, кто покупал, а не когда и сколько. Вам не понятно?
 Смятый батистовый платок упал на пол. Лавочник  стал утирать лицо шляпой
Он протирал его раз за разом.
  Стрелок потрепал по щёчке: "Не хамите - да неотхамлены будете. Прошу вас вспомнить."
Торговец обмяк, закатив глаза в полуобморочном состоянии. Ни кровинки не осталось в его лице.  Кто-то рядом закопошился. С царапающим скрипом приоткрылась  хлипкая дверь в кладовую. В щёлочку была видна перемазанная мордашка.
– Не мучьте дедушку. Мистер, я знаю, кого вы ищите. Я скажу.
("Сказала спокойно, не хныкая, не канюча.  Метиска или квартеронка? ")
–  Сделай одолжение, лапочка.
–  Это белый. Янки. С усами и бакенбардами…Глаза у него ....как у барана. Выпученные. Лицо с пудрой.
  Её несильный акцент и сильно неразборчивая речь заставляли Мэттаа напрягаться, чтобы воспринимать слова.
– А что в  нём было необычного?
–У него была цепочка  для часов с серебряным брелоком: костлявая голова с длинными мослами в круге.
 – Человеческий череп?
 – Да, сар. Череп.
– А что ещё ты про него знаешь?
–  Два фермера говорили, что он  "Аплакат". Что означает это слово, я не знаю.
– Спасибо,  милая… Вот тебе пара долларов на конфеты.
 Стрелок посмотрел на лавочника. Его бледное мясистое лицо со стиснутыми челюстями напомнило Мэтту очищенную подгнившую картофелину, засунутую под шляпу. И изумило, что на таком большом мясистом лице – и такие крохотные линялые глазки.
 – Прощайте, мистер. Для укрепления памяти вам надо принимать настойку клевера.
   Торгаш тоскливо поглядел ему вслед. Бескровными губами прошептал: "Scalawag*9. Всех вас надо выдрать, как следует ". И расплакался, шмурыгая носом.

  Уже настал вечер, но еще не стемнело. Мэтт вернулся с  болота поздно,  вымученный. Есть не хотелось и спать тоже -  лежать без сна прислушиваясь, как где то лают собаки, а потом под утро начнут орать петухи. Лежать в бесцветном полузабытье и думать: "Кто? ".
  Стрелок читал старый выпуск Harper’s Weekly, прищуриваясь в мглистом свете и не обращая внимания на мотыльков и всякую ночную мошкару, которая вилась у него над головой. Ночная бабочка несколько раз ударилась  о стекло лампы и обжёгшись упала на лист шурша крылышками.
  Мэтт поднял глаза .
Он стоял - руки в карманах  длинного  сюртука  -  и,  чуть закинув голову, рассматривала что-то на  фасаде дома.
("Стрелять не собирается .Что ему стоило завалить меня из-за кустов?")
Постелив батистовый платок, незнакомец молча сел рядом. Достал из жилетного кармана  треугольник к трапеции. Клочки сложились в банкноту.
Бородка клинышком. Огрызок уха. Шрам  от сабельного удара вздёрнул  край губы. Казалось, что  неизвестный  саркастически улыбается.
 ("Господи…Что у него на голове капусту шинковали? ")
Немигающий взгляд.
- Йель? Кажется я вас там видел.
- Гарвард. Недоучился.
("Глаза какие-то блёклые, даже не поймёшь, какого они цвета")         
- Позвольте представиться. Томас Дюбуа. Врач-коронер, этого прихода. Как  Вы поняли, это я вам писал. Не хотите перекусить, мистер Мэтт? Пойдёмте в другое место. Здесь неподалеку неплохое местечко, где подают хорошее жаркое, совсем как в Новом Орлеане. Там собираются всякие, кого в городе не любят, но стараются лишний раз не трогать. Мы своих знаем, а эти нас нет. Наши разговоры им не будут интересны

. . Улицы были почти пусты. Но город не спешил засыпать. Они шли по длинной темной улице, освещаемой редкими    пятнами масляных фонарей, с двухэтажными борделями, салунами и складами по одну сторону и трехэтажными складами, салунами и борделями по другую. То  тут,  то  там  несколько  широких  затёртых каменных ступеней вели в подвал, и цветной фонарик указывал путь в  заведение,  где играют в шары, или в кабачок с кегельбаном. Пинками отгоняли свиней, бредущих на ночлег, всю дорогу, до самого хлева  до последней минуты, не перестающих жрать, отыскивающих  выброшенные гнилые тыквы,  капустные кочерыжки и очистки картофеля. 
Редкие и тусклые фонари захудалых прокуренных питейных лавок, торгующих спиртным навынос, где толпились негры.
  В  изобилии  встречались  вывески,  похожие  на речные буйки или маленькие воздушные шарики, привязанные веревками к  шестам и раскачивающиеся из  стороны  в  сторону,  с надписями на  них "Устрицы во всех видах". Тусклое мерцание свечей освещало изнутри эти напоминание.  Золотые пестики и ступки над аптеками.
   Кучера белые и негры; в соломенных шляпах,  черных  шляпах,  белых
шляпах, в  лакированных  фуражках,  в  меховых  шапках;  в  куртках  бурого,
черного, коричневого, зеленого, синего  цвета,  нанковых,  холщовых  или  из
полосатой бумазеи скопились у салунов, клубов и борделей, поджидая клиентов.
   Расхристанная девица вынырнула из подворотни. Казалось, что выщипанные и густо зачернённые брови тянулись до ушей, губы, накрашенные так ярко, что напоминали вампира, оторвавшегося от чей-то шеи.  Отвислые сиськи вывалились из убийственного декольте.
–  Мальчики, не хотите ли справить удовольствие?
– Благодарю, сладенькая. Мы импотенты.
Девица рассмеялась, показав немногие гнилые зубы, еще у нее оставшиеся. Рассмеялась хриплым клокочущим смехом, перешедшим в надсадный кашель. Смех до жути походил на сухой кашель больной старой карги. 
– Так вот и завянет цветочек несорванный…, - потаскушка ощерилась в улыбке, показывая гнилые обломки  зубов.( "Как кипарисовые пни на болоте")
  Деревянные кОзлы  перед домом. Под ногами слабо захрустели ломкие стебли кукурузы, зашуршала  солома. ("В доме или больной или умерший").
 – Как вы успели заметить, мистер Стрелок  нравы у нас в городе самые  бесхитростные  и абсолютно нет предрассудков, именуемых этикой. Раньше стреляли редко и по закону: мирные жители валили грабителей и прочих. Мне о вас рассказал шериф. Шериф обязан защищать граждан от беспокойства. А кто беспокоит – не суть важно. Вы ходили  и спрашивали. Довели до слёз почтенного Рики Сименса. Про семейство каджунов, этих ушлёпков, скромно промолчу. Здесь у нас глубокий Юг, людям не без разницы, кто по городу лазает. А чужак он и есть чужак. Даже обнаглевшие местные ниггеры так не бесят, они какие-никакие, а именно что местные. Насуёшь в морду, ниггер понял. Он бегом жаловаться к янки, а ты бегом за своими и к шерифу. Лучше, конечно, без этого, но раз на раз не приходится….Но сейчас появилось слишком много приезжих и только законными методами уже трудно чего-либо добиться.
 ("Ты ведь знаешь, почему собираешься нанять меня для этой работы, скотина. Давай уже к делу.")
– Вы что хотите меня нанять на убийство этого маньяка? А не пошли бы вы со своим предложение.
– Нанять? Мне кажется, у вас есть и личные причины, мистер Мэтт? Мы хотим вас заставить, как бы это ни цинично звучало.
– А, если я откажусь?
– Вам интересно, что на это скажет Клан? Как благодарность, так и неудовольствие может быть поистине безграничным. Вы много начудили. Сколько северян вы прихлопнули, даже не будучи солдатом Конфедерации? Янки могут быть недовольны. Вас повесят как мятежника. Вы стреляли в их людей и получали за это деньги.
– Деньги, конечно, я зарабатывал, и давались они – кровью и  в основном чужой.
–  Сейчас вам  помимо денег предлагают дружбу Клана, помощь и полное забвение ваших провинностей. 
("Этот сукин сын бросит меня при малейшей опасности… И подставит под верёвку с петлей").
– Вы правы у меня в этом деле личная заинтересованность. Я оплачиваю свои долги. Мне не хочется, чтобы мой портрет украшал настенную живопись с игривой надписью  "Wanted for murder in Louisiana"*10. А потом  мне зачитают "вы будете повешены за шею и будете висеть  до тех пор, пока не умрете". Меня нельзя заставить – меня можно только просить или просто по дружески поговорить со мной. Кой черт вам с этого, Дюбуа? Зачем вам – или мистеру, который за Вами стоит – выдёргивать меня в Луизиану?
 – Буду честен. Выборы. Наши избиратели на шестьдесят процентов негры и прочие цветные. У них тоже пропадали дети.
– А, что в городе несколько тысяч скотов, которые думают: не выкинуть ли ниггеров к чертям с нашего двора? А заодно и тех белых мудаков, которые не могут обеспечить порядок в городе и округе.
– Дело крайне щепетильное и потому огласке не подлежит. Не хватало, чтобы газетчики подняли по этому поводу вой до небес. Поначалу пропадали негритята да и хрен бы с ними. Дети просто исчезали, но это не тот случай. Те, кого нашли, рассказать ничего не могут по вполне понятной причине. У нас ни одной зацепки, ни единого следа.
Девятый труп уже, а сколько просто потерялось – газеты просто надрываются. Как вы думаете, нам удастся найти убийцу… или убийц этих девочек, мистер Мэтт?
Стрелок слегка прищурился.
– Я уже  устал от этих игр. У меня нет другого выхода. Знаю ваш клан, если ему что-то позарез понадобится, он человека с головой в дерьмо загонит

