Каждый охотник желает взять

Мы довольно давно написали книгу с таким названием. Лет шесть назад она была опубликована в издательстве «Наш Час» под названием «Гербарий Натали», в мягкой обложке покет-букового формата. Но читатели ее почти не видели: распространение хромало. Наш же дорогой и любимый «Книжный Клуб» пока не взялся за переиздание. Ну что ж, подождем – терпения у нас хватит! А пока предлагаем насладиться началом.



1. Слухи, взволновавшие арт-рынок
«Все коллекционеры слегка сдвинутые. Из-за какой-нибудь марки или пуговицы, статуэтки или разбитого глиняного горшка они готовы мчаться на другой конец света и тратить сумасшедшие деньги. По слухам, даже на преступление пойдут, лишь бы добыть очередную вещь для своей коллекции»...

Так думала молоденькая официантка, поглядывая на угловой столик. Пожилой господин Эрнест, постоянный посетитель ресторана «Чертовка», привычно пил свой утренний кофе. Она слышала от подружек, что сухонький подвижный старичок – коллекционер, и конечно, могла вообразить себе все, что угодно. Но эти мысли не только прозвучать, даже на лице ее не имели права отразиться. Профессионально улыбаясь, юная девушка поставила перед завсегдатаем очередную крохотную чашечку.

Симпатичный ресторан уютно расположился в живописном месте возле знаменитого Карлового моста. С террасы на берегу реки Влтавы открывался великолепный вид на панораму Старого Города, и Эрнест любовался черепичными крышами в сотый, нет, в тысячный раз за свою долгую беспокойную жизнь. Красота надоесть не может, думал он, особенно городская нетленная красота. Эта, стреляющая любопытными глазками, тоже красива. Но ее красота слишком быстро исчезнет.

Официантка недавно перебралась в столицу из провинции и понятия не имела о старичке самого главного. Это знали лишь коренные жители Праги. Эрнест по прозвищу Антиквар был одним из самых знаменитых в двадцатом веке похитителей произведений искусства. Проще говоря, он был вор. Но вор не простой, а лучший специалист в своем деле. Последние четырнадцать лет он не занимался похищениями, уйдя на покой. Антиквару удалось остаться чистым перед законом, и правосудие, к собственному сожалению, не имело к нему никаких претензий.

На старости лет Антиквар смог заняться любимым делом: он начал собирать произведения искусства и культурные раритеты, прослыл экспертом и охотно консультировал музеи и галереи. Обращались к нему и частные коллекционеры. Местные жители гордились: вот какой у нас живет необычный и знаменитый человек! А недавно имя Эрнеста-Антиквара зазвучало со страниц пражских газет. Старик осуждал последние похищения произведений искусства. Особенно он возмущался тем, что, согласно показаниям свидетелей, грабители небрежно обращались с картинами и могли причинить им вред. “Профессионал, похищающий предметы искусства, – заявил бывший вор, – никогда не позволит себе использовать оружие во время акции. Тем более недостаточно бережно обращаться с шедеврами. Он сам ими восхищается”.

Выцветшие светло-голубые глаза Антиквара, окруженные крокодиловой кожицей морщин, смотрели на улицы средневекового города, на крыши, напоминавшие о сказках Андерсена, на еще немноголюдный поток гуляющих, медленно льющийся к Пражскому Граду. Мысли старика в этот тихий утренний час кружились вокруг особого предмета: антикварный рынок, как улей пчелами, был полон слухов о некоем таинственном архиве великого русского поэта. Пожалуй, предмет был достоин того, чтобы знаменитый вор в последний раз тряхнул стариной...

Странно, право же, какие порой случаются совпадения, как сближаются обстоятельства и события в разных точках мира. Казалось бы, люди в разных городах и странах, разделенные расстояниями, убеждениями и языками, жизненным опытом и сословными границами, должны размышлять совершенно о разном. Но Эрнест-Антиквар удивился бы, если б мог узнать, что в то же самое время мысли еще нескольких человек были заняты тем же самым предметом.

Да вот хотя бы если перенестись из Праги в Москву и взглянуть на этого, ослепительно лысого, хотя и молодого жителя шумного города. Он только что получил по электронной почте письмо и скопировал его текст в свой любимый текстовый редактор Word – так ему было удобнее хранить переписку. Он еще раз внимательно прочитал короткое сообщение:

«Message From: <14@netscape.com>
To: <dariy@list.ru>
Sent: Thursday, April 20, 20... 11:56 AM
Subject: подтверждение
Дарий! Предложение интересует. Займитесь проверкой и при возможности получением вещи. Подтверждаю наши договоренности. 14»

Тот, кого в письме именовали Дарий, был арт-дилером, то есть промышлял приобретением и перепродажей в галереи и частные собрания произведений искусства. Хорошие комиссионные позволяли ему одеваться, как советовали лучшие страницы глянцевых мужских журналов. Смуглый от природы, да еще и загоревший глубоким кофейным оттенком в недавней поездке на Кипр, с лицом молодого Мефистофеля, тридцатипятилетний Дарий Новаковский всем своим видом демонстрировал несуетную успешность: дорогие очки Marko Polo в позолоченной оправе, прямой пиджак на двух пуговицах с хлопчатобумажной рубашкой и футболкой от Louis Vuitton, брюки от него же, туфли Gucci – и весь этот парад снежно-белого цвета.

