Рок после смерти. Глава 12. Последняя песня

ЕСТЬ ЛИ РОК ПОСЛЕ СМЕРТИ?
Глава 12. Последняя песня

     — Ли чуть с ума не сошёл,- подался вперёд Джоник,— когда узнал, что Макс чуть не погиб! И он чуть не убил Сэма за это, ведь он должен был следить за ним.
     — Ну а как же желание Макса покинуть фестиваль? Как Ли это воспринял?
     — Ли… — улыбнулся Джоник,— я вам уже говорил что он псих?

                Прощание Джоника.

     Лилит первая узнала об инциденте с пианинном. Она как раз неподалёку шпионила. Когда она обо всё мне рассказала, я сразу почувствовал, что Макс что-нибудь выкинет. Я думал он как всегда накричит на всех, сорвётся на ком-нибудь, предъявит претензии Ли, короче раздует из этого такую трагедию, что каждый будет чувствовать себя в долгу перед ним. Но Макс не переставал удивлять.
     Макс лучился от счастья, как фосфор в темноте. И ему походу вообще было плевать на нечастный случай. И он собрал нас, без Ли, без Сэма, только самых близких, как он сказал. Уже только после этих слов нам стало не по себе.
     — Ребята,— лыбился словно укуренный Макс,— Я должен сделать заявление.
     Повисла минута молчания. От этой тишины, мне даже казалось, что я слышу, как бьются в ожидании сердца парней.
     — Я ухожу из группы!— вдруг выпалил он.

     Макс улыбался, он жадно расставил руки, словно ожидал, что мы все бросимся его обнимать и довольные хлопать по плечу. Но мы застыли на своих местах. Да у нас у всех просто отвисли челюсти. Это последнее, что кто-нибудь мог ожидать от Макса.
     — Ну и?— уставился на нас Макс,— Вы так и будете молчать?
     — Макс,— замялся Лео,— Ты точно уверен? Я понимаю, ты одной ногой чуть не оказался в могиле, тебе сорвало крышу, это можно понять…
     — Лео!— Макс начал смеяться словно сумасшедший,— Я в порядке!— реготал он,— Я никогда не был настолько в порядке!— заливался безудержным смехом Макс.
     — А вот по тебе не скажешь,— рассеянно на него смотрел Лео.
     — Парни!— Макс стал вдруг такой душкой, словно его за задницу укусила фея Тинкербелл,— Это всё пустое! Вы только подумайте зачем? Я счастлив! Боже,- он взял себя за голову,— Как я счастлив! Мы все можем быть счастливы, мы все можем уехать. Этот фестиваль ничего не значит!
     — Конечно,— опустил виновато голову Ник,— у тебя ведь есть Ру. А у нас больше ничего нет кроме этого фестиваля.
     — Поймите же,— с надеждой смотрел на нас Макс,— Мне так нужно. Это мой выбор.
     — Чувак,— вдруг встал Лео и положил руку на плечо Максу,— Я понимаю. И вы должны быть с ней счастливы!
     — Не упусти этот шанс,— поднял глаза Ник,— Другого не будет.
     — Охренеть!— смеялся я,— Вау!— я бросился обнимать Макса, но на полпути остановился,— Слушай, а как же концерт? Кто теперь будет петь? Кто будет нашим лидером?
     — Вы справитесь!- улыбнулся Макс,— Лео прекрасно пишет песни. А Ник,— он метнул взгляд в сторону Ника,— чувак, я слышал, как ты поёшь. Немного потренироваться, чуть больше секса добавить, и ты бы смог надрать мне задницу. Вы уж простите меня, мyдakа, я никогда не давал вам развернуться. Но то, что мы делали, все наши песни, никогда не были только моей заслугой! Я бы без вас не справился. А вот вы справитесь. Я верю в вас.

