Победительница

Вирджиния Роджерс никогда не проигрывала. И в этот раз не собиралась. Согласитесь, крайне глупо сжимать губы на пьедестале для проигравших, потратив на платье три тысячи долларов.
Вирджиния крутанулась перед зеркалом и, оценив, как эффектно взметнулась красно-белая юбка, улыбнулась. Ведь был и повод для двойной радости: не далее, как вчера, одна из конкурсанток, крикливая и уверенная в себе Бланка Кабрера, попала в клинику святого Мерфи. Вывеска на воротах гласила «медицинское учреждение, использующее инновационные методы лечения», но все знали, что владелец клиники не брезгует использовать в своих застенках электрический ток. У Бланки дела были совсем не хороши. Когда в семнадцать лет тебе диагностируют раздвоение личности – это грустно, однако еще грустнее, когда одна из этих личностей болтает с каталонским акцентом и мечтает свергнуть действующую власть.
Вирджиния прислушалась к звону пятидесяти звездочек в своем ожерелье и решила, что он будет замечательно сочетаться со стуком ее каблуков. Темно-синий, с морским отливом, верх платья выгодно подчеркивал свежесть ее лица.
Взгляд Вирджинии упал на висевшую рядом с зеркалом фотографию. Их класс в начальной школе и еще в полном составе. Вирджинию всегда ставили в верхнем ряду, возле давно покинувшей школу Бриттани Скотт (ее главную конкурентку в то время), Ханной Мюллер (бывшей страшной задавакой в младших классах) и Рослин.
Чертова Рослин.
На фотографии ничего не видно, потому что Вирджиния предусмотрительно скрыла сбитый локоть за спиной Мюллер, зато уж Рослин улыбалась во весь рот. Тогда она вышла победительницей.
Однако в одну и ту же реку дважды не входят, это всем известно.
Вирджиния взяла маркер и зачеркнула Бланку Кабреру. Обстоятельства складывались как нельзя лучше. И сегодня она намеревалась упрочить свое положение. Для этого следовало сделать один телефонный звонок.
Ей ответил мягкий голос с французским акцентом.
- Да?
- Брошере? – спросила Вирджиния.
- Роджерс, - без восторга произнесла Аннет, - Что ты хочешь?
- Возьми несколько бутылок из отцовского погреба, позвони Агостини и явитесь ко мне как можно скорее, - голосом, не терпящим возражений, заявила Вирджиния.
- А больше ничего не надо? – хохотнула Брошере.
- Сделай. Начни готовиться к тому, чтобы привечать отчима, когда твоя мать выгонит отца на улицу, - с самой сладкой из возможных интонаций сообщила Вирджиния.
Аннет замолчала. И Вирджиния уже представила, как спешно она набирает номер Малены Агостини.
Было заранее ясно, как все пойдет дальше.
В столе у Вирджинии были заранее приготовлены две папки.
Одна – про отца Брошере. Другая – про отца Малены.
После того, как все узнают, что мистер Брошере скоро окажется под следствием из-за финансовых махинаций в своем банке, а мистер Агостини принуждал своих сотрудниц к, мягко скажем «неуставным» отношениям, то даже Бетти, продавщица из соседнего супермаркета, у которой ничего нет кроме вытравленных перекисью волос и трех пакетиков марихуаны, получит моральное право тыкать в них пальцем.
И ни Аннет, ни Малена не скажут ни слова.
Потому что все прекрасно знают, в чьем подвале до сих пор находятся тела Ирин Халиль, Сирин и Бранки Катич. А про историю с Эмили, краснокожей четверокурсницей из резервации, все предпочитают говорить «Она сама виновата, что так поздно шаталась по ночной трассе».

