Сокровище матроса

Старого матроса свалила лихорадка. Судовой врач осмотрел его, прописал лекарства и освободил от всех вахт, велев побольше спать.
- Пожалуй, отходил ты своё, брат, - сказал врач напоследок. – Пора тебе отправляться на берег.
И вот матрос лежал один в каюте, и гамак его тихо покачивался в такт мерно раскачивающемуся на волнах судну. Часы жаркого беспокойного бодрствования сменялись таким же жарким беспокойным сном, и матрос уже переставал замечать разницу между ними. Тяжёлый матросский труд не располагает к долгим размышлениям, и теперь, быть может, впервые за многие годы ему выдалась возможность оглянуться на свою жизнь: зачем она была, что принесла ему, и что ещё осталось впереди?
На берег… Эта мысль и обрадовала и испугала матроса. Вернуться домой к родным – насовсем, навсегда! Увидеть старуху мать, сестёр с их мужьями и детьми; войти в свой ветхий родимый дом, который так часто являлся ему в мучительно-сладких воспоминаниях во время долгих ночных вахт или в час отдыха перед отбоем; прислушаться к шорохам и скрипам этого дома и вложить пальцы в щёлки в полу и стенах, напоминающие мальчишеское ожидание таинственного и чудесного; пройтись по сосновому бору за  огородом, принюхаться к запахам хвои и смолы или добежать до реки и опустить ладони в её тёплую воду. Сколько чудесных переживаний из детства и юности воскрешали мысли о доме, и душа с радостью спешила им навстречу. Но была и другая, обратная сторона. Он прожил жизнь; многие годы он провёл в плаваниях вдали от земли, не создал семьи, не вырастил детей, не построил дом. К кому он придёт? Не выйдет жена к нему навстречу, не выбежит с криком радости сын. Он прожил жизнь, поднял на своих плечах тяжёлую матросскую долю, но вот когда пришла пора оставить эту долю, он видит, что ничего другого у него и нет. Он не стал ни капитаном, ни боцманом, не скопил богатств, и ничего, кроме скромного пособия списывающихся на берег ему не полагается. Сёстры, пожалуй, обрадуются ему, но у них своя жизнь, он будет им обузой. А мать – она уже слишком стара, сколько ещё протянет? Что ждёт его впереди? Одинокая бедная старость без семьи, без детей и даже без радости взглянуть на плоды труда своей жизни.
Вспомнились ему мальчишеские грёзы о море. Каким сказочным, полным тайн и чудес представлялось тогда оно! Сколько в нём красоты: и в полуденном штиле, когда вода тает в солнечных лучах, открывая причудливую подводную жизнь у поверхности; и в грозном смятении бьющее лапами волн берег и судно, позволяя человеку изведать пределы своей прочности. Корабли идут по морю и не падают на дно, точно ангелы на небесном куполе, и уже одно это есть великое Божие чудо, а за многими милями водного пути лежат иные берега, приготовившие для мореходов свои диковинки. Но иное дело – море, иное – моряцкая доля. Полуденный штиль одолевает жаждой, а хуже того – тоской и унынием; прочность человека и корабля порой оказывается недостаточной, чтобы выдержать натиск шторма; а чтобы увидеть диковинки иных берегов нужно заплатить многими однообразными днями пути.
Вспомнилась старому моряку и ещё одна детская мечта. Ведь тысячи лет уже ходят суда от берега к берега и от материка к материку, и нередко многие богатства перевозят они, и нередко море похищает их. Сколько же сокровищ скопилось уже на дне морском за тысячелетия! Быть может, прямо сейчас под ними в чёрной пучине таятся россыпи алмазов и золота? Вот бы ему, старому матросу выловить хоть несколько из них, чтобы привести домой и выкупить у бедности мать и сестёр. Как счастлив был бы он тогда! Уж не считал бы он свою жизнь истраченной впустую. А пока сокровища погребены на дне морском, кому радость и польза от них?
И тут он увидел дельфинов, качающихся на волнах за бортом корабля. Дельфины поднимали над водой лобастые головы и смотрели прямо на матроса своими умными глазами.
 - Дельфины! – умилённо воскликнул старый матрос. – Ангелы моря, хранители мореходов. Вы товарищи людям в морских скитаниях, и встретить вас всегда радостно.
А дельфины в ответ запели чудесными голосами, подобными плеску волн, и матрос услышал в их пении зов.
- Идём с нами! Идём с нами!
- Вы зовёте меня с собой? – удивился он. – Вы приплыли забрать меня? Говорят, дельфины приходят к умершим морякам, чтобы проводить в загробное царство. Вы зовёте меня туда?
- Мы покажем тебе сокровища, о которых ты мечтал, - отвечали дельфины. – Наш Владыка повелел нам.
- Сокровища? Те самые, с затонувших кораблей? Вы дадите мне немного от них, и я смогу помочь своим родным?
- Идём с нами! Идём с нами! – торопили дельфины, танцуя в волнах.
- Что же, мне нечего терять, - рассудил старый матрос сам с собою. – С судна меня списывают, а на берегу бедный и больной я буду всем только обузой. Если добуду хоть немного сокровищ – помогу родным, а если не выпустит меня пучина морская, то никто не станет сожалеть об этом.
И, перекрестившись, он шагнул к дельфинам в тёплую воду.
