Письма, перевязанные розовой лентой

Жизнь похожа на чей-то план. Все на грани, все условно, все приблизительно.
Будто выполняешь правильные механические действия, это отдаленно напоминает жизнь. Вернее это хорошо напоминает общепринятое понятие нормальной жизни. Когда ты сливаешься со всеми – ты нормален, а любое отклонение не норма.
Иногда кажется, что ты искусственно созданная модель. Ты не рождалась, тебя создали. Хотя все это не так. Это все страх. Страх быть собой. Перестать вежливо улыбаться, слушать галиматью, которую ты не то, что не принимаешь, но вообще отрицаешь. Но самое отвратительное, когда тебя заставляют выполнять что-то противоречащее твоей сущности, но ты не можешь от этого уйти. Потому что зависишь. Зависеть от людей хуже, чем от наркотиков.
Лили чиркнула спичкой и закурила. Она сидела на нижней ступеньке деревянного покосившегося крыльца и смотрела на сад – сухая жухлая трава, померзшие за зиму яблони напоминали декорации к фильму ужасов. Но ей здесь нравилось, она впервые чувствовала себя свободной. В кои то веки она никому ничего не должна и может быть собой! Хотя для того, чтобы быть собой нужно понять кто ты. Прекрасное место для подобных размышлений.
Что было до того, как она уехала и стала жить в пригороде в старом особняке? Кем она была? Разве это важно. Важно, что именно она бросила и какие у нее были причины уехать? Какими бы ни были причины у Лили, вряд ли их стоит упоминать, а уж тем более разбирать подробно. Людям свойственно понимать и считать значимыми лишь собственные проблемы, а что касается других людей, например, Лили, то причины должны быть действительно страшные и серьезные. Иначе она превратится в девочку с истерикой. Так или иначе, но не стоит ее осуждать за бегство. По большому счету, мы все девочки с истерикой, независимо от пола.
Уехав, Лили получила свободу ото лжи, лицемерия и страха. Нет необходимости врать себе по утрам, что у тебя все хорошо и замечательное настроение. Нет необходимости лицемерить, чтобы не обидеть. И у нее есть возможность что-либо изменить. И для этого стоило бросить все и всех. Для того, чтобы жизнь не напоминала кем-то разработанный план. Теперь она сама распоряжается собой, своими чувствами и эмоциями.

***

Жара сменилась дождями. Вода ручьями стекала с крыш, ветер заносил капли на террасу и в комнату через открытое окно. У окна собралась маленькая лужица, и край шторы намок. Цветы в вазе на подоконнике почти завяли, но сейчас покрытые водной пылью, казались только что распустившимися.
Лили равнодушно смотрела на стекающую с крыш воду, и думала, что неплохо было бы наконец-то привести дом в порядок, раз уж ей предстоит здесь жить. Но в данный момент ей даже нравилось это запустение. Оно напоминало ей о времени и его силе. Время все рушит. Кроме памяти. Ее разрушить нельзя, болезнь Альцгеймера не в счет. То, что хочешь забыть, можно лишь спрятать в глубинах сознания. Но и это не навсегда. Музыка, книга, фильм, место, похожая ситуация и память услужливо выдаст вам «позабытое». Хлестнет, как кнутом. Выход – забыть ассоциацию. Не помнить с кем или с чем ассоциируется песня, книга и так далее. Воспоминания, конечно же, отзовутся, но фантомной болью. Вроде что-то кольнуло, но что? С чего? А ладно, значит не так важно. Главное не поддаться соблазну расшевелить забытое.
Лили встала с кресла и подошла к журнальному столику. Она достала из картонной коробки тетрадь. Дневник. С мыслями, чувствами. Добрыми, злыми, наивными, агрессивными. Микс чувств и эмоций, неясных планов и бредовых фантазий. Подробное описание некоторых событий, хороших и плохих. Представление себя в разных образах. Подгон под схему. Попытка подстроить себя под окружающих, под «семью». В семье (без кавычек) принимают тебя настоящего и не пытаются изменить, в семье ты не боишься быть собой. Семья – это не еще одна клетка.
Лили равнодушно пролистала тетрадь и подошла к окну. Отдернув штору, она положила раскрытую тетрадь на карниз, под поток. Ветер успел разок прошелестеть страницами, и вот они уже отяжелели от воды. Текст медленно смывался с бумаги, синие ручейки текли с карниза, растворялись в дожде. Она смотрела на страницы и улыбалась, ярко представляя, как все это смывается из ее памяти, из ее жизни.
Уничтожение вещественных доказательств важный шаг. Она со временем забудет, что там было написано. Это уже не важно. Когда размокшие листы высохнут, если дождь не размочит их на мелкие частицы, она их сожжет.