Следующим утром Ханна Мюллер присела с Вирджинией за один столик в кафетерии и, поправив рукава черной водолазки, поинтересовалась:
- Я так понимаю, Брошере и Агостини снялись с конкурса, потому что католическая церковь не терпит дефиле в купальниках?
Вирджиния возмущенно посмотрела на нее и решительно отодвинула в сторону тарелку с органическим гамбургером.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Ничего, - ухмыльнулась Ханна.
- Поменьше говори о своем «ничего», - сообщила ей Вирджиния, - у меня хороший адвокат.
- Ну, судя по тому, что у твоего братца не забрали даже разрешение на оружие, соглашусь. Для застрелившего всех своих одноклассников это редкая удача.
На Мюллер не удалось найти относительно свежей информации. Она была слишком осторожна, чтоб внезапно свалиться в открытый люк. Единственной ее проблемой было неумение отказать кому-то вроде Софии Константинидис (ей вечно не хватало на школьные завтраки) или Метине Эцтюрк (ее многочисленным родственникам вечно было негде переночевать).
- Моего брата оправдали по всем пунктам, - отчеканила Вирджиния, сохраняя на лице свое фирменное выражение ледяной любезности.
- Разумеется, - согласилась Ханна, - только если он будет караулить меня с «глоком» за углом, не обессудь, если я буду защищаться.
На этом она резко встала и вышла из кафетерия. Вирджиния, покраснев от злости, потащила свой поднос  к урне, не заметив тихоню Энг Ли, с интересом подслушивающую все происходящее.
Да и как она могла обратить внимание на какую-то Ли, когда в очереди прямо перед ней вновь маячила ненавистная Рослин.

Ко дню конкурса хорошее настроение Вирджинии как ветром сдуло. Виной ли была тому мелькавшая в коридорах желтая юбка Мюллер, напоминавшая о своенравной хозяйке, или внезапно оказавшееся довольно красивым платье Рослин, бело-сине-красное.
Интернет-голосование, к ужасу Вирджинии разделило ее первое место с Рослин. Это было немыслимо. Опасно.
Нужно было действовать.
Обычные приемы с компроматом, угрожающими письмами, взятками и просто лезвия в туфли тут не помогут. Пришлось вытащить у брата из-под матраса «глок».
На войне все средства хороши.
Когда Вирджиния подошла к гримерке Рослин, в дверь неистово колотила Нагасаки.
- Воровка! Отдай мою помаду! Воровка! – пищала она.
Вирджиния предусмотрительно остановилась за углом, не желая лишний раз светиться. На все про все у нее оставалось не более пятнадцати минут и Сумико здорово портила ее планы.
Впрочем, той скоро надоело бессмысленно барабанить и, громко ругаясь, Нагасаки ушла.
Дождавшись, пока звуки ее шагов стихнут в отдалении, Вирджиния проскользнула к двери и вежливо постучала. Послышалось шуршание, замок скрипнул и в проеме показалось румяное лицо Рослин.
- Эта чокнутая уже ушла? – нервно оглядываясь, спросила она.
- Да, ушла, - поспешила ответить Вирджиния и, для надежности, нащупала в сумке глок.
- Уф, заходи, - расслабилась Рослин, впустив одноклассницу внутрь. – Ей внезапно стукнуло в голову, что я украла помаду. Это уже сто лет как моя помада!
Продолжая рассуждать, Рослин отвернулась и стала причесываться.
«Лучший момент», - подумала Вирджиния и достала пистолет.
- А что ты?.. – неожиданно Рослин обернулась и тихо ойкнула.
«Я досчитаю до десяти».
С Катич она считала до пяти. С Халиль – до трех. С Эмили цифры были у нее не в голове, а на спидометре.
На цифре шесть Рослин схватила с тумбочки канцелярский нож.
На семи первая пуля оцарапала ей плечо, а сама она повалила Вирджинию на спину. Не сказать, чтобы Рослин была сильнее физически, но Вирджиния не могла сбросить ее. Только держала дуло прямо у ее живота.
- Пусти. Или выстрелю, - тяжело дыша, прошипела Вирджиния.
От Рослин, державшей у ее горла ржавый канцелярский нож, пахло потом и лаком для волос.
- Попробуй.
Лезвие впилось в шею Вирджинии еще сильнее.

Ханна и Энг Ли стояли за дверью, когда услышали звуки выстрелов, упавших тел и громкую ругань.
- Может быть, стоит позвать на помощь? – спросила Ли.
Ханна на секунду задумалась и сказала:
- А стоит ли?
Ли фыркнула:
- А ты представила, что будет, если они прикончат друг дружку?
- Конечно.
- Что же?
- Победительницу вычислить будет гораздо легче.