Так чудесно и таинственно всё в подводном мире, как в полузабытых мальчишеских снах. Матрос плыл вниз головой, отчего казалось ему, что он не погружается, а всплывает, что корабль остался под ним, а тёмная пучина нависает сверху. Рыбы пролетали мимо, как чайки. В синей пелене моря всё казалось немного призрачным: и эти рыбы-чайки, и корабль, и спутники дельфины, и даже собственные руки и ноги.
Но вот навстречу им из чёрной пучины поднялось чудище морское – бегемот. Он разинул огромную пасть и страшно заревел:
- Он мой! Он мой! Отдайте его мне. Он ленив и прожорлив, он ищет сокровищ, чтобы только есть и спать, чтобы ничего не делая быть сытым и довольным.
В ужасе затрепетал матрос, так близко от него была пасть со многими зубами, подобными мельничным жерновам, так безобразна была утроба бегемота, отверзшаяся поглотить его. Но спутники дельфины заслонили его от чудища.
- Он не твой! – грозно отвечали они. – Владыка повелел одарить его сокровищами. Он заслужил эти сокровища, он трудился всю жизнь на тяжёлой морской работе и заслужил покой.
Матросу даже почудилось, что плавники дельфинов, как руки, держат тонкие и длинные огненные копья, и испугавшись этих копий, бегемот отступил. Но многое чудится в глубине морской да не всё существует на самом деле.
Дальше поплыли они, сгущался мрак вокруг, и вот другое чудище преградило им путь – змий морской, бесконечный, неохватный, весь заросший ракушками и кораллами, точно ветвистыми разноцветными рогами.
- Он мой! Он мой! – шипел и свистел змий. – Он ищет сокровищ, чтобы единолично наслаждаться ими, спрятав в тёмных погребах. Он будет один спускаться под землю, чтобы раскрывать сундуки и перебирать золото, пересыпать алмазы из ладони в ладонь, дрожа от жадности. Вместо глаз его будет алмазный блеск, а вместо чела – золотой звон. Отдайте его мне! Я стяну его своими алмазными кольцами и задушу.
Но снова дельфины заслонили матроса.
- Он не твой! Владыка повелел наградить его! Всю жизнь он делился последней коркой хлеба, последним глотком пресной воды со своими товарищами, он заслужил дорогую награду.
И снова огненные копья обратили в бегство морского змия.
Но самое страшное чудище ждало их дальше. Огромный безобразный безглазый спрут раскинул во все стороны свои щупальца. Казалось, это сама чёрная пучина ожила, зашевелилась и потянулась к человеку бесчисленными омерзительными присосками и клювами.
- Он мой! Он мой! – шептала пучина со всех сторон. – Маяком гордыни направляется корабль его жизни. Что бы ни делал он доброго в своей жизни, всякий раз любовался добротой своей, и какие бы ни сносил тяготы, всякий раз любовался смирением своим. Вот и теперь не милости ради нужно ему сокровище, но чтобы подобно царю нисходить к беднякам, кидая им горсти золота и наслаждаясь своим могуществом. Отдайте его мне! Тысячи присосок моих приникнут к нему и тысячи клювов в него вопьются. В черноте моей пусть пребудет он вовек.
И показалось матросу, что едва не погасли бледные огоньки тонких копий дельфинов во тьме щупалец спрута. Но всё же и в этот раз заслонили они человека, отвечая тихо:
- Никому не открыта сокровенная глубина души человеческой, кроме разве одного Сердцеведца. Владыка повелел нам отвести его к сокровищам, а, значит, тебе нет власти над ним.
Ужалили острые копья безобразного спрута, и тот отпрянул, и свободно прошёл мимо него старый матрос.
Внезапно чёрный мрак пучины расступился, чудный свет разлился вокруг, и матрос увидел перед собой твердь. Диковинное сооружение стояло на этой тверди – наверное, один из похищенных морем кораблей. Но был этот корабль больше похож на дворец, сказочный, невесомый – ведь под водой всё невесомое. Наверное, за многие годы или даже века пребывания на дне морском корабль порос кораллами и жемчугом, отчего приобрёл столь удивительный облик. Спутники дельфины ввели матроса внутрь дворца-корабля, и там он увидел два сундука.
- Вот твоё сокровище! – сказали дельфины и распахнули сундуки.
Один из сундуков был до краёв наполнен золотом, а другой – алмазами. Обрадовался матрос, представил, как вернётся домой с богатством, как скрасит старость матери и поможет сёстрам в их вечно скудном быте. Но глянул на дельфинов и поразился, потому что те вдруг приняли облик человеческий и сияли подобно луне. Оглянулся назад матрос и снова поразился, ведь спускался он на дно морское, а та твердь, на которой теперь оказался, выше чёрной пучины вознеслась, а значит и выше корабля, который за ней.
- Так что же со мной случилось? – спросил он спутников своих. – Объясните, я не понимаю. Почему спускался я на дно, а оказался в вышине? Почему светло здесь так, как и на земле в солнечный полдень не бывает? И кто вы, верные провожатые и защитники мои?
И отвечали ему ласково его спутники, дельфины, ангелы моря:
- Тело твоё по старинному обычаю моряков погрузилось на дно морское, а душа по велению Господа взошла на небо. Эти алмазы – не алмазы, а слёзы, пролитые тобой о своих и чужих грехах, золото – не золото, а молитвы твои, обращённые к Богу. Это богатство самое дорогое, что возможно скопить на земле, и только им ты в самом деле можешь помочь своим родным. Продолжай и здесь, на небе, свой молитвенный труд, начатый на земле, чтобы выкупить вслед за собой и своих близких из рабства у Князя мира и навечно соединится с ними в Небесном Царствии