04-08. Преданное одиночество

У Александра Дольского, поклонницей творчества которого я являюсь, есть удивительно красивая песня, в которой он воспевает свою возлюбленную, говорит о счастье быть рядом с ней, но здесь же, заканчивает каждый куплет своей песни рефреном «но одиночество прекрасней!». Большинству моих друзей это парадоксальное завершение текста песни казалось непонятным: как можно мечтать о любимой и,  одновременно, предпочитать ей свое одиночество? У меня таких вопросов почему-то  не возникало. Я всегда просила спеть полюбившуюся мне песню Сережу Репина,  нашего гитариста из «солнечной» компании, в репертуаре которого она неизменно  присутствовала, и не изменила  своему пристрастию  даже на собственной свадьбе  с Николаем, шокировав этим заказом «новобрачной» всю компанию.

Наша свадьба, на празднование которой пришли 30 человек из числа тех, кто обычно собирается по выходным на заливе, праздновалась в нашей квартире. В ЗАГСе - все в том же, до боли знакомом мне ЗАГСЕ Московского района - в присутствии одних только свидетелей - Вероники и Виктора Алисвяка да еще моей Маши, 10 июня 1987 года был зарегистрирован наш брак,  хотя фактически мы с Колей уже жили вместе как муж и жена,  начиная с 6 апреля.  Мама так и не почтила своим присутствием ни нашу регистрацию, ни «большое гуляние» моржей, часть которых нам была совершенно  незнакома. Несколько совсем уж мне незнакомых, привел к нам в дом Юра Кирилков.

Сколько ни мечтала я о тесном круге моих подлинных друзей в этот самый значимый  для любой женщины день, но, как и на предыдущих моих свадьбах, снова знакомство с большинством наших гостей оказалось шапочным. По непонятной мне причине, а скорее, по слабости моего характера, на каждой из трех моих свадеб собирались люди, которые после этого дня никак больше не проявлялись в моей жизни. Родных у нас нет, а друзья больше походили на прохожих. Этот факт наводил на грустные размышления. Наверное, я совершенно не умею дружить, не умею  поддерживать тесные и долгие отношения, и даже в наиболее значимые моменты жизни  легко  иду  на  поводу всех тех, кто находится со мной рядом.

Несмотря на эти печальные выводы, свадьба прошла на удивление интересно: все,  что было в  тот день на столе - вегетарианское  и безалкогольное - мы с Колей приготовили своими руками, и стол получился на удивление разнообразным и вкусным. Было на свадьбе и много веселого: гости приготовили нам удивительный концерт,  разыграли  «похищение невесты» с требованиями у Коли выкупа за меня, в честь нас были сочинены и пропеты остроумные свадебные песни. Мы тоже не ударили в грязь лицом и прочли свою ответную речь, которую я специально подготовила заранее к данному случаю. Кирилков - наш идейный певец любви и верности, произнес заздравные речи, из которых больше всего мне понравилось одно, запомнившееся мне высказывание:  «отныне мы вас принимать по отдельности не будем, вы должны любить друг друга и всегда быть вместе, только в таком качестве мы всегда хотим вас видеть!» Как оказалось позже, именно за этими словами в действительности ничего не стояло: еще как «по отдельности» нас принимали и  до какой еще степени - «по отдельности»!

Спустя всего лишь два года после этих, восхитивших меня слов Юры,  он не  только не предпринял попыток нашего примирения,  но и не отказался помочь по первой же просьбе Николая перевезти его вещи на другую квартиру. Эта «покладистость»  неприятно поразила  тогда даже Николая, втайне надеявшегося на иную «помощь» со стороны Юры. Ни один из наших многочисленных гостей, гулявших  на этой свадьбе,  не сделал ни единой попытки спасти наш брак, поговорить с каждым из нас, уберечь от поспешных и эмоциональных поступков. Мне кажется, собери мы тот же состав гостей на празднование нашего развода, все пришли бы в дом столь же охотно! Это узнавание истинного уровня отзывчивости наших эзотериков до сих пор остается моей незажившей душевной раной  и, возможно, и  послужило причиной моего сознательного избегания в настоящее время всех тех, с кем в те годы я так часто встречалась. Именно с тех самых пор я не люблю празднований свадеб – чьих бы то ни было! Но все эти горести еще только маячили впереди, а в тот радостный и волнующий день и я, и Коля оптимистически смотрели в свое будущее.