    В ресторации им достался столик на двоих у стены, внизу тошнотворно-розовой  масляной краской, вытертой спинами, вверху беленой, пожелтевшей от старости, там и сям разукрашенной щербинами и затейливыми узорами из мух  и комаров, прихлопнутых  и размазанных ещё до Реконструкции.
  Томные девицы  в соломенных капорах с цветными бантами атласных лент под подбородками, источавшие запах приторных духов и пота. Возвышались островерхие фетровые и касторовые шляпы.  На двух-трех были шелковые цилиндры, изысканные крахмальные рубахи с брильянтовыми булавками.
Коммивояжёры, торговцы мехами, лоцманами и дородные капитаны с ближайшей пристани, их помощники.
   Стук молотка, разбивающего лед, и освежающее шуршанье раздробленных кусочков, когда при сбивании коктейлей они перемещаются из стакана в стакан,
разговоры, смех, проклятия, кашель, звон посуды звучали достаточно громко, чтобы отчасти заглушить игру музыкантов на маленькой эстраде.
   Им подали жареную утку с мясом, жареными бобами и подогретым хлебом. Дюбуа сидел все так же, наклонив голову и сложив пальцы крышечкой, отложил в сторону нож и вилку и сложил ладони лодочкой и вдруг мгновенно и остро, точно уколом рапиры, глянул в глаза Мэтту. Так, уколом зрачка в зрачок, оценивают людей бывалые бандиты. " Вы более опасны, чем я думал"
Мэтт кивнул, усмехнулся уголком губ: "Не  все желающие могут  попасть  в рай."
За соседним столом сидела компания дельцов, зашибивших сегодня на бирже  и по  этому случаю крепко поддавших. Среди них выделялся один в бархатном сюртуке,
со сбившемся на бок алым блестящем галстуке. Он  более всего походил на раздушенного и напомаженного содомита и был самым молодым из сидящих за столом и казался счастливее и самодовольнее всех остальных
   Бархатисто- барственно звучащий баритон: ".. к ночи я собираюсь вытряхнуть всех партнеров по картам из штанов…" Глаза большие влажные, маслянистые и на выкате. Перебирал в руках часовую цепочку. Стрелку  что-то вспомнилось знакомое из недавнего.
…Пиво, вино, виски. Перекидывались в картишки по маленькой.
- О, Джози у тебя новые сигары? Ты же всегда курил "Punch". А это что за "La Aurora"?
- Я их выписал с Кубы. Такие курят аристократы. Их  свёртывают молодые девушки у себя на нежном бедре. Когда я курю, я представляю себе такую богиню утренней зари.
- Да ты   сноб. То английские "Punch", а теперь кубинская "La Aurora".…Какая уж там девушка  (по-лошадиному фыркнул). Тонкое нежное создание по имени Аурора. Их на  грязной жирной ляжке крутила какая-нибудь мулатка или негритоска пальцами, которыми до этого чесала у себя под юбкой.
- Вы все просто завидуете,- ответил Джозеф, разгоняя ладонью плотный дым сигары.
   Мэтт посмотрел на говоруна. Серо-желтый, изможденный цвет лица. Бакенбарды как-то не сочетались с усиками растрёпанной верёвкой. Все приписываемые содомитам стереотипы поведения – от расслабленных запястий и возбужденного хихиканья до преувеличенно-театральных жестов…
–   …. Когда ребенок подвергается насилию, матери часто становятся на сторону насильников, говоря ребенку: "Ты сам виноват! ", а после вовсе отстраняются от дальнейшего участия в их судьбе.
Изнасилованные девочки нередко начинают заниматься проституцией, а мальчики темным и сомнительным ремеслом. У девочек 12-13 лет бывают попытки самоубийства, их часто винят в случившемся родители. Несчастные девочки начинают считать себя падшими и развратными.
  В том случае, если сластолюбец  ведет себя осторожно, дотрагивается к ребенку достаточно ласково и говорит ему приятные слова, страха и отвращения у жертвы может и не возникнуть. Дети младшего возраста, у которых нет представления о половом сношении  как таковом и о ненормальности его с взрослым человеком, могут воспринять близость с ним как что-то приятное, если не испытывают при этом физической боли.
 Чаще всего жертвами педофилов становятся дети из семей  низших классов или телесно или умственно нездоровые. Такие малыши привлекают извращенцев своей беспомощностью: больной ребенок и сопротивления не окажет, иногда и пожаловаться взрослым не сможет, а бывает, что малышу и пожаловаться некому. Ну а если взрослый "добрый дядя" даст ребенку, обделенному лаской и вниманием, сладости или игрушку, так малыш может и вовсе принять извращенца за благодетеля…
(Его лицо было искажено настоящей скорбью, казалось – еще совсем немного, и он не выдержит, разрыдается адвокат –  только вот глаза оставались холодными и равнодушными, хотя и наполненными слезами. Трагически,  вздымал руки, не знавшие физического труда. Играл пальцами с тщательно наманикюренными ногтями.)
  …Жертвами извращенцев становятся и девочки, и мальчики. Насильнику не важна внешность ребенка, характер. Только возраст. Бедные крошки, растерзанные чудовищами, обращённые в прах и тлен.
   Поймать сластолюбца, крайне сложно. А доказать их вину еще труднее. Чтобы его изобличить, необходимы, разумеется, жалобы пострадавшего ребенка. Но запуганные и пристыженные мальчишки и девчонки о своей беде не рассказывают никому. И для того, чтобы ребёнок случайно не рассказал  о случившемся, насильники нередко убивают свои жертвы.
  Но не только боязнь расплаты  толкает их на убийства. Насильник душит ребёнка или медленно мучает. Таким образом, он получает ощущение власти над убитыми. Бывает, что безжизненное тело неделю лежит в подвале дома, где похититель все это использует его для удовлетворения своих низменных желаний. Есть другой род подонков. Мне как-то пришлось участвовать в одном судебном процессе. Обвиняемый  насиловал,  а потом расчленял свои жертвы . Он сохранял головы и гениталии, которые держал в специальной коробке на замке…
Лицо  говоруна было искажено настоящей скорбью, казалось – еще совсем немного, и он не выдержит, разрыдается адвокат –  только вот глаза оставались холодными и равнодушными.
 ("Тягучая утонченность голоса,  холодок, скрытый между словами, признаки тайного удовольствия. Только рассказывать эти жуткие истории надо не со слезой в дрожащем голосе. ", - подумал Мэтт )
   Говорун громко прочистил горло, словно собираясь сплюнуть. Поёрзал на стуле, скользя локтями по столу и стараясь поудобнее угнездиться, приподнимался на стуле.  Прикусил запёкшуюся нижнюю губу и сжимал зубы. Он нервно вздрагивал и поминутно дергал головой, как будто ему стал тесен воротничок.
( "Да у малого геморрой").
– Ваша честь и господа присяжные Что такое педофилия? Порочная страсть в гниющем нутре или, что-то иное?
 (Мэтт слегка поморщился от аристократического пришепетывания.)
– Вред педофилии преувеличен. Возраст согласия взят из головы с большим запасом. А борьба с педофилией стала чем-то вроде охоты на ведьм в современном варианте. Я считаю не корректным так их унижать и оскорблять, как это делают наши "законники" и  им подобные! Вот вы уверенны, что те педофилы, которых ловили обязательно насильники? Педофил не равно насильник, посмотрите на девушек из низших классов! Они уже все прошли, еще и нас с вами научат разным французским штучкам, я считаю, что не справедливо сажать сластолюбца за сношения с 12 летней девочкой!12 лет это не ребенок! Вот когда 5 летних насилуют вот это я понимаю - преступление!
  Большинство подростков начинает жить половой жизнью в 14-15 лет. И я не думаю, что исключительно с сорокалетними дядьками. Почему, если джентльмен любит девочек, значит извращенец? Интересно, а если бы он любил старушек плотски, его бы что посадили? Девочки  из простонародья с 10 лет уже во всю сожительствуют. И что? Теперь всех мужчин сажать, кому они отдались? Женщина - она уже с 7-8 лет женщина! Сколько девушек из низших классов сохраняют свою невинность к браку? Я вас не понимаю, как с точки зрения физиологии 12 летнюю девочку, у которой груди развиты как у взрослой женщины, можно назвать ребенком? В прошлом, в это время не иметь ребенка было признаком глупости. О каком моральном повреждении, при половых сношениях в 10-13 лет может идти речь? Если это изнасилование, то может быть, но если это по обоюдному согласию, то почему бы и нет? Жизнь дается лишь раз, и она несчастна, убога, отвратительна, жестока и коротка, если у невинной и бесхитростной  нищей девочки нет покровителя.
  Говоривший перевернул сигару и принялся дуть на пепел, пока тот не раскалился. Пыхнул дымом.
- Дети сейчас взрослеют быстро, и это еще большой вопрос, хотят ли они, чтобы их "спасали от сластолюбцев",-  он проговорил, на этот раз сквозь облачко сизого дыма.  А вот в обучении основам безопасных сношений они остро нуждаются. Наша мораль предвзято относится к забеременевшим от ровесников девицам, считая их падшими блудницами, и только более опытный партнёр  может научить предохраняться. Взрослый мужчина может сделать это приятным и красивым. Любовь к юному невинному созданию - это самая чувственная форма романтики. Тончайшее взаимодействие двух душ - опытной взрослой и любопытной детской, познание таинства любви, мягкий и заботливый ввод ребенка в мир взрослых удовольствий - это достойно поэмы, которую следовало бы включить в хрестоматии. Педофилы - это заботливые и самоотверженные люди, главная цель которых - воспитать полноценного члена общества, научить ребенка тому, что известно им самим, помочь ему не растеряться и побыстрее влиться в дружные ряды людей, живущих полноценной жизнью. Без такого умелого воспитателя девушка не познаёт таинство любви, становится порочной, не знающей стыда, и скатывается в пучину разврата. Не следует также забывать про телегонию. Первый мужчина в жизни передаёт свой изысканный ум и утончённость натуры и последующему потомству этой женщины даже, если оно зачато не от него.
    Те, кого привлекают дети до 12-14 лет, обычные люди. Они могут использовать детей в качестве живых игрушек, но только с разрешения родителей и при условии полной компенсации и ребёнку, и родителям. Никакого вреда ребёнку разумное поведение в этой области не наносит, если, конечно, доброхоты не внушат ребёнку, что, дескать, это "грязь". Девушки же старше 14 лет являются вполне половозрелыми, и влечение к ним совершенно естественно и оправданно. Более того, весьма желательно, чтобы первый мужчина у девушки был взрослым и значительно старше её, авторитетнее, опытнее, мудрее. Это с самого начала задаст ей правильные критерии выбор мужа и поведения в браке и семье.
Истерия по поводу педофилии и суфражистки тесно связаны между собой. Женщины, получив права,  будут стремятся ограничить мужчин в сексуальном выборе. Как известно, большую часть своей активной половой жизни женщина проводит между 20 и 35 годами, то есть, в возрасте зрелой самки. Разумеется, что ее привлекательность в это время ниже, чем привлекательность юной чаровницы.. Я думаю, что, все это происходит от недостатка внимания и плотских наслаждений. О "разврате" обычно орут  опостылевшие перезрелые бабы, завидующие молодым,   безобразные с лица уроды, отвергнутые страхолюдины,  не познавшие страстной любви и думающие, что чувственные наслаждения — это "скотство", и тупоголовые папаши-мамаши, похоже, желающие иметь рядом своего ребёнка всю жизнь.
   При виде их живых и ясных глаз будто пронзает сердце и кружится голова. В них нет этого похотливого блеска, но есть открытость, приветливость и доброта. Возникает чувство, будто внутри тебя начинает светить маленькое солце, и хочется выдохнуть этот нежный, тёплый свет, но и не хочется отпускать из себя эту драгоценную частицу света. Взаимное наслаждение происходит на вершине этих чувств, и он проявляется с такой силой, с таким восторгом, что кажется, что весь мир на мгновенье исчезает, а вернее ты становишься единым целым с ним, и он светел и нежен, прекрасен и полноценен.
  Отхлебнул  шабли, смакуя каждую капельку. Достал флакончик с тускло серой этикеткой "Успокоительная микстура Бэттли"*11,  отлил в бокал, отпил. Пожевал губами.
 ("Просто  упивается витиеватым стилем и цветистыми метафорами")
  Полуприкрыв веки,  чуть  заметно кивая, продолжил:
– Плотская любовь не обязательно служит целям размножения, этим можно заниматься для развлечения, для душевного общения. Можно сравнить, сколько раз за всю жизнь обычный человек использует соитие для зачатия, и сколько раз просто, чтоб получить удовольствие.
  Всегда с первого взгляда влюблялся в маленьких девочек. Или в какое-нибудь божественное создание, всю жизнь остающееся юной красавицей.
– А  как быть с убийствами? И вот с тем, что у нас творится?, – спросил один из сидящих за столом.
– В суде я бы стал его защитником
(Мэтт моргнул и внимательно посмотрел на того, кто сидел за другим столом ).
– Как адвокат скажу, что они вынуждены убивать, чтобы не быть самому убитыми законом.
   Педофил бедный несчастный больной человек! Он не виновен в том, что общество не побеспокоилось об его излечении, что так сложилась жизнь! Педофил тоже человек и не заслуживает тех унижений, которые им приходится терпеть! Их все отвергли, унижали, издевались, да при таком раскладе любому захочется убивать! А что если б у них было нормальное детство? Друзья? Они б такими не были! Давайте проявим милосердие к педофилам. Ведь они сами жертвы в прошлом!
 Один из моих подзащитных рассказывал о случае на рыбалке, когда он поймал рыбу, долго смотрел на нее, а потом ни с того, ни с сего распотрошил ее. На вскрик друга "На кой ты это сделал??!", он ответил "Я просто хотел посмотреть, какая она изнутри". Кто виноват, что он вырос таким? Наше жестокое общество….
   ….Вот требуют  "спросить у матерей погибших детей", а надо ли казнить "педофилов". Можно, кстати, еще провести опрос среди потерпевших от краж: а нужна ли за них смертная казнь.
  Не  надо участвовать во всеобщей идиотической оргии публичной скорби, потому что все это – просто дерьмо на палке, раздутое репортерами…
( "Настырное хвастливое трепло…")
  Внезапно Мэтт, осознал, что его пальцы уже лежат на рукояти пистолета под расстегнутым  сюртуком. Лишь ценой большого усилия он вернул потную руку на стол.
Стрелок  подошёл к соседнему столу  и посмотрел прямо в глаза болтуну.
– Заткнитесь, – велел Мэтт.
  Тот замолчал, издав тонкий, чуть ли не истерический смешок (с неприятным  удивлением "Неужели  я   должен  с  этим ничтожеством общаться? ")
– Это вы о чём? (Теперь Мэтт под слоем осыпающейся пудры увидел признаки возраста на лице  – небольшие, но растущие мешки под глазами, морщинки, убегающие из уголков глаз.) - Пошёл вон, невежественный болван. Таким как ты не понять чувственных и изящных наслаждений, даруемых маленькими нежными феями. Ты только способен налакаться дешёвого рома и раз в неделю по быстрому трахнуть жируху-жену. Бездумное, скучное, неразборчивое животное, далекое от изящной культуры
  Стрелок  придвинулся к нему так близко, что чуял запах помады, исходящий от его волос.
   Мэтт плотно обхватил растопыренной ладонью лицо адвоката, с силой сжал и оттолкнул от себя. Хам  завалился на спинку стула  и  опрокинулся навзничь на пол, раскинув руки и задрав носки сапог к потолку. На каблуке одного из них тускло блеснула сломанная подковка.
  Стрелок  от души врезал ногой по рёбрам, барахтающемуся  среди опрокинутых стульев "собеседнику".