     Мне казалось, я бы разрыдался, не будь я призраком. А вот Лео не стал тушеваться, как Ник, и расплакался как девчонка, бросившись Максу на шею.
     Макс нас удивил. Я до последнего думал что это сон. Пока не вспомнил, что призракам не снятся сны. И мы пообещали Максу помочь объяснить всё Ли. От одной только мысли о разговоре с Ли, у всех шли мурашки. А вот Ник продолжал не верить, я видел это по его лицу. Ник сидел и ухмылялся.
     Позже я забрёл в гости к Нику. Он лежал на кровати и отстраивал гитару.
     — О! Ты как раз вовремя,— поднял голову Ник,— послушай!
     Я прошёл в комнату и Ник начал наигрывать новую тему.
     — Неплохо,— я сел на кровать.
     — Думаешь, Макс сможет потянуть верхи?- продолжал перебирать пальцами по струнам Ник.
     — Я думал теперь петь будешь ты… Или ты не веришь что он уедет?
     — Конечно, нет.
     — Но почему?— мне хотелось взять Ника за плечи и трясти,— Он же сказал! Неужели ты просто не можешь поверить, что он может быть просто счастлив?
     — Счастлив?— поднял ехидно бровь Ник,— Могу. Счастлив, но не с ней. Так вышло, что я знаю его несколько дольше, чем ты.
     — Но даже Лео верит…
     — Лео во всё верит, он воспитан на мелодрамах, на фильмах, где героев всегда ждёт happy end.
     — А если именно так всё и будет? У них же всё сейчас на мази, я ни разу его не видел таким!
     — А я видел. Была у него одна… Казалось счастливее он быть не может. Действительно не может.
     — И что случилось?
     — Ничего. Она забеременела. Но Макс не был к этому готов. Стать папашей означало положить на музыку. И он ей отвалил пару сотен на аборт. Макс даже не пошёл с ней. А потом разорялся, почему она такая сука бросила его.
     — Но он изменился и сейчас готов. Он же сделал ей предложение?— не сдавался я,— Я же изменился? Я же смог?
     — Изменился,— ухмыльнулся Ник,— Ты уж извини меня, но ты изменился только благодаря тому, что сдох. Не выпади ты тогда из окна, ничего бы не изменилось, ты бы продолжил пить, курить, рано или поздно твоё тело бы нашли на помойке. Ты изменился, потому что ты просто физически не можешь продолжать разрушать себя. У тебя просто нет другого выбора. У Макса есть выбор. И даже думаю, уж простит меня Ли, лучше было бы если бы Макс вчера умер.
     — Ты не прав,— я встал с кровати и наставил палец на Ника,— Люди меняются, и дело не в причинах, дело в желании. Я изменился не потому, что не мог пить, — я продолжал угрожать ему пальцем, выплёвывая слова,— я изменился, потому что у меня появились вы, потому что у меня появилась Лилит, потому что мне было, для кого меняться! Я этого просто захотел. И Макс хочет. И он тебе это докажет!
     — Ты даже не представляешь, как я на это надеюсь, как хочу, чтобы это стало правдой…
— Ты увидишь,— и я вышел через стену.

     И Макс удивлял. Когда я прошёл мимо его комнаты, заметив, что дверь открыта, я невольно заглянул. Макс паковал вещи. И Макс улыбался, он словно считал минуты, когда же сбежит из этого проклятого места. И я его понимал, я бы сам сбежал, было бы куда, было бы от кого. Но от себя не убежишь.
     И моя Лилит умилялась всему происходящему. Она чувствовала себя в какой-то мере обязанной Ру за тот вечер, и она решила устроить ответную вечеринку, проводы. Лилит вообще искала любой повод почувствовать себя живой, а вечеринка была тем, что нужно.
     Пока Лилит организовывала вечеринку, мы с ребятами собрались у дверей комнаты Ли. Мы мялись с ноги на ногу, никто не решался постучаться первым. Но Макс не мог больше ждать, он махнул рукой и открыл дверь.
     — Я ухожу.— С порога сказал Макс.
     — Куда?— мы застали Ли врасплох, его рука со стаканом повисла в воздухе над комодом.
     — Из группы. Я ухожу.
     — Уходишь?— расширились в удивлении глаза Ли.
 