***

К утру дождь прекратился, но по небу было понятно, что ненадолго. Лили вышла на крыльцо, вдохнула влажный воздух и улыбнулась. Она спустилась с крыльца и босиком прошла по траве к старым яблоням. Лили провела рукой по мокрой коре. Нет, она не тронет их. Ей почему-то нравились эти мертвые деревья. Они охраняют дом и ее. Будут охранять пока она не придет в себя, пока не приведет мысли и чувства в порядок. Слишком долго она жила по чьему-то плану, придерживалась чьих-то идеалов и рамок и в итоге запуталась в себе.
Мысли, чувства…. Снова мысли. Они переплетаются, повторяются, образуют круг. И этот круг нужно разорвать.
Может, было бы проще на всех наорать, затем напиться в баре, ведь так обычно и снимают напряжение, так избавляются от комплексов и страхов. А утром протрезветь. И что? Идти и просить прощения у тех на кого орала накануне. Это тоже часть привычного быта. Напиться не правильно, а после каяться – правильно, это поощряется. А если раскаяние искреннее, то еще больше ценится. От этого не станешь собой, не изменишься, не станешь лучше. Это выполнение бунтарских действий, условных, как и последующее прощение. Все довольны, а ты испытываешь легкое облегчение оттого, что все так быстро замялось, и никто не стал читать нотацию.
Сколько дней она живет одна в старом доме? Около недели. Мало. Но ей нравится тишина и покой. Сколько времени она сможет быть одна? Не сойдет ли с ума от уединения, как герой Кинга?
Лили тихо рассмеялась. Риторические вопросы самой себе.
С ума не сойдет. Тем более, что люди не так уж и далеко, и скоро придется наведаться в ближайший магазин за продуктами. Она снова провела рукой по дереву. Жалко, что яблони померзли.

***

Вечером, сидя у камина, она разбирала письма. Обычные письма, которые пишут ручкой на бумаге. Такое чувство, что бумажные письма скоро станут пережитком прошлого.
Лили перебирала конверты и думала, стоит ли сжигать эти письма. Или лучше сохранить в резном сундучке для потомков.
В самый тяжелый момент жизни, когда она сама себе уже казалась не человеком, а куклой марионеткой, в ее жизни появился один человек. Для нее он стал олицетворением свободы, которой ей не хватало. Он не входил в план ее жизни. Ведь у нее, по сути, было все, кроме самой себя. Любовь, семья, работа, безобидное хобби, которое не вызывало никаких нареканий – выращивание цветов, фиалок. Они нежные и безобидные. Не то, что ее любимые кактусы!
И в невыносимо отлаженный момент появляется он. Внезапно. И вытаскивает ее из клетки. Именно вытаскивает, она еще упиралась и держалась за прутья.
Их общение было несколько необычным, они не созванивались, только если для того, чтобы назначить встречу, и не писали друг другу смс. Когда нужно было что-то рассказать, они писали письма.
Это было на грани. На грани запретной свободы, иллюзии, мечты.
Для того, чтобы обменятся письмами они договаривались о встрече. Быстро передавали друг другу письма и расходились в разные стороны. Увлекательная, немного опасная игра. Нервы напряжены, по телу разливается волнами радость.
Лили перевязала письма розовой лентой и улыбнулась. Раньше бы она не стала ничего перевязывать розовыми лентами, несмотря на то, что ей нравились именно розовые ленты. Но сейчас она делала то, что хотела.
В последнем письме она написала, что бросает все и уезжает. Он ответил, что найдет ее. И пожелал удачи.
Лили вырвалась из клетки благодаря письмам. Когда-нибудь она перечитает их. Разговоры на бумаге обо всем и ни о чем, свободная философия, вольное жизнеописание, психоанализ.

В коридоре резко зазвонил телефон, от неожиданности Лили вздрогнула, но быстро вскочив на ноги, выбежала из комнаты и взяла трубку:
- Алле? – чуть дрожащим от волнения голосом, спросила она.
- Ты скучала? – спросил знакомый голос, его голос.
- Да, - коротко ответила она.
- Увидимся уже завтра, - ответил он.
- Жду.
Положив трубку, Лили улыбнулась.
Жизнь начинается. Она настоящая.