Наброски. 19. 03. 2013 г

 Я сидела тихо, по привычке зажав ладошки коленками, и слегка покачиваясь в разные стороны всем туловищем. В продолжение последнего часа я с интересом наблюдала за разговором, который, по моему мнению, должен был стать началом чего то нового. Возможно, мне этого только хотелось, но я старалась не пропустить не единого меж словесного пространства, в котором, как раз таки и заключался смысл этого диалога, несмотря на то, что его участники, как и всегда, отдавали предпочтение только словам.

- Не вижу смысла продолжать этот разговор.

- Почему?

- Все равно это долго не продлится.

- Ты это уже говорила. Более того, ты твердишь об этом постоянно, словно ничего другого в твоей жизни не происходит. В ней происходит только то, что не может долго продлится. Но почему, черт возьми, это не может продлиться долго? Почему?

-Потому что ты принадлежишь духу, а я материи.

- Ты принадлежишь материи? Ты? Девочка, которая живет на 12-ти квадратных метрах в коммунальной квартире без ванны и горячей воды? Ты, которая не может позволить себе купить одежду или сходить к стоматологу, вообще к любому врачу. Тебе 35 лет, ты весишь 46 килограмм, и утверждаешь, что принадлежишь материи? Ты не знаешь, что такое материя. Ты понятия не имеешь, что это такое. Твои родители купили тебе трехкомнатную квартиру, в которой ты не живешь, потому что ты не способна жить в материи. В ней живет твой друг, и он оплачивает коммунальные услуги, потому что ты не знаешь, как это делать. И ты боишься это делать. Ты боишься всего, что может напомнить тебе о твоем присутствии в этом мире, о твоей причастности к материи, как ты это называешь.

 Он вышел, не закрывая за собой дверь. Сигарета продолжала дымиться в пепельнице, и я подумала, что нет смысла ее тушить, потому что эффект от дыма попавшего в ее глаза стал естественным продолжением разговора. Было слышно, как он глубоко выдохнул между третьим и вторым пролетом лестничной площадки, и металлическое эхо донесло стук закрывающейся двери подъезда.

 Интересно, подумала я, и выключила свет. Она вышла в коридор, чтобы тихонько закрыть дверь, попутно прислушиваясь к ровному сопению соседей. Обошлось, подумала она, больше он не придет. Она легла спать не раздеваясь, и привычно теребя волосы кончиками пальцев, улыбнулась, вспомнив мамин голос, рассказывающий историю из ее детства про «воесики».

 Она уснула быстро и легко, как если бы он, в бешенстве вскакивая со своего места по направлению к двери, с корнем вырвал из нее больной зуб, беспокоивший несколько дней. Теперь, освободившись от этой боли, она могла окунуться в долгожданный покой, она вновь могла спать.

 Еще какое то время я сидела на стуле и наблюдала за ней, пока друг не обнаружила, что мои коленки уже давно с силой сдавливают кисти рук, которые затекли, и потеряли свою чувствительность. Я размяла их и по привычке взяла сигарету, которая продолжала дымиться в пепельнице, но вспомнила, что бросила курить и затушила ее.

Санкт-Петербург, март 2013 г.