– Мэтт?! Какого хера тебе  здесь нужно? Чёрт возьми, где ты  столько времени шлялся,  парень?, - Здоровяк сунул руки за пояс, большими пальцами наружу, и оттянул его, так что кожаный ремень натужно затрещал.
– И тебе добрый вечер, шериф Пенфилд.
–  Да снимите  же с него наручники. Что он такого ужасного натворил, Трейс?
–  Одному прощелыге адвокату по рёбрам насовал.
– Жив? И кто этот счастливчик?
–  Тошик  Кляйн.
–  Мазафака. Праздник счастья! …Да я сам бы ему в хлебало  двинул, да вот не даёт повода скотина….Дать ему по рёбрам – это как в лужу сранья с разбега прыгнуть. Так и окатит с ног до головы…. Теперь он тебя по судам затаскает этот
Джозеф А. Кляйн.
– А что значит "А. "?
– Анатольша…
–Твоим парням надо быть внимательней. Они отобрали у меня только револьвер. "Перечницу"*12  и нож выкладывать?
– Смеёшься? Нахрена? Пистолет на голени.  Нож за воротником.  Тебя я знаю. Ты и карандашом убить можешь….
–  Как у тебя дела,  Аарон?
– Дела? …Через задницу. Слышал, наверное, что у нас творится? Не могу найти этого Синюю бороду….Лучше  бы мне помог… .Чего ты с ним  сцепился?
– Расскажи мне про этого Кляйна.
– Садись,- и рухнул на набитый конским волосом диван рядом с ним. – Адвокат- янки. И ничуть не лучше черномазых и всяких белых подонков, которых он обслуживает. Приехал  откуда-то с Севера. Помогает "саквояжникам" *12   выдавливать из людей долги и спекулировать  земельными участками. Он ловко чужие деньги крутит. Он же ничего больше не умеет…Кляйн – самодовольный, напыщенный циник. Он выигрывает процессы с помощью жульнических трюков…. Он ставит присяжных в недоумение и, воспользовавшись этим, влияет  на их решение. Переговори со своим защитником в суде. Это  надо применить против него при рассмотрении дела.
   Шериф сунул свою лапищу в тумбу стола, выгреб два стакана, громадную тёмную бутылку ( или маленькую бутыль). Зубами выдернул из горлышка пробку -маисовую кочерыжку.
  – Moonshine. *14 Всухомятку беседовать не интересно… У адвоката Джоффа много друзей – все любят адвоката Джоффа. Но никто его не уважает…
Беседовали  долго….
 Оба выпили последнюю и по-лошадиному затрясли головами.
 –Извини, но переночевать тебе придется в доме предварительного  заключения. Таков порядок. Судья  открывает заседание пять  часов  утра.  Это  самый  ранний  час, когда  первый арестант может быть освобожден, а если против него  показывает  какой-нибудь полицейский чин, его не выведут отсюда до девяти, а то и до десяти часов. 
  В тюрьме пахло так, как пахнет во всех тюрьмах - тяжелым запахом страха и безнадежности, и освещение здесь было такое же тусклое, как в любой другой тюрьме. Там и сям умирающие масляные лампы, фонари или свечи отбрасывали узкие конусы света. Они едва брезжили в темноте
Решётчатая дверь медленно отворились с таким надсадным ржавым скрипом, словно уже прошел не один десяток лет с последнего раза. Арестанты определяли природу оглушительного шума и возвращались ко сну с тихими проклятиями.
Они прошли до конца коридора, мимо зловонных, битком набитых маленьких тюремных камер, в которых заключенные завывали на разные голоса, словно шавки в конуре.
("Более походит на приют для  умалишенных, чем на каталажку")
Выражение "так тесно, что кошка не поместится" Мэтт знал с малых лет, но только сейчас понял его смысл, глядя на камеры мимо которых он проходил.
–  Да нет, мы сажаем туда только цветных и ужравшихся до блевоты. Чистая правда, сэр.
–  Подержите, сэр, - тюремщик сунул Мэтту в руки шипящий фонарь. – Это у нас для  невредной публики, брачных аферистов и прочих растратчиков.
    Засовы  загрохотали и заскрежетали, и одна из дверей медленно  повернулась на петлях.
  Маленькая голая камера,  стол,  узкая койка, шириной едва ли не с доску, пустая бадейка-параша  и  общество нескольких жирных тараканов. Толстые увальни лениво поползли куда-то под кровать.
   Надзиратель, звякая ключами, запер камеру и, лениво шаркая ногами вразвалку, ушел с таким несчастным видом, оставив Мэтта в мучительной задумчивости – не следовало ли дать ему чаевые?
  Ночь прошла в относительном спокойствии: кого-то куда-то волокли, кого-то с шумом водворяли в  соседние камеры, кого-то просто били.
  Мэтта никто не тревожил, если не считать невесть откуда взявшихся комаров, которые шумной компанией вились над его головой.
  Под утро Мэтт очнулся от дремоты . По ведущему от дверей узкому проходу к камере приближался покачивающийся фонарь.
-  Думал вас разбудить, а вы сами уже проснулись…. В суд пойдемте, сэр.


