Классики и горсточка столовых ложек в горошек

В одно дождливое до синевы утро, в самом конце октября, по Таврической улице, беззаботно и вместе с тем как-то сладострастно почесывая бороду, шел Достоевский. Внезапно Таврическая улица обнабоковилась – из переулка, двигая врозь локтями, вышел именно Владимир Владимирович Набоков. И подскочил к Достоевскому, и как даст ему в нос! И пояснил свой удар словами: «Литература есть феномен языка, а не идей!». Потому что Набоков считал, что главное - как написано произведение, а не какая идея в него заложена. У Достоевского полилась кровь из носа, но он не растерялся и подставил Набокову другой нос. Потому что Достоевский был самым христианским писателем. А Набоков вторым носом побрезговал и бить его не стал, потому что был суровым эстетом.

За всем этим наблюдал Хармс и кривил лицо – кто-нибудь обязательно сравнит происшедшее с его, Хармсовым творчеством. А кому это, извините, надо, чтобы его сравнивали? Вы бы еще Сорокина приплели! Хоть он и совсем еще новенький и даже, страшно сказать, живой. Живой классик – это хуже, чем живой труп, считает студентка второго курса Наташа Олешкина. У нее два хвоста, два крыла, один глаз, больше ничего нету. А преподает у нее Передонов, Ардальон Борисыч. Который боится недотыкомку, которая в темном чулане хранится, в книге, которую написал Сологуб. Все!