Встреча Воспоминаний

Ему вдруг захотелось кофе. Горячий, горький, густой, глубокий, глиняная чашка, горелка, горошинка перца…

Поймав себя на том, что сбился с буквы «г», и звонко рассмеялся. Этот смех в утренней электричке был неожиданно  смешон.

Туман за окнами, капли воды на полу и на стекле, запахи сырых одежд – кстати, почему одежд, а не одежды? «только невежды не чистят одежды» - дурацкий рекламный слоган, увиденный в Одессе много лет назад. Тогда был май, и солнце било в этот плакат, и было чисто, сухо и тепло, и никто не верил, что одежда может пачкаться.

И тюльпаны продавались охапками – охапка маленьких огоньков – желто-красных, желтых и просто красных. Догорев, они осыпались в комнате, и лежали на тёмной полированной полке и на крышке пианино. И отстукивали часы, и пахло корицей, домом, кошкой, жареной картошкой.

Шипенье дверей вырвало его из полузабытья. Рядом с ним устраивалась молодая женщина. Вешая куртку на крючок, она коснулась его лба грудью, обтянутой тонким свитером. Свитер пах табаком. Он поморщился – бросив курить, подобно многим, перестал даже выносить запах сигарет.

Ещё через минуту поезд тронулся.

Негромкие разговоры пассажиров, перестук колёс… Всё обычно, банально, изъезжено, исписано, истаскано, использовано, истёрто… Нет, «истёрто» не пойдёт.

Этой привычке – подбирать синонимы или просто слова на одну букву – его научил учитель русского языка и литературы, Ефим Давыдович.

Прошедший войну в танковом полку прорыва и видевший многое, он всю жизнь учил детей. Чем-то напоминал Тихонова-Мельникова из «Доживём до понедельника» - не внешностью, но повадкой, манерой, уверенностью в том, что математика – конечно, царица наук, против цифр возражать не нужно, но мысли-то нужно ещё и формулировать. И как-то на спор оформил доказательство одной из теорем в стихах, прямо на уроке…

А потом был последний звонок, но уже без него – накануне 9 мая 10-А оцепенев, не веря, смотрел, как со скрежетом уходит вниз, в крематорий, их учитель.

Война догоняет танкистов, и осколок брони, отбитый болванкой, выпущенной в упор и пронесенный сквозь все годы, дошёл до сердца.

Проверенные не до конца сочинения им раздавал его сын – ожившая копия фотографии из музея боевой славы учителей.

В тот вечер, держа в руке непроверенную тетрадь, он впервые закурил, кашляя и давясь кофе.

Кофе с сигаретой надолго стали для него чем-то очень важным и тем, чем ни с кем нельзя делиться. Позже ушли и сигареты, и кофе. Но запах кофе накатился опять. До чего же сильно воображение.

Передёрнув плечами, он открыл глаза. На столике перед ним стоял картонный стаканчик.

- Я Вам кофе взяла. Будете? – девушка в свитере, пахнущем табаком, улыбнулась.

- Буду. У меня есть шоколад. – И тоже улыбнулся..