В зале стояла одуряющая жара, исходившая от  неизменных  железных печек.
Сонный судья Бибб поскреб колючий подбородок и покачал головой.  Мелькнул отблеск  лампы на блестящей лысине. Наконец, открыв жабий рот, промямлил сквозь зубы:
- Мистер Стрелок, как мне сообщили, у вас сомнительная репутация охотника за головами. Я бы даже сказал на  редкость  скверная. Бандит на службе правосудия
- Ваша  честь к чему бесконечно  мусолить  мою репутацию - в этом нет никакого смысла, она не станет лучше.
- Вы обладаете уникальной способностью портить людям жизнь.
  Он с натугой подавил зевок и, проморгавшись, промямлил: "До суда вы будете содержаться в доме предварительного заключения или внесёте залог в тысячу долларов", - шлёпнул молотком и зачем-то пригладил кожу на плешивой голове.
Cудья ожидал от Мэтта хотя бы  какой-нибудь реакции – удивления, недовольства тем, что Стрелок просидит в каталажке до суда, – но тот остался невозмутим.
- Банк  сегодня закрыт. Сидеть вам до понедельника.
  Кляйн, глядя на Мэтта, издевательски улыбаясь, развел руки — глумясь, как балаганный фигляр.

- Скрытный  ты человек…Я вкурить не могу, Мэтт – чем ты так очаровал местных негритосов, что они за тебя внесли залог. Кассиру  пришлось попотеть, пересчитывая этот мешок мелочёвки. Был только десяток  монет в один доллар. Мало того, Луиза Лежан уболтала мистера Синкфилда открыть свой банк и принять денежки.
- Луиза Лежан ? Кто это, шериф? Я её знаю?
- Ну да, грузная черная старуха. Местная ведьма с болота Манчак.

….
- Дюбуа? ( Матушка Луа произнесла  как"Дюбойс") Он из старых господ.  А они не трогали чёрных, если те не позволяли себе лишнего.
-А, что вы слышали про адвоката Джозефа Анатольшу Кляйна?
- Много чего слыхали, - ответила матушка Луа.
  Аннейблинда безжизненно- влажной, костлявой, слабой ладонь дотронулась до запястья Мэтта.
- Он подлый парень, маса, просто подлый. Его назначают защищать негров и всегда они оказываются виновными.
  У него нет женщины. Девки – и той нету. Внучатая племянница Бевелин была у них в услужении. В первый год, рассказывает, чуть не померла от страха. В комоде детская одежонка лежит и всяка разна малышова обувка. Цельный ящик. Нестиранные платишки, рубашонки, панталончики. Пятна на них. Может кровь, а может и нет.
  Чёрные никогда не расскажут белым  про плохого белого и потом нипочём не повторят перед судом. И какой судья с присяжными поверит чёрному?
  Мы старые ниггеры  много чего видим и много чего знаем. Белые измываются над цветными и даже не подумают, что цветные ведь тоже  поди люди. Нас не стесняются, как не стесняются кошек.
- Пёс… это пёс. Бешенный пёс. Как я это знаю? Просто знаю, маса Мэтт, знаю. Только я уж знаю, который джентльмен здоровый, а который бешеный, не ошибусь.
- Он умрёт. Я обещаю.
- Боже милостивый, помоги вам, маса  Мэтт — пробормотала матушка Луа  и прижала ладони к своим многочисленным щекам и подбородкам.


-  Это наш знакомец адвокат Джозеф Анатольша Кляйн.
Дюбуа пошевелил лопатками, словно за шиворот попала холодная капля
- Не может этого быть. Никто и никогда  в такую чушь не поверит. Обвинить уважаемого человека….  Более чем уверен это кто-то из черномазых.
 - Я сыт этим дерьмом по горло. Ваши всегда рады загнобить простого ниггера, чтобы прикрыть свою задницу, а потом кричать:  "Мы защищаем "белых "!". Перед отъездом мне рассказали одну историю:
"Человек приходит в клаверну*15   Ку Клукс Клана и спрашивает:
- Скажите, как вступить в вашу организацию?
- Это просто. Нужно замочить 6 негров и одного кота.
- А кота за что?
- Поздравляю, вы приняты! ".
Хочу спросить у Вас: " А кота за что? "*16   
И я тоже хочу спросить вас, а этих двух негров за что линчевали?
- Эти парни вдули черной девчонке. Черножопые — они все безмозглые, где уж им думать о будущем.
-Да знаю я эту грязную историю. Девица не была образцом добродетели. Они просто не смогли договориться об оплате услуг. Ну, вздёрнули вы их, доблестные рыцари круглого стола, и что после этого дети перестали пропадать? Это делает  тот, кого считают вполне приличным человеком.
- Но как доказать в суде то, что он виновен? Да судья даже не даст ордер на его арест. Пока он проведет разбирательство, адвокат успеет слинять. Да и судья Бибб его собутыльник и партнёр в покер.
- Дюбуа, если не ошибаюсь, у Вас две девочки? И, что Вы станете ждать, когда его поймают со спущенными штанами на одной из них? Думаю, что он и в этом случае отвертится.
- Как так?
- Однако, не забывайте о звенящих и шуршащих свидетелях.
-  О ком?
- Я говорю о забаве под названием "лжесвидетельство под присягой".  И родственники у этой твари не последние люди в сенате и в окружении президента. Судьи из Комиссии по сумасшествию его признают невменяемым. Его в  худшем случае нарядят в тесную рубашечку с рукавами, завязывающимися на спине, и посадят в комнатку, оббитую мягкими матрасами. А через годик-два он "вылечится", выйдет на свободу и исчезнет.
- Но, что же делать?!
- Вы же знаете, по законам штата за изнасилование полагается смертная казнь. Я никогда ещё не слышал, чтоб это было против закона — сделать всё, что только в силах человека, лишь бы не совершилось преступление, а он именно так и надо поступить. Есть такая порода людей, мистер Дюбуа, их надо приканчивать без разговоров, да и то обидно пулю тратить. Я убил очень много народа и не испытываю ни малейшей жалости. Это были не люди, а попросту ублюдки. Разве я грешен в том, что перестрелял кучу бандитов, насильников, растлителей малолетних и скотокрадов? Это всё равно, что клопов передавить…
- Ну, как его прикончить? За это могут и повесить.
-  Вы наверное забыли, что мне предлагали? В последний раз предлагаю бросить всё это щебетанье и перейти к делу. Смерть будет выглядеть более, чем естественно, и не выходя из рамок благопристойности. У вас в городе в дома заползают змеи?
- Не часто. У нас в домах нет подвалов. Они стоят на каменных опорах на высоте нескольких футов над землёй.
-  Будем считать, что его укусит змея…. Ну и что, что её не найдут. Вы это, как коронер засвидетельствуете.
-  Вы слишком подозрительный. Давайте ещё раз всё проверим.
- Вы мечтатель, а  жизнь груба...
   Мэтт и Дюбуа по молчаливому уговору, избегали каких-либо упоминаний о завтрашнем дне, дне суда  -  как это  бывает,  вероятно,  между  сердобольными  тюремщиками  и   слабонервным узником, которого на следующее утро должны повесить.