     Мы смотрели на Ли, Ли смотрел на нас, а потом он сорвался на дикий хохот. Ли смеялся, он не мог остановиться. Мы и сами начали смеяться, что оказалось ошибкой. Ли обезумел, он со всей силы кинул стакан в Лео. Лео успел пригнуться, и стакан разбился о стену. Но Ли показалось мало. Он помчался к Максу и прижал за грудки его к стене, брызжа слюной как бешеная собака.
     — Уходишь?— орал Ли,— Уходишь? Здесь никто не уйдёт без моего разрешения!
     — Ли,— растерялся Макс,— послушай…
     — Я не хочу ничего не слышать! Ты пойдёшь сейчас в свой номер, и выучишь новую песню. А завтра ты выйдешь на сцену, как ни в чём не бывало! Ты понял?— он тряс Макса за ворот куртки,— Ты понял меня?
     — Ли,— потянулся к ним Лео,— мы справимся!
     И Ли отпустил Макса. И Ли врезал Лео по морде. Лео согнулся, а Ник встал как живой щит между парнями и Ли.
     — Мы сможем,- Ник с уверенностью смотрел на Ли,— Я не хуже Макса пою. И тебе же понравилась моя последняя песня? Может, это именно то, что нам нужно?
     — Знаете что нам нужно?— Ли смахнул с комода все вещи, графины, бутылки и памятные призы со звоном посыпались на пол,— Чтобы вы придурки, перестали страдать хернёй! Вы себя звёздами посчитали?
     — Нет, Ли…— не сдавался Макс,— пойми…
     — Это всё из-за того случая? Всё из-за пианино, сынок?— вдруг смягчился Ли,— Клянусь,— он достал чётки,— клянусь, я сам буду сторожить тебя, а Сэм больше ни на шаг не отойдёт.
     — Не в этом дело,— опустил глаза Макс,— Я просто устал.
     — Возьми выходной? После концерта, съезди на недельку куда-нибудь…
     — Нет,— уверенно стоял на своём Макс.
     — Контракт!— включил свою старую песню Ли,— Ты потеряешь всё!
     — Мне не страшно.
     — Ты проснёшься в один прекрасный день на помойке и пожалеешь…
     — Пусть. Я должен попробовать.
     — Макс,— Ли вдруг скорчился, словно собираясь заплакать,— Пойми же ты! У тебя талант! Не зарывай его в землю, сынок! Ты всё потеряешь!
     — Я потеряю намного больше, если останусь.
     — В чём причина? Почему? Что случилось? Деньги? Я увеличу твой гонорар!
     — Увеличь его лучше парням.
     — Знаешь, что мы сделаем?— снова начал улыбаться Ли,— Сейчас ты пойдёшь в номер и ещё раз обо всём подумаешь. Ты хорошенько обо всём подумаешь.
     — Я уже всё обдумал.
     — Нет. Ты ещё раз подумаешь. Потому что ты, кажется, забыл о контракте. Ты забыл. И ты дождёшься новых сводок, как твоя группа войдёт в десятку. Ты ещё раз подумаешь, от чего отказываешься. У тебя может быть всё, всё, о чём только можно мечтать! Но если ты уйдёшь,— он тыкал пальцем в грудь Макса,— у тебя больше ни хрена не будет. Ни хрена!
     — Ни хрена,— улыбнулся Макс и, как ни в чём не бывало, открыл дверь,— Это всё что ты хотел сказать?

     Я поражался Максом. Я и не думал никогда, что он на такое способен. Человек, который готов был бы душу продать за музыку, нагло плюнул в лицо сатане, в данном случае Ли. Макс даже бровью не повёл, все доводы Ли его больше не трогали. Он действительно стал готов.
     И я никогда так не смеялся. Помню, как я пришёл в свой номер, завалился на кровать, и долго безудержно смеялся, смотря в потолок. Вся эта история с Максом казалась настолько нелепой, не реальной, в этом я понимал Ника. Это был словно какой-то анекдот. Макс решил бросить группу? Да вы шутите! Ради девушки? Потому что просто надоело? Вы не с кем его не перепутали? Макс же задница! Вы точно шутите! Ха-ха!
     Но я поверил в него. Макс стал для меня словно путеводной звездой, маяком, к которому нужно стремиться во тьме. Если даже Макс смог, значит, и я смогу, значит, нет ничего не возможного. Я должен был стремиться, я должен был верить. Вот он лидер, он мог заставить любого поверить, даже меня. Лидер. Он сможет, думал я, и я смогу, я буду обязательно счастлив, Лилит будет счастлива, и если нам повезёт, мы умрём в один день, и теперь уже навсегда.
     Лилит устроила вечеринку в камерном зале с роялем. И уже гремела музыка, когда я вошёл. Ру сидела на коленях у Макса, он водил рукой по её волосам. Ник напивался с Трэшем. Лилит о чём-то втирала бармену и остальным людям, которых я даже не знал. А малыш Лео вовсю танцевал с журналисткой. И моё сердце хоть и не стучало, но радовалось.
     Лилит, как только заметила меня, бросилась мне на шею.
     — Потанцуй со мной, Джони,— ворковала она.
     Я обнял её за талию. Я закрыл глаза, пытаясь представить, каково это держать её, каково это чувствовать друг друга.
     — Мы же будем счастливы?— на ушко она шептала мне.
     — Конечно.
     — Мы же сможем? Мы найдём выход? Мы же найдём лекарство?
     — Обязательно найдём. Нет ничего невозможного.
     — Да, найдём,— она положила мне голову на плечо.

