Я в Равенсбрюке не сгорел...

Из цикла  «Жизнь, опалённая войной» 

Я  в  Равенсбрюке  не  сгорел
и  не  закопан  в  Бабьем  яре.
В  Израиле  свою  я  старость
по  Божьей  милости  пригрел.
Но  поперёк  и  вдоль  меня
монбланы  горя  и  страданий,
и  в  голове  сумбур  стенаний,
который  не  могу  унять
десятки  лет,  считай,  всю  жизнь,
с  тех  пор,  как  в  детстве  с  взрывом  бомбы
образовались  в  сердце  тромбы,
и  крик,  как  дикий  вой:  «Ложись!…»
на  землю  бросил  пацана,
девятилетнего  мальчишку,
узнавшего,  что  не  коврижку
несёт  с  собою  всем  война.
Всю  жизнь  в  ушах  и  посвист  бомб,
и  чей-то  страшный  крик  надрывный,
и  мой  ко  всем,  как  пуля  в  лоб,
вопрос  не  детский,  хоть  наивный:
«Кому,  кому  нужна  в о й н а ?
Кому  людское  горе  в  радость?»

Года  промчались,  как  волна.
Уже  давно  я  кинут  в  старость.
Но  на  вопрос  ответа  нет.
И  мир  по-прежнему  кровавит.
Безумство  миром  подло  правит
с  тех  пор,  как  создан  этот  свет.
А  людям  хочется  добра,
своих  детей  растить  спокойно,
чтоб  жить  и  сытно,  и  достойно,
чтоб  было  Завтра  и  Вчера,
чтоб  не  болела  голова,
и  в  страхе  не  смыкались  веки,
и  чтоб  из  памяти  слова
«война»,  «террор»  ушли  навеки.