  Судья был по обыкновению скован, неуклюж и слегка пьян. Он был таким, каким и полагается быть луизианскому болоту, – коварным, смертоносным, готовым уничтожить вас после одного-единственного неверного решения или самой ничтожной оплошности, но предсказуемым.
  В зале передних рядах  на скамьях, изрезанных досужими ножами, расселась разношерстная свора друзей адвоката.  Последние,  как на подбор, оказались сутулыми и какими-то измятыми. По белесым губам морщинистых стариков  в предвкушении бесплатного развлечения блуждали блаженные улыбки.
  Адвокат снисходительно бросил взгляд на Мэтта, предвкушая полную победу.
  Стрелок видел его улыбку, свойственную адвокатам, – проникновенную, белозубую и совершенно неискреннюю.

"… Народ Соединённых  Штатов против личности, именующей себя Стрелком… оскорбление действием…нанесение побоев…"
    Осенней мухой ныл прокурор. Что он невнятно говорил, было слышно только судье.
(" То ли каша у него  во рту, то ли взял подержать доктора dick-а ")
 –…..с отбыванием наказания в исправительном доме.
 – Мистер Кляйн, насколько я понимаю, вы отказались от услуг адвоката, и свои интересы защищаете сами?
– Да, ваша честь.
– И какое же проявление предосудительного поведения вашего обидчика послужило причиной того, что вы вынуждены были решить этот конфликт только путем судебного разбирательства?
 – Мне было нанесено оскорбление действием. Моим чести и достоинству был нанесён ущерб.
 – Свидетель, мистер Дюбуа, данное разбирательство требует, чтобы суд и присяжные точно знали, что именно истец сказал мистеру Стрелку. Если вам не хочется это повторять, не могли бы вы написать эту фразу на бумаге?
  Судья изучил надпись на листке и брезгливо поморщился.
– Передайте старшине. Пусть ознакомит присяжных.
Присяжные читали. Смотрели на адвоката уже с отвращением, так как будто им показали на использованную бумажку, извлечённую из клозетной корзины. Кто-то в заднем ряду даже сплюнул на пол, не в силах сдержать чувства.
–  У меня вопрос к истцу. Совершенно непонятно, какая  побудительная  причина  могла  толкнуть  обвиняемого  на  то, что он велел вам замолчать.
– Боюсь, что некоторые, из сидящих в зале, не поймут меня. Я готов изложить свои слова  письменно.
– Бумага - охеренно дорогая штука, чтобы записывать на ней тонны всякого говна. Так о чём вы говорили? Слушаю вас.
– Хочу заявить протест. Я требую, чтобы из зала суда удалили газетных щелкоперов. Они и так проявляют неописуемый интерес  к моей особе и имеют обыкновение публиковать в своих газетёнках  разные злостные сплетни и  пасквильные статьи. Они не обременены   ни совестью, ни добродетелью, ни даже состраданием и  из чистой злобы могут обвинить любого в преступлении, которого он не совершал.
– Протест отклоняется. У нас свободная страна и каждый волен писать всё, что ему вздумается.
– Я говорил о тех, кого невежественная гнусная толпа по недомыслию называет "сластолюбцами"  в своём упрямом   скудоумии, полагающая,  что  благотворительность  неотделима   от   насилия над ребёнком. Пустоголовые скоты с очерствевшими сердцами, которым доставляет  удовольствие  оскорблять, отпугивают  всякого  доброго самаритянина,  приближающегося  к  этим нежным фиалкам  с чистой совестью  и  добрыми  намерениями. С  криком  и  свистом,  под  гром аплодисментов и улюлюканье тысячи грязных рук выставляют их,  как отъявленных гадов  и гнуснейших хищников. Люди  из  низших  слоев  общества огрубляют  и  уничтожают   все прекрасные  качества,   какими   наградила   человека   природа,  и в своих стараниях  неизмеримо превосходят  самые  худшие  ожидания.
 Я говорил о тех, кто в благородном и честном порыве даёт живительное  и  бодрящее  духовное питьё ближайшей страдалице, присовокупив к нему несколько слов утешения. Словно  существа  высшей  породы в своей заботе о прелестных  малышках, потакая их причудам  и   капризам,  совершили много  добра, породившего  немало  злопыхательства  и горя….
– Джофф, ты случаем рассудком не повредился, когда упал со стула? Я слушал тебя, слезы утирал, так прелестно. Суд не место для упражнений в сентиментальном красноречии и изящной словесности, - произнёс судья, быстро-быстро захлопав ресницами за стеклами своих огромных очков.
–  Эти добродетельные люди препятствуют тем, кто сводничает  и  потворствует развитию порочных наклонностей, увлекая в пучину грехопадения, - не слушая его, продолжал адвокат. - Поимка на месте преступления якобы  насильника накладывает  на него позорное клеймо на всю жизнь и приведёт впоследствии  к  жалкой  смерти, либо  с помощью нынешних  законов сделают из полезного члена общества совершенно никчемного и разнузданного мерзавца, и  тюрьма  лишь  поможет стать  ему   закоренелым   преступником либо слабоумным калекой.
  Есть такие несчастные, которых в силу болезненных наклонностей или дурного воспитания неудержимо тянет к малолетним.  Их необходимо  рачительно  учить  их  долгу  перед  богом  и людьми; окружить теми удобствами и утехами, какие  дозволяет  их  положение; обращаться с ними, как с членами большой человеческой  семьи,  сколь  бы  ни были они обделены судьбой или несчастны и как бы низко  ни  пали;  управлять ими "властным сердцем", а не властной рукой (на самом деле неизмеримо  более слабой)…
 –  Истец, перестаньте играть словами! Хватит юлить словно мальчик-рассыльный, слямзивший фунт конфет, на допросе у шерифа.
   Джофф… Когда я слышу эти слова  про добродетельных людей, слетающие с твоих маленьких лживых уст, и рад бы поверить им. Но ты один из самых отъявленных ханжей на свете. …   Истец, если  вы несли такую же заумь, перед тем как получить по рёбрам, то я удивляюсь, что вы так легко отделались.
– Протестую!
– Протест отклоняется! И прекратите шмыгать носом . У вас, что сопливчика нет? Могу ссудить.… Адвокат ответчика, у вас есть, что  сказать?
– Джентльмены, это мистер Стрелок, обвиняемый по данному делу, и он же  мой подзащитный. Мистер Стрелок не  живёт в штате Коннектикут, но мистер Стрелок живёт в штате Техас. Подумайте об этом, в этом нет смысла! С чего бы "длиннорогому"*17  жить в штате " голубой травы"*18? В этом нет смысла!
  Но что ещё более важно, вы должны спросить себя, а причем тут данное дело? Да ни причем джентльмены, это не имеет никакого отношения к данному делу. В этом нет никакого смысла!
  Господа присяжные! Как вы отнесётесь к тому, что истец стал бы  рассказывать ответчику о прелестях  совокупления с малолетней овцой, и о  том,  что кто не понимаете этих "чувственных наслаждений", а предпочитаете свою венчанную супругу, что благословляется  Богом и обществом, - тот только и способен налакаться дешёвого рома и раз в неделю по-быстрому трахнуть жируху-жену? Джентльмены, это не имеет никакого отношения к данному делу. В этом нет никакого смысла!
  Власть  штата  Коннектикут;  этот  мудрый  орган  в  давние  времена  принял пресловутый  кодекс,  именуемый  "Голубые  законы";  среди  прочих  разумных постановлений коего имелось и такое, по которому  каждого  гражданина,  буде доказано, что он в воскресенье поцеловал свою  жену,  надлежит  в  наказание посадить в колодки. А малолетнюю  овцу можно целовать  и не только целовать – ибо закон это не запрещает.
  Взгляните на меня, я адвокат, защищающий мистера Стрелка, и я веду речь о трахальщике овец из штата Коннектикут. Какой в этом смысл? Джентльмены, я несу бессмыслицу, во всем этом вообще нет смысла!
 Итак, запомните, когда вы, сидя в этой комнате взвешиваете и сопрягаете декларацию независимости с трахальщиком  малолетних овец, есть ли в этом смысл? Нет, в этом нет смысла!
 Джентльмены, если мистер Стрелок не хочет трахать  малолетнюю овцу и нарушать этим законы Бога и нашего штата, вы обязаны вынести оправдательный вердикт. Спасибо, ваша честь и господа присяжные, я закончил.
    Судья снял очки и начал их яростно протирать вынутой мятой тряпицей, уставившись в никуда большими, ледяными глазами. Хмурый, затуманенный взгляд перевёл на Мэтта.
    –  Подсудимый, у меня нет к вам вопросов. Вы, что-нибудь хотите добавить к делу или попросить о снисхождении?
  –  Нет, ваша честь.
  –  Старшина. Можете уводить присяжных на совещание.