     Мы танцевали. Я смотрел на Лео, он улыбался словно ребёнок, которому подарили мороженое. Жаклин вовсю строила ему глазки, она будто нарочно придвигалась ближе, но Лео этого не замечал, он был слишком джентльменом.
     Позже, мы все уселись за стол. Жаклин, расстегнула верхние пуговицы кофточки, но Лео со всей стойкостью продолжал смотреть только в глаза, либо по большей части в ноги. Жаклин придвигалась к нему, изображая тесноту. Лео улыбался и учтиво наполнял её стакан, как только он пустел. Жаклин положила ладонь на своё колено, совсем рядом с рукой Лео. Я видел, как её мизинец, словно ненароком касается руки Лео, как она ждёт, что он вступит в игру и начнёт гладить её пальцы. Но Лео тупил. Впрочем, как и всегда. Он заливал про жизнь, про любовь, а Жаклин жадно смотрела ему в рот, она ждала поцелуя, все уже это видели, но не Лео. Сама обстановка располагала, сам случай,  романтика, которую так ждал наш Ромео.
     — Я завтра буду здесь,— тихо говорила Жаклин, но я смог расслышать,— Буду писать статью о концерте. Можно сходить куда-нибудь перед выступлением…
     — Мы будем репетировать,— вздохнул Лео.
     Я в мыслях раз пять стукнул себя по лбу. Как же Лео тупил!
     — Ну а после?— совсем растерялась Жаклин,— Мне правда нужно будет отредактировать текст, но я могла бы отложить,— сама Жаклин выглядела так, словно готова была от неловкости провалиться сквозь землю.
     — Не знаю даже, мы обычно совсем вымотанные после концертов. Я хочу, чтобы всё было по-особому. Я знаю одно место… Можно через пару дней туда сходить.
     — Через пару,— поджала губы Жаклин,— Мне кажется, ты не хочешь, что ты ищешь повод… Ладно, забей! Боже, какая я глупая!
     И Жаклин вышла из-за стола и направилась в сторону дверей. А я подорвался к Лео и дал ему затрещину.
     — Придурок!— я потянул его за балахон,— Ты хочешь быть с Жаклин?
     — Хочу…
     — Тогда ноги в руки и беги за ней!
     — Но я нужен сейчас Максу… Если она та самая, она поймёт.
     — Ну, идиот!— я завалился обратно в кресло,— Ты упустишь её! Иди!
     — Иди!— вдруг повернулся Макс.
     — За Лео!— поднял бокал вверх Ник,— За Макса! За Любовь!

     И Лео довольный помчался следом за журналисткой. А мы пили. Точнее пили они, но мне тоже было хорошо, просто потому что я знал, что всё будет хорошо, всё обязательно будет хорошо.
     Я положил голову на плечо Лилит, она нежно взяла мою руку. Я хоть и не чувствовал прикосновений, но эти чувства были куда глубже, нежность что была между нами. И я смотрел на счастливые лица. Макс смеялся, он казался мальчишкой, влюблённым мальчишкой. Ру смеялась. Ник даже на день изменился, он оставил позади свои претензии к Максу и от души радовался если и не за Макса, то хотя бы за Ру. Трэш раз за разом поднимался и говорил тосты.
     — Было бы круто, если бы мы вместе попали в финал,— поднялся Трэш,— уж вам хотя бы не жалко проиграть.
     — Вы же проиграете. Ты в курсе?— смеялся Ник.
     — Главное дожить,— улыбнулся я.
     — Ты всех нас переживёшь,— подмигнул мне Макс.
     — За нас!— поднял бокал Ник,— Чтобы мы навсегда остались друзьями.
     — За нас!— раздался звон бокалов.

***

     — Хорошая вечеринка вышла,— усмехнулся Макс,— Наверно мы никогда ещё не были так близки группой. Как одно целое…

                Прощание Макса.