На другой день большая часть свадебной компании поехала в «свадебное путешествие» в поселок Саблино. Погода стояла ветреная и дождливая. Из всей поездки я помню  только долгую, километров двадцать, лесную дорогу с комарами, большую часть которой мы прошли  босиком по чавкающей грязи, костер на берегу реки, созерцание с высокого берега реки шумного водопада, образованного порогом Саблинки, да нас с Колей, стоящих на камне посреди бурлящей воды. Последнее запечатлено на  фотографии нашего семейного альбома. «Пророческий пейзаж нашей семейной жизни,» - называл этот снимок Коля. Смутно помню отверстие в глине высокого склона берега - вход в пещеру, в которую желающие вползали  на четвереньках, чтобы после прохождения довольно длинного и узкого туннеля оказаться в подземном зале, позволяющем, наконец, встать в полный рост. Я в эту пещеру не полезла - из нее на меня пугающе веяло холодом, да и к подземным путешествиям я никогда не испытывала особой страсти.

После Саблино одна из женщин нашей компании - Лена, экскурсовод по роду своих занятий, (кстати, снова ранее незнакомая мне и никогда больше не появившаяся в  моей жизни) повела нас в  какой-то другой пригород Ленинграда, где мы осмотрели  его достопримечательности и побывали …на кладбище. А может быть, это было в другую нашу поездку? Многое сейчас перепуталось в памяти - лица, события, места, никого из многочисленных, веселых друзей того периода жизни не осталось в моем настоящем, удивительных, но случайных попутчиков моего жизненного пути,  безымянных свидетелей моего преданного одиночества.

Я не знаю, что такое любовь, и действительно ли я любила кого-нибудь в своей жизни. Может быть, я вообще не способна на серьезное чувство, а, может быть, мне просто не встретился тот, кто смог бы превратить меня в однолюба. Я легко отдаюсь своим новым чувствам, нуждаясь в любви, быстро выдумываю себе ее объект и использую для этого любой, подвернувшийся мне под руку материал. Мне искренне начинает казаться, что никто другой, кроме этого,  выдуманного мной человека не может мне его заменить. «А любовь - она и есть только то, что кажется», - поется в современной эстрадной песне. Я, как кошка, привязываюсь не только к дому, но и к каждому, подарившему мне свое тепло человеку, и сразу же начинаю ужасно бояться его потерять. Эта боязнь потери нисколько не зависит от того, насколько мне с ним в  действительности  хорошо. Как бы сильно я ни мучилась от неумения гармонично сосуществовать с другим человеком, еще больше меня мучает мысль о возможности остаться одной не по собственной инициативе. Боязнь остаться брошенной, перестать быть нужной и любимой на  поверку  становится  более значимой, чем потребность находиться рядом с любимым. Сознание замужества оказывается нужнее самого замужества, наличие любимого - важнее радости от общения с ним!

Первые полтора месяца нашего «гражданского» брака прошли в мире и согласии. У меня еще не случилось губительного отождествления с человеком, вошедшим в мою судьбу, еще не начался этот жуткий психоз семейной жизни, превращающий меня в рабу своих страстей и застарелых комплексов, лишающий меня здравого смысла. Наоборот, в те первые дни я чувствовала себя с Колей на удивление легко, была сама собой и не искала ничего другого. Все мои грезы о Сергее, поиски чего-то несбыточного и далекого растворились в прошлом окончательно и бесповоротно. Мне и самой как-то не верилось, что в новой  семейной  жизни  все окажется гораздо проще и лучше, чем я предполагала, вспоминая свой прежний опыт. Я  искренне  находила себя влюбленной в своего мужа - друга, помощника и единомышленника, сумевшего установить простые и доброжелательные отношения и с моей мамой, и с Машей, искренне радующейся новой большой игрушке - дяде Коле, участвовавшего в ее играх.

Жила, как во сне, то кляня, то любя,
И вдруг поняла: не хочу без тебя,
Что мне без тебя каждый день, словно год,
Что ты мне - и дом, и надежный оплот.
А счастье так хрупко, как тонкая нить,
И я этот дар так боюсь погубить...