– Ваша честь. Вердикт присяжных: "Невиновен".
– Ну, что ж. "Невиновен. " И я тоже так считаю, что "Невиновен. " Оправдан, дело закрыто, - и стукнул молотком по столу. В зале воцарилась тишина. Только не вовремя проснувшаяся муха где-то монотонно зудела, запутавшись в паутине.
Внезапно адвокат  ощетинился:
 –  Я протестую.
 – Протест отклоняется.  Вам попался на редкость воспитанный и порядочный человек. А вам, мистер Кляйн, порядочность надо вбивать в башку и желательно ногами. Мерзавцы, подобные вам,  вечно делают какие-нибудь дурацкие гадости…. А вы расфуфыренные климактерички на первом ряду…не вертите головой – это я к вам обращаюсь. Заканчивать трепаться. Это и к вам относится, пожилая егоза.
– И всё же я протестую…
– Тишина в зале! Ещё слово и вы будете оштрафованы за неуважение к суду
Вы как царь Мидас наоборот, мистер Джозеф  Анатольша Кляйн. К чему бы вы неприкоснулись обращается не в золото, а в дерьмо! Напрасно я не верил всему, что о вас болтают! Негодяйский вы ублюдок!
– Ваша честь, прекратите меня оскорблять!
– И это вы считаете оскорблением, жопоголовый?  А может быть это и так, миляга? За это смертная казнь не полагается. Жаль, что нельзя вешать таких мелких засранцев, как ты!
– Я протестую… Посмотрим,что скажет суд в Батон-Руж.
– Засунь свои протесты себе в задницу, вонючка! На вас налагается штраф в пятьдесят долларов за неуважение к суду!
  (И вот, тот самый человек, что раньше громче всех смеялся его остротам, теперь размахивал кулаками едва ли не перед  его  носом,  клял его на все лады и в глаза всячески обзывал! Потрескавшиеся кровоточащие губы адвоката затряслись, но все еще оставались растянутыми в безумном, раздражающем оскале, а глаза приобрели еще более бессмысленное выражение)
– Возьмите из той суммы, что вы мне должны. Жду не дождусь, когда вы мне отдадите свой карточный проигрыш.
Судья,  давясь от изумления, открыл рот, в горле у него забулькало и не в силах, что-либо сказать изо всех сил ударил молотком по "лягушке".  Черенок лопнул, и обломок улетел к потолку. Хрипя и задыхаясь, вытащил из бумажника тоненькую стопочку купюр, скомкал их и кинул в сторону адвоката. Туда же полетела и пригоршня медяков с серебром, извлечённая из карманов.
– Добрые сэры! Кто-нибудь одолжит мне два доллара?
 Мэтт пожил пару монет на большой палец и указательным выстрелил их в Кляйна.
  Старый джентльмен надевал пальто, путаясь в рукавах и бормоча: "Да он просто шалый…Уходи, Джофф. Он ушлёт тебя в русскую Сибирь, с него станется. Будешь там пасти пингвинов… meine lieber "
Стрелок махнул на прощание рукой адвокату, застывшему у стены в укоризненной позе учительницы начальных классов – скрестив руки на груди.


"Вот… сходил на рыбалку. Хотел сеть забросить, а она тут лежит. Голова в воде, а ноги на берегу", - говорил бородатый ирландец, не замечая, что слезы градом катятся по его загорелым щекам и его всего трясет.
  Из под мешковины торчали, покрытые отвратительной слизью, обезображенные спичечные ножки. Скрюченная лапка страдалицы словно пыталась вцепиться в воздух. На изгрызенном лице не осталось почти ничего кроме носа. Распахнутая затрапезная кофта, из-под которой проглядывают лохмотья и тоненькие, как у воробушка, рёбрышки под восковой кожей, покрытой синяками и кровоподтёками.
"Давешняя девчонка …", - узнал её Мэтт. Дюбуа впал  в какое-то лягушачье оцепенение, уставившись на тельце. Он услышал, как кто-то пробормотал: "Мать честная. "
– Может её попытался утащить под воду мелкий крокодил, но не справился, и она просто захлебнулась? А лицо объели  водяные крысы или выдра. Несчастный случай.
– Вы верите в такие несчастные случаи, Дюбуа? Подойдите ближе и полюбуйтесь на один из них. Продолжайте развлекаться.
   Мэтт откинул слипшиеся локоны волос, прикрывавший горло, и столпившиеся у тела увидели широкую рваную рану с торчащей  серой трубкой гортани.
 – Кто-то ей горло разгрыз! – испуганно попятился врач-коронер.
 – Или тупым ножом перепилил, – откликнулся Стрелок. И вы говорите это аллигатор? Посмотрите, - ткнул в располосованную шею с фарфоровой белизной позвонков внутри рваной раны.
– Черт! Вбога, вдушу, мать!– тихо выругался шериф. И его божба показалась почти что молитвой. Зеваки было дёрнулись приблизиться.
– Покуда никто сюда не подходите!
Мертвец улыбался своей неуместной, жуткой улыбкой.
– Бога ради, – прошептал Дюбуа, – прикройте ей лицо. Помощник шерифа натянул на лицо трупа, уставившегося остекленевшим взглядом в пустоту, дерюгу.
  Дюбуа по-прежнему видел провал рта под провисшей тканью. Мешки под его опухшими глазами стали иссиня черными, почти такими же, как темные откосы идущие вниз к воде. Опухшее лицо врача было уставшим и безразличным. В его город вломилось что-то страшное. Нечеловечески безжалостное. Оно раздавит тебя, если ты встанешь на его пути. Болото внизу, со своим ужасным зловонием и ждущее новых поступлений кладбище, есть безумие
Трясущейся рукой он взял протянутую Мэттом флягу и, проливая виски на подбородок, выпил.
– Наглый ублюдок  или настоящий придурок! Его самоуверенность граничит с тупостью.
– Теперь вы в полном дерьме, Томми, и ни твои молитвы, ни молитвы всей вашей клаверны* не вытащат вас из дерьма,… по меньшей мере до выборов. У меня возникло желание дать кому-нибудь  крепкого пинка под зад. И вам тоже доктор.
– Вы мистер Мэтт пережевали больше, чем откусили. Пора с этим кончать, Мэтт. Надеюсь…
  Мэтт прервал его: "Нанести визит вежливости этому монстру? Непременно. Если собираешься убить незнакомую девочку ради удовольствия,  готовься к последствиям. Его смерть будет медленной и болезненной. А, когда он подохнет, вломитесь к нему в дом – думаю, вы там найдёте достаточно улик, чтобы повесить и мёртвого. "
   Мистер Дюбуа издал короткий потрясенный вздох.
 – Шериф! Пусть ваши люди пошарят тут около. Может найдут незатоптанный след, бумажку, окурок , ещё, что-нибудь ,что не растёт на кустах  или деревьях.
Люди шерифа и добровольные помощники и спасатели ходили кругами и искали, искали и ходили кругами.