     Я сидел рядом с Ру. Она смеялась и то и дело переводила разговоры на тему свадьбы. А я сидел и молчал, впервые мне не хотелось никого перебивать, обращать на себя внимание. Я хотел сидеть незаметным, я хотел запомнить их лица, каждую черту: ироничный прищур Ника (счастливчик Ник всегда такой довольный), растерянный взгляд Лео и неспокойные руки, что жили, будто отдельно от него, Лео не замечал даже, он говорил, а его пальцы стучали по столешнице, отбивая очередной ритм. Я даже хотел запомнить нахальную улыбку Джоника, его синие волосы, запомнить Лилит, её раскосые хитрые глаза и, разумеется, соблазнительную грудь, я бы даже запомнил Трэша, с его странным чуть шепелявым акцентом. И я помню в мельчайших подробностях Ру, каждую черту, её улыбку, её голос, я помню, как она каждый раз дёргала меня за рукав, чтобы я согласился с очередной её идеей. И я соглашался, кивал. Я подумал, хорошо бы запомнить всех и журналистку и нашего бармена, и даже толпу незнакомых мне ребят, а потом раз за разом прокручивать их у себя в голове, счастливых, живых, тот день и тот час. Я изучал их, я запоминал.
     И я запомнил. Эта картина навсегда осталась в моей памяти. Даже ели сейчас я закрою глаза, я увижу их. Вот Ру, смеётся, Джоник встал и дал затрещину Лео. Лео тупит, я повернулся, Лео побежал за журналисткой. Наш бармен вернулся с корзиной тыквенный кексов. И я помню даже этот запах, тыквенные кексы с лёгким привкусом ванили и корицы, старое пыльное дерево, примесь едкого парфюма Жаклин, нежный запах тела Ру, запах пота и алкоголя от ребят, лёгких привкус сигарет, запах мяты от жвачки Ника, что он прилепил к столешнице. Я помню даже на ощупь. Холодная столешница, мокрая от пива, с кругами, оставленными от кружек. Тёплые пальцы Ру, сжимающие мою руку. Нежный прохладный как глоток свежего воздуха поцелуй. Ру шепчет мне на ухо что пора, я касаюсь её руки, такой нежной и гладкой кожи. Я жму руки ребятам, руки шершавые от мозолей Ника и Трэша, руки призрачные как воздух Джоника и Лилит, мокрую от пролитого пива руку бармена. Я помню всё, словно это было только вчера.
     Утром я продолжил собирать вещи. Я достал свою акустику, она издала жалобный писк, когда я задел ею комод. Я не устоял. Я сел на кровать и начал играть. Я перебирал пальцами по струнам, моя крошка пела, она ныла под моими руками, будто умоляя меня остаться. Я наиграл новую тему, и подумал, вот он очередной хит! Ли бы уссался от восторга… А она ныла, рыдала. Я не выдержал и засунул её в чехол и поставил рядом с остальными вещами. Я даже не хотел смотреть в ту сторону, я не мог смотреть на неё и я вышел из комнаты и поплёлся к бару.
     И в баре было как никогда пусто. Я понял, в чём дело, все разошлись по репетициям, до концерта оставалось несколько часов. Я опрокинул в себя пару кружек пива и решил в последний раз сходить на репетицию, посмотреть как дела у ребят, ещё раз убедиться, что они справятся без меня.
     Я смотрел на ребят через маленькое окошко в челауте. Ник спорил с Лео на счет нового рифа, совсем как когда-то я. Джоник бегал как меж двух огней. И на моё плечо опустилась рука Сэма.
     — Не хочешь зайти?— свысока смотрел на меня Сэм.
     — Нет. Они неплохо справляются.
     — Плохо. Одно дело спорить с тобой, другое дело друг с другом. Они как свора собак, что потеряли вожака.
     — Они справятся,— я отошёл от окошка,— А где Ли?
     — Ему нездоровится. Но вечером будет. Ты хоть останешься на концерт?
     — Нет.
     — Боишься?
     — Чего мне бояться?
     — Что не выдержишь, что останешься?— ехидно улыбался Сэм.
     — Нет. Просто не хочу видеть как они облажаются,— усмехнулся я.
     — Они утром сказали, что твоё место останется за тобой. Они будут ждать. Если ты передумаешь…
     — Не передумаю.
     — Пятое место,— похлопал меня по плечу Сэм,— пятое.
     —Я рад. Рад за них.