Дарий активно пользовался интернетом в своей работе, и не зря: несколько раз, работая с объявлениями на антикварных сайтах, ему удавалось напасть на интересные предложения. Правда, такая работа была похожа на поиски пресловутой иголки в стоге сена и требовала умения разгребать кучи словесного «мусора». Зато Новаковский гордился своим умением, найдя иголку, продолжать рыться в стоге дальше: до следующей иголки, потом до следующей – и так до конца. Недавно он наткнулся на одно объявление, почти невероятное, и вопреки своему чутью не обратил бы на него внимания, но вскоре в мировой антикварной среде поползли слухи. То ли они подтверждали объявление, то ли возникли из-за него – Дарий задумываться не стал и дернул за ниточки нескольких своих клиентов. Так он получил от того, кто прятался за цифрой «14», необычное задание – проверить слухи. Поэтому лицо его выражало озабоченность.

Третий охотник за антиквариатом по имени Вадим Резник находился в этот момент в Риме, в своем офисе. Он откинулся на спинку кресла и рассматривал вечный город через огромное, во всю стену окно. Вадим жил в Италии уже двадцать лет, все знал о стране и ее жителях и справедливо считал, что итальянцы с их праздничным мышлением ближе всех к его эпикурейским взглядам на жизнь. Очень толстый Резник любил и умел из всего окружающего извлекать удовольствие, особенно из еды. Как и большинство итальянцев, он считал еду праздником жизни, а не только мастерством повара... Да что там, еда – это подлинное искусство!

После еды Резника по-настоящему занимали еще две вещи: музыка и русские раритеты. Музыкой он наслаждался, как истинный гурман, лучшие голоса мира слушал в Миланском Ла Скала по абонементу, в отдельной ложе. Чего не могла предложить главная оперная сцена Италии, то Резник «добирал» в Римском оперном театре или в Неапольском Сан Карло, где упивался совершенством декораций, света и звука. За последние годы он не пропустил ни одного оперного сезона в театре Ла Фениче в Венеции, или в Королевском театре в Турине. Но самое сильное впечатление однажды произвели на него спектакли под открытым небом в Римских Термах Каракаллы...

Уж если Вадим Резник, достаточно богатый, чтобы воплощать в реальность свои желания, чего-то хотел по-настоящему – это что-то рано или поздно становилось его собственностью. Собственность он любил болезненной любовью, вознаграждая себя за лишения на бывшей родине. Она, бывшая родина, постоянно норовила лишить своих граждан собственности, и тогда Вадим решил стать гражданином другой страны. Здесь, в Европе, собственность уважали. Забытый кем-то на скамейке в парке портфель мог лежать сутками, и никто его не трогал – все ждали, что придет владелец и заберет.

Короче говоря, третьей и главной страстью Резника было коллекционирование. Он сосредоточил свое внимание на русской культуре девятнадцатого века, а главной фигурой своих коллекций сделал Александра Сергеевича Пушкина. Все важное и ценное, имевшее отношение к великому поэту, приобреталось посредниками, появление пушкинских реликвий отслеживалось по всему миру. Так было и на этот раз. Слухи, дошедшие до Резника, заставили его ощутить охотничий азарт. Спокойное течение жизни вдруг стало стремительнее обычного нести Вадима за собой. Неожиданно для самого себя он решил лично заняться этим делом.

Каждый из этой странной троицы чутко прислушивался к событиям на рынке русского искусства в столице мирового антиквариата, Лондоне. Вор, арт-дилер и коллекционер очень внимательно следили за нынешними аукционами, что проходили на Сотбис. И было за чем следить – события развивались с такой интенсивностью, какой еще не бывало. Слухи, что в этом году будет, наконец, выставлен уникальный архив семьи Пушкина, который долгие годы считался то ли утерянным, то ли сожженным, создавали невероятный ажиотаж. Новость взбудоражила любителей русского искусства, повлияла и на весь антикварный рынок. Знаток русской истории и пушкинского наследия, князь Гагарин-Нерлинский в интервью британскому телевидению сообщил, что вскоре на рынке появится более тысячи произведений русского искусства и из них, по его словам, «большинство вещей среднего уровня». И вопрос не только в том, сумеет ли «переварить» такое количество рынок, найдется ли достаточное число покупателей. Главное, бесспорно – все с нетерпением ждут и считают основным событием «русской недели» появление Пушкинского архива, о чем в последнее время идет так много разговоров.

Время аукциона неумолимо близилось, но слухи, так сильно взволновавшие арт-рынок, ничем не подтверждались. Трое мужчин решили самостоятельно отправиться на охоту за раритетом.