. …
   Низкие тучи, накрывшие городок, сеяли мелким унылым дождём.
   Улица, покрытая пылью по щиколотку в большую часть года, превратилась  в дно грязного, бурного потока, или непролазное болото. За занавесками в подслеповатых оконцах светились разноцветные абажуры, едва отражаясь лужах, сморщенных от картечи капель и порывов ветра. Временами доносилась приглушенное  тренькание раздолбанного пианино или фальшивое пиликанье скрипочки-четвертинки, орание  песен дурными голосами.
   Рождество. Все сидят по домам.  Только наступила полночь и на улицах никого, ни одной живой души.
   Безобразная зелёная дверь с облупившейся  масляной краской, поржавевшая пятнами жестяная дощечка с надписью: " Джозеф А.Кляйн, адвокат. Прием в любое время". Мэтт забил скважину замка щепкой и обломил её.  Осталось только ждать. Он обошёл дом и уселся в старое плетёное кресло, стоящее на заднем крыльце.
 Утих ветер, шел противный, еле заметный дождь, шурша по крыше и по стенам.
Собаки поднимали разноголосый вой. В собачьем хоре слышалась тоска от  бесконечного сидения на цепи. Собаки стихали, и лишь одна продолжала жаловаться на пятно луны в облаках, зимнюю мокротень, ночной холод, собачью жизнь. "У-а, у-а! " — тонко ныла собака. Сиротский скулёж переходил в тихое повизгивание, и все окончательно затихало…
    Мэтт даже начал придрёмывать, пригревшись, когда услышал в отдалении чмоканье воды. Кто-то шёл по раскисшей от дождя пустынной улице, скользя и мешая грязь заплетающимися ногами. Заскрипела расшатанная лестница. Под его тяжёлыми башмаками веранда так и застонала. Стрелок ощутил странное чувство, которое знакомо охотнику, добравшемуся, наконец, до убегавшего от него раненого волка. В голову сильно ударило адреналином.
   Мэтт обмотал лицо тёмным платком. Встал и прижался к обшарпанной стене.
   Подошедший качаясь, шарил по карманам. Потыкал ключом. " S..s..scheisse…"           С треском загорелась спичка…"Scheiss  d..drauf! "… Двинулся, волоча ноги к углу дома. Рванув ширинку, расстегнул, отрывая пуговицы. Выпростал  своего  маленького  петушка отлить.
   Гадливенько дребезжаще хихикал: "Заблудившиеся прелестницы в темном лесу…Соблазнительницы готовьтесь ко встрече  с моим дружком… И вовсе он не крошечный, долбанные твари… У вас самих  кудряшки только только завелись над щёлочкой. "  Зашаркал дальше к чёрному ходу, даже не застегнув  болтающиеся на подтяжках штаны, изгвазданные в грязи.
Подёргал дверную ручку. Сунул руку за наличник, достал ключ и неуклюже
отворил дверь.
 Стрелок будто отклеился от стены. Шагнув вслед за адвокатом, вошёл в тесный затхлый коридорчик. Достал из кармана плаща заранее припасённый длинный носок, набитый песком. Отвёл назад руку, взмахнул, и  он  с глухим шлепком   шмякнулся по голове  и левой рукой  сильно толкнул Кляйна в спину. Адвокат свалился ничком бесчувственной тушей, куда-то  в темноту покатился щегольской цилиндр, задребезжала по полу тросточка.
  Мэтт чиркнул спичкой, освещая комнату.
Обычная комната обычного дома. Гостиная, заставленная запылённой мебелью и с камином в глубине комнаты. Там же, в глубине комнаты была винтовая деревянная лестница, ведущая на второй этаж, и еще пара дверей, неизвестно что скрывающих. Обои буро-коричневого цвета засыхающей крови. В болезненно-звенящей тишине пощёлкивали маятником часы на стене. На медных скобах висели незажженные керосиновые лампы.  … Он поднес зажжённую спичку, и пламя перешло на фитиль. Затеплились ленивые языки пламени, озарив комнату тусклым желтым светом.
 В дальнем конце стоял огромный стол, заполненный загаженной посудой и бутылками. Скатерть в пятнах и подтёках. Вокруг стола были расставлены мягкие стулья  с вытертой засаленной обивкой, над ним висела потемневшая картина, изображавшая странную охотничью сцену – гончие собаки  рвали зубами ангелочков. Оскаленные пасти. Страдальческие мордашки.  Летели пёрышки, брызги слёзок… Карминово-красные ранки на пухлых розовых ручках…
 Стены были украшены цветными литографиями и гравюрами…. Детишки, милые крошки.…  Вот только вместо глаз аккуратно выковырнутые дырочки на бумаге…
  В окна монотонно забарабанил ночной дождь. В наглухо закупоренном доме
смрад  был невыносим. Застарелый скверный запах пьянки, розового масла, табачного дыма, дерьма и блевотины оставлял противный привкус во рту…
  На секретере полированный деревянный ящичек, хьюмидор*19. Внутри прятались поленницы сигар со знакомыми бантиками  "Punch" и "La Aurora".
Со стола Мэтт брал одну за другой бутылки, тряс их. Нашёл недопитую, захватил с собой.
Резной шкафчик с изображением Асклепия. С противным скрипом открылась дверца. Стрелок перебирал флаконы, склянки, баночки, пакетики c порошками.…Касторка, опольдекок, рвотный корень, хина, настойка ревеня, винный камень, нюхательная соль… Болеутоляющий сироп для детей *20….("Всё не то")…Картонная коробочка с пилюлями. На верхней крышки корявая надпись карандашом  "Опий". ( "Всего три … Больше и не надо, а то подохнет раньше времени").
 По стеклам дома снова нудно затарабанил дождь.
 На полу завозился адвокат, собирая последние крохи разума, пытаясь сообразить, куда ему теперь податься.
  Стрелок перевернул его. Глаза у него были бессмысленные. Ко лбу прилип чёрно-жёлтый клочок обёртки "Fry's Cream". Пузыри слюны на губах. Свеже расквашенный в плюшку нос. Широкие воспалившиеся царапины. "Странные веточки покарябали тебе вывеску, дружок. Детские ноготочки? ". Адвокат посмотрел  снизу на Мэтта долгим непонимающим взглядом, пытаясь припомнить, кто перед ним, и где он сам находится.
  Прервав щёлканье маятника, натужно хрипя, задребезжали часы, отбив время.
     Мэтт прижал коленкой горло адвокату,  разжал сведенный рот и засунул пилюли глубоко в хрипящую черную глотку. Туда же из прихваченной бутылки начал лить какое-то сивушное пойло. Законник хрипел и давился, захлёбываясь, отплёвываясь и брызгая. Резко фыркнул и натужно закашлялся. Напиток, похоже, попал ему не в то горло … Струйки жидкости лились по щекам, по дряблой трясущейся шее, по грязному воротничку рубашки. Засучившиеся  манжеты обнажили  глубокие борозды содранной на запястьях кожи, оставшиеся от укусов. "Лучше бы тебя за другое место укусили".
  Напрягшееся тело обмякло. Разомкнулись пальцы, впившиеся Стрелку в руку, и бессильно опали. Адвокат издал нелепый звук: " Кус амак ", дёрнулся и засопел.
Мэтт ухватил за воротник бесчувственное тело и подтащил к драному кожаному дивану, взгромоздил его и перевалил через валик лицом вниз. Расстегнул подтяжки,  стащил  до колен штаны  и задрал длинную рубаху.
"Это ещё хуже, чем я думал. Шёлковое бельё….. дамские панталоны  …. с прорехой между штанинами … не  особенно  заботился  о  чистоте  своего  белья ".
…"Что у нас за этой дверью?... Что и требовалось - отхожий чуланчик ". Мэтт  достал самодельную костяную зубочистку. Cтараясь не испачкаться, давясь рвотными спазмами, обмакнул  острый конец  в бурую массу на дне ночной вазы.
("Droit du seigneur".)*21 
  Насколько получилось, вогнал косточку в промежность рядом с  анусом. Пара хороших пинков ногой и она полностью погрузилась в плоть…
  Дотащил бесчувственное тело и бросил со спущенными штанами на стульчак.
" Если его кто и найдёт здесь, то решит, что адвокат, наверное, опять надрался до соплей  и стукнулся башкой ….  Прислугу он выгнал, а новую не нанял. Его найдут не раньше чем через неделю, до этого не хватятся. А то и позже. За это время его потроха превратятся в прокисшее говно, и отчего он преставился, выяснять не станут".
   Мэтт выдернул ключ из замка и вставил его с внутренней стороны. Достал из кармана  длинный шнурок с привязанным к нему  карандашом. Просунул карандаш на четверть в ушко ключа. Другой конец шнурка просунул под дверь. Плотно закрыв её, несколько раз подёргал, потянул. Замок с тихим скрежетом повернулся. Сухо лязгнул язычок, войдя в ответную планку. Со еле слышным звуком стуком карандаш упал на пол. Мэтт вытянул его за привязанный шнурок.
  " Ты сам закрыл дверь изнутри сладенький. Попробуй теперь, доберись до тебя."
   До рассвета было еще далеко, по-прежнему грустно сеял дождь, какие-то мелкие и противные холодные брызги сыпались с неба, размытые огни едва освещали слякотную улицу. Стрелок постоял у закрытой двери пока глаза не привыкнут к сумраку, и вышел в моросящую хмарь.
…
  Холод. Пронзительный ночной обжигающий холод. Луна. Громадная пятнистая ярко сияющая луна. Серосеребристые космы тумана по краям лунной дорожки.
Непроглядно чёрное стекло воды…. То тут, то там на нём всплывают кляксы пятен…
   Он проснулся от собственного крика. Сон оборвался, не успев начаться…Боль, была только боль. Такая боль, что казалось, в задницу забивают кол, выворачивающий заодно и кишки. "Траханный геморрой…".  Потом его начал бить озноб, он скрючивался, сжимался, словно стараясь согреться, засовывал ладони под мышки. Его трясло, он постукивал зубами и сдавленно  часто и неглубоко дышал. Сердце колотилось как-будто  бегущий мальчишка вёл палкой по штакетнику.
    Промозглый холод из сна остался…и вода. Она  хлюпала под ним. Он долго не мог понять, как он оказался на полу. В памяти осталось только, как он открыл дверь и потом провал. Голова звенела так, как будто ударили по ней доской. Так били его или нет? Он провел рукой под носом. Слипшаяся от запёкшейся крови щеточка усов… "Потом, всё потом". Адвокат  приподнялся над полом. Во рту появился отвратительный привкус желчи: еще минута, и его точно вывернет наизнанку. Еле сдержался, представив, что когда его стошнит, он ляпнется лицом прямо вниз, в липкую тягучую массу. Мокрые, обоссаные штаны путались в ногах.     Он с трудом стащил их, даже не снимая сапожек с налипшими на них ошмётками грязи.
  Опрокинутый стульчак. Он, что упал с него? Перевёрнутый горшок. Воняло ужасно  - но вскоре перестал обращать на это внимание, боль выжигала изнутри.
  Покрытый обильным потом, с пересохшим горлом и  бессильно шаркая ногами, добрёл до аптечного шкафчика стал шарить в нём. "Болеутоляющий сироп для детей"*. Проглотил  шарик асафетиды*22. Запил, жадно отхлебнув из пузырька. "Дрянь то какая… ". Снова отхлебнул, снова сморщился.
   Сумеречный свет из окон. Сколько же он провалялся? Стрелки часов добрались до 17.16-ти.  Боль притупилась, стала просто противно липкой….  Комната менялась в размерах,  плыла, колеблясь и искажаясь.
   С верхнего края запотевшего  стекла лениво сползали одинокие капли. Адвокат мазнул по ним ладонью. В проплешину было видно, что на улице лениво сыплет снег. "Снег в Луизиане? Примерещится же такое".
    Доковылял до буфета. Виски. Надо подлечиться после вчерашнего. Тренькая горлышком по краю стакана, налил его до половины. Большими глотками, давясь, выпил. В голове немного просветлело …"А теперь спать…"
  Спальня с разворошенной постелью. Будто изжёванная подушка, сбитые в жгут простыни, одеяло, сползшее на пол.
   В зеркале умывальника отразилось лицо, налитое желтизной и ставшее одутловатым, воспалённые припухлости под нижними  веками, посередине лица не губы – щель, прорезь для рта, под глазами залегли черные тени. Вытер засохшую жёлтую ниточку слюны из правого уголка губ. На оливковом виске пульсировали красно-голубые жилки.
Привычно скользнул взглядом по картинке в рамочке - голая Красная шапочка в постели с волосатым волком*23 …"Мы ещё поиграем в эти игры, шалуньи…",- и причмокнул губами со смешком. - " Это скрашивает пресную жизнь, предаёт ей остроту и пикантность…  Fucking Shit", - и рухнул ничком на волглый комковатый матрас, воняющий плесенью и мочой, хрипя и дергаясь в корчах.
…Худенькие бледные ручки, торчащие из-под зыбкой земли. Лица, перекошенные и обезображенные агонией… Издевательский смех, доносящийся из слипшихся бескровных ртов. Тонкие манящие голоски с переливами серебряных колокольчиков чистым птичьим щебетом зовут: "Иди  же к нам, сладенький. Мы так долго ждали тебя…" …Жуткая боль. Маленькие пальчики раздирают живот, копаются в требухе, тянут и рвут, ноготками впиваются в мошонку…"Нееет!! ".
….
Вились спутанными нитями набухшие водой коричнево-серые отпечатки ног на белом снегу, засыпавшем улицу. Метель заметала их. И снова протаптывались  ломанные кружева дорожек. Снег перестал идти только через неделю. Из дома с табличкой  " Джозеф А. Кляйн, адвокат" так никто и не вышел…
….
   Из пакета вывалилась газета с обведённой красным статьёй с крикливым заголовком …   
  Навалилась бесконечная усталость.
Мэтт открыл бренди, бутылку с выцветшей  этикеткой, рассыпающейся от старости. Но выдержанный бренди не шел в горло и не пьянил, был горький, противно пах лекарством. Горло его внезапно сжал спазм.
" Благолепие. Благозаконие восстановлено. Мать его… Нежели будет  нечто ещё более гнусное?"
________________________________________