     Я не мог больше смотреть на ребят. Я не мог слушать Сэма, его слова продолжали звучать в моей голове. Пятое место. Свора собак без вожака. И я направился к Ру. Два этажа вниз, два пролёта, к гардеробной, что стали для меня отдельным миром, островком счастья. Ру заканчивала уже паковать вещи.
     — Ещё чуть-чуть,— запыхаясь, она смахнула пот с конопатого лобика,— Максимум час. Ты не хочешь остаться, посмотреть концерт?— в растерянности она смотрела на меня.
     — Не хочу, это лишнее. Уходить, так без оглядки.
     — Как знаешь. Пару часов ничего уже не решат.
     — Я так хочу,— я протянул к ней руки, и она упала в мои объятья.
     — Тогда всё в силе. В шесть, я буду ждать тебя на крыльце.
     — В шесть.
     — Ты собрал уже вещи?
     — Осталось совсем чуть-чуть.
     — Тогда поторопись.

     И я вернулся в комнату. Я продолжил свои сборы. Чемодан никак не хотел закрываться, сколько бы я не силился, не садился на него сверху не прижимал. Я решил достать часть вещей. Я вытащил пару пакетов и пытался придумать, куда бы их упаковать. Я прошёл к ванне с одним из них в руке, но на полпути из него посыпалось содержимое. Гора дисков. Я начал их собирать в кучу, я уже подумал, если не впихну их, то оставлю. Я достал следующий пакет и наткнулся на свои старые кроссовки. Мои потрёпанные старые счастливые кроссовки.
     На кроссовках уже не было живого места, бомжовые кроссовки. Но я их хранил. Я играл в них каждый концерт, потому что они были напоминанием. Я был в них, когда меня в первый раз избили, за то, что я не такой как все, за то, что я «бомжонок», за то, что пытался вырваться, за то, что имел мечту. Я был в них, когда ждал отца два с половиной часа на остановке, и он должен был забрать меня из музыкальной школы, в тот день он снова ушёл от нас, я прошёл в них около двадцати километров до дома. Я вернулся домой за полночь. Мать рыдала. Я был в них в свой первый концерт, когда я ещё толком не умел петь, когда после концерта я видел, как усмехаются люди, они отводили взгляд, но я видел что смеются надо мной. Я был в них, когда меня пристыдила моя первая девушка, она сказала, лучше бы я купил себе новую обувь, а не копил на гитару. Она сказала это глупая мечта, не «взрослая», это хобби. Я послал её ко всем чертям. Я был в них на выпускном, потому что мне едва хватило денег на костюм, точнее только на брюки. Надо мной усмехались девчонки. И я был в них, когда уже никому неважно стало, во что я одет, когда девушки хотели меня не смотря ни на что, просто за то, что я звезда.

     — Что за дерьмо у тебя на ногах?— сказал Серый.
     — Отвали,— прорычал я, но Серый ещё крепче прижал меня к стене.
     — Дэн!— повернулся Серый,— Расскажи, где ты вчера видел его мамашу!
     — Она рылась в помойке,— улыбнулся Дэн,— наверно искала что-нибудь к ужину. Хоть вкусный был ужин?
     — Иди к чёрту!— Отчаянней я брыкался в руках Серого, но Дэн ему помог, врезав мне под дых.
     — Дэн,— Серый отодвинул его рукой,— Мы же не чудовища. Предлагаю всем классом собрать деньги на картонные коробки, кто сколько сможет. Скоро ведь зима…
     — На гробы себе соберите!— и я получил удар в челюсть.
     — Говорят твой брат тебе не родной,— скалился Серый,— Что она его нагуляла, когда подрабатывала на панели…
     — Твоя мамаша работала на панели!— я изо всех сил вырвался и ударил лбом Серого в нос, и из его носа брызнула уйма крови,— Он мой брат!— орал я, а Дэн повалил меня и уже бил под рёбра.
     — Все знают, что не твой!— бил меня уже и Серый,— Она дешёвка, твой брат и ты дешёвка!— и очередной удар ногой.

     Я был никем. Бомжонок. Убогий прыщавый парень в потёртой косухе и старых, просящих каши кроссовках. Я был никем. И я дал себе обещание, что изменю мир, что сделаю его лучше, что я никогда не забуду мать, что куплю ей достойную старость, куплю будущее брату, куплю будущее себе. А сейчас я был Максом. И это было даже не моё имя.
     И я одел эти старые кроссовки. Те пакеты что уместились, я закрыл в чемодане, остальные же остались. Я взял вещи и поплёлся вниз. Я закрыл дверь с надписью маркером «лидер». Я шагал в них, чувствуя запах пыльной материи, резины, они шаркали и скрипели о старый пол. Я спускал вещи по лестнице. И я слышал звуки. Грохот музыки отскакивал от каждой стены. Я решил пройти недалеко от зала. Послушать хотя бы украдкой из холла.

     — Следующая группа  Lip Service!— доносился из зала голос Артемия.

     Зал ликовал. Их встречали бурными овациями. Я взглянул на часы, у меня было ещё полчаса. И я так и кинул вещи в коридоре и поплёлся к залу. Я спрятался в подсобке для музыкального оборудования за кулисами. И я слушал их выступление. Парни действительно были в ударе. И теперь я понимал, почему началась охота именно на Трэша, он был просто виртуозом, что касалось гитары. Когда отзвучал последний аккорд, у меня пошли мурашки по коже, я чувствовал, кто будет следующим.
     — SHADOWS!— прорычал со всей мощи ведущий.
     — SHADOWS! SHADOWS! SHADOWS!— кричал зал.
     — SHADOWS!— звенело в моей голове.

     Я закрыл глаза. Я с минуту просидел так, слушая безудержные овации. Но парни ждали, они так и не начали играть. А овации всё росли и росли, казалось, они способны вытеснить вообще все звуки природы, замолчать всех людей на этой планете, остановить заводы, остановить самолёты, поднять из мёртвых, заставить плакать статуи, вытеснить стук моего сердца, все мои мысли. Но что-то изменилось. Я уже не слышал SHADOWS.

     — Макс! Макс! Макс!— визжал зал,— Макс!— зал звал меня, он ждал меня и тянул свои руки.

     И я вышел. Я расправил руки, как спаситель, которому они так молились, я готов был любить каждого. И я махнул рукой. Парни с секунду думали, но Ник первый опомнился, он взял первый аккорд. И я был на своём месте, там, где мне и положено. И я затянул первую песню, хоть я и надеялся что она последняя. Я вложил всю душу. Я хотел проститься, уйти, после этой песни, но Ник заиграл вторую. Я подумал, какого чёрта, ещё одну. И я не мог. На мне были мои старые кроссовки, и они будто приросли к полу, я пытался, но ноги не поддавались.

     — Он мой брат!— я отшвырнул Серого, и следом набросился на него,— Моя мать лучше всех!—я бил его в лицо, Дэн пытался меня оттащить, но получил по заслугам, в моих пальцах застряли осколки зубов.
     — Псих, — рычал Серый,— Нет, прошу, хватит,— теперь он уже умолял.
     — Вам никогда не сравниться со мной. Вам никогда не понять! Вы ничтожества, богатые ничтожества, даже не нужные собственным родителям. А моя мать,— я ритмично бил его по лицу и Серый уже перестал умолять, его лицо превращалось в кровавое месиво, — Она лучшая, лучшая!
 
     И это было ложью. Я придумал эту концовку. В тот день Серый и Дэн избили меня до полусмерти, и ушли победителями. Но сейчас это было уже не важно. Сейчас эта концовка была куда правдивей, сейчас она стала реальностью, я бил их, в своих мыслях, ведь именно я стоял сейчас на этой сцене.
     — Готовы?— прокричал я в микрофон,— Наш последний хит.
     — Да! Макс! SHADOWS!— ревела толпа.

     И мы играли. И я рвал свою душу, я готов был разорвать своё тело, как Данко, достать своё пылающее сердце и показать народу. Вот оно! Оно есть! Оно горит для вас, ради вас!
     — Только вы!—простонал я в микрофон.
     Я видел, как на другом конце зала открылась дверь, и из неё по полу скользнул луч света. Это было словно где-то очень далеко, на другом краю вселенной. Я видел тень, фигуру, стройную с двумя косичками. Ру стояла в дверях. А я раскинул руки, и толпа меня звала, они умоляли «на бис». Ру стояла в дверном проёме, опустив руки, она была далеко, но я чувствовал, как она на меня смотрит. Но мои ноги приросли, я не мог сдвинуться. И дверь закрылась.


Рецензии