ругару*1–  (rou-ga-rou  ), оборотень

Матушка Луа *2- Стрелок. Барон Самеди http://www.proza.ru/2010/09/17/1234 или
http://samlib.ru/editors/m/mazharin_s_i/baronsamedi.shtml

  цветок  белой камелии*3 - "Рыцари белой камелии" – одно из названий Ку-клукс-   клана

" …. bordel de merde…" *4 - французские ругательства.

бийу*5 - заболоченная часть озера или пруда
 
багасс*6 - Когда сахарный тростник уже выжат, складываются в кучи остатки стеблей, которые называются "багасс".

боуи*7 - нож Бо;уи, крупный нож с характерной формой клинка, на обухе которого у острия выполнен скос, имеющий форму вогнутой дуги («щучка»). Остриё клинка при этом направлено немного вверх.

каджуны*8 - (cajuns)  своеобразная по культуре и происхождению субэтническая группа в населении современных США.) По происхождению каджуны — одна из групп франкоканадцев, а точнее франкоакадцев, депортированных британцами из Акадии в 1755—1763 годах. Само слово «cajun» — искажённое франко-креольское от фр. Acadien (акадийский).(С)

"Scalawag*9- слово употребляемое северянами как презрительная кличка южан.
В животном мире Scalawag означает заморыш. Есть и еще значение Scalawag - бездельник. Может рабовладельцев-бездельников с юга так северяне называли? (С)

"Wanted for murder in Louisiana"*10 - разыскивается за убийство в Луизиане.

успокоительная микстура Бэттли*11  — разновидность лауданума, состоящая из опиума, хереса, спирта, гидроксида кальция и дистиллированной воды.

"перечница"*12 -  пистолет  конструкции Деринджера для незаметного ношения и вместе с тем, если это необходимо, довольно точной смертоносной стрельбы. (Потайное оружие последнего шанса) Карточные шулера, девицы легкого поведения, мелкие торговцы и даже банкиры, короче, все, кому надо было скрыть присутствие смертоносного оружия, пользовались ставшими необычайно популярными в те времена двуствольными (и очень редко четырёхствольными) пистолетами-переломками. Носили их обычно в потайных карманах, поэтому и приклеилось к ним звучное название: "карманная смерть". (С)
саквояжник*13  -  (или карпетбеггер) так именовали северян, прибывших в южные штаты налегке (весь их багаж состоял из саквояжа) и старавшихся за бесценок скупать собственность обнищавших южан. (С)

Moonshine. *14  - самогон.

клаверна*15 - ячейка Ку-клукс-клан

*16  - анекдот 1866 года

"длиннорогие"*17 -  прозвище техасцев.

штат " голубой травы"*18 - простонародного названия штата Кентукки - Blue Grass state.

хьюмидор*19 -Хьюмидор (лат. humidus — влажный) — ящик, шкатулка (реже шкаф или комната) для хранения сигар. Главной задачей хьюмидора является поддержание уровня влажности на уровне 65-75%, при котором сигары могут храниться без потери качества.(С)

Болеутоляющий сироп для детей *20- Наверное, в 19 веке люди были слишком озабочены проблемами церкви и государства, раз изобрели целую серию "болеутоляющих сиропов". При этом было заявлено, что лекарство абсолютно безопасно для здоровья. Но на самом деле, бутылочка с чудо — средством содержала огромное количество наркотических веществ. Точнее говоря, в каждой из них было 65 миллиграмм чистого морфия!
По прошествии долгого времени газета New York Times решила опубликовать разоблачающую статью об этом лекарстве, сказав, что в нем
содержатся сульфат, гидрохлорид морфия, хлороформ, кодеин, героин, опиум, гашиш. Поэтому нет ничего удивительного в том, что многие дети
умирали от подобного "лечения".(С)

droit du seigneur*21    - имеется в виду так называемое "право первой ночи"

асафетида*22 - растительная смола, снимающая желудочные спазмы

…голая Красная шапочка*23  - В фольклорных записях сюжет выглядит следующим образом:
  Мать посылает дочь к бабушке с молоком и хлебом. Та встречает волка, рассказывает ему, куда идёт. Волк обгоняет девочку, убивает бабушку, готовит из её тела кушанье, а из крови — напиток, одевается в одежду бабушки и ложится в её кровать. Когда девочка приходит, волк предлагает ей поесть. Бабушкина кошка пытается предупредить девочку о том, что та ест останки бабушки, но волк кидает в кошку деревянными башмаками и убивает её. Потом волк предлагает девочке раздеться и лечь рядом с ним, а одежду бросить в огонь. Та так и делает и, улегшись рядом с волком, спрашивает, почему у него много волос, широкие плечи, длинные ногти, большие зубы. На последний вопрос волк отвечает: "Это чтобы поскорее съесть тебя, дитя моё! " и съедает девочку. (С)