Вернуться домой - Лето 1973-его

  Мы – «Голодранцы» шли по обочине дороги то гуськом в одну шеренгу, а то разбивались на группки. Солнце уже откровенно и настырно светило в лицо и пройденный путь в пятнадцать километров вынужденно признавал в нас своих друзей. За спиной оставалась - городская суета, трудовые будни, размягченные асфальтные мостовые. Ветер осторожно подкрадывался, вслушивался в разговоры, серой придорожной пылью швырял в лицо - но, эти игривые попытки отвлечь нас, не мешали затеваемым разговорам.
  Алёша начал часто останавливаться, и мы невольно останавливались, вслушиваясь в его тихие, но пронзительные  и яркие, словно вырванные у огненных языков пламени стихотворные строчки. Мы устали, а он словно набрал нужное количество энергии, чтобы включить нераспознаваемую запись своего поэтического альбома и говорил-говорил… В простом белобрысом кузнице столько много уместилось -  и нежности и робости, и любви и силЫ, и фантастической выносливости. Мы слушали, удивлялись, сообщаясь переглядками, но вслух свои восторги не выражали, наверное, боялись вспугнуть его музу. Это была моя первая встреча с настоящей живой поэзией.
  Мы приближались к месту назначения. Решили сделать последний привал у отметки «20 км». Володя Шпаров,  задумавшись о чем-то,  нашего многоголосого приказа не услышал - продолжал идти вперед.  Глухо шаркали об песок его  ботинки. Словно шёл поддерживать вечность очкастый, худощавый и безмолвный гражданин, покуривая папиросу, ненасытно вздыхая всей грудью выплывающий навстречу дикий воздух леса. Он – наш главный вундеркинд-математик.
  Сделав короткую передышку, мы стали нагонять Володю.  Мишка Роднянский, последним вставший с удобного пенька, неторопливо отряхнулся и побрёл вслед за всеми. Он тоже уникум. Он из тех неторопливых, кто полагает, что не он отмеряет путь, а путь идет ему навстречу, а он этому не  сопротивляется. Так он обогнал всех, и уже совсем близко подкрался к Шпарову. Миша иногда оборачивался, чтобы сделать замечание:
- Меньше бы стихировали - дыхание сорвёте!
  Ему отвечали:
- Миша, не срывай последнего, иначе, нас каждого по очереди, тащить будешь!
  Миша ускоренно удалился вперед и догнал Шпарова. Вот, наконец, и поворот на Шух.
- Совсем немного осталось! - это сказала наша вожак – Люся, маленькая и энергичная Люся.
  Там - впереди, в дворянском гнездышке, нас ждала группа разведчиков, возглавляемая Африком - супругом Люси. Остановившись рядом с деревенским кладбищем, начали репетировать достойную встречу в честь объединения.  Мы развернули кумачовое знамя, на котором кричали белые буквы: «Да, здравствуют голодранцы!..» и прикрепили к найденной коряге. С революционным пафосом орали строевые песни, маршировали, выписывая по песку круги. Люся, удовлетворённая нашей готовностью, сделала отмашку в направлении  бегущей и виляющей вокруг кладбища дорожки.
  Подошли к деревянному подслеповатому на одно окно двухэтажному дому. Он стоял на пригорке, на берегу небольшой речки. Вокруг дома  ровный ряд деревьев, огибаемый кустарником. Чувствовалась таинственная и сильная рука, когда-то создавшая поодаль от  дома в совершенной глуши диковинный сад...
  Можно забыть имя друга, порвать все связи с прошлым и раствориться в будущем, но прошлая жизнь становиться идеалом, к которому, не зная почему,  мы начинаем стремиться. Значит, мы идем по кругу  в будущее, которое становиться прошлым. А, значит, в нас есть всё и, мы признаём ответственность, как в прошлом, так и в будущем. Чтобы было будущее, надо терпеть до предела настоящее. Как то, что, убегая от трудностей - ты всегда их встречаешь, как то, что идя им навстречу - ты идешь за ними, а они всегда идут впереди тебя.
  На Шух мы ходили не раз и не два, но радиус нашего познания родины, края, страны увеличивался и мы забыли это место. Мы обещали друг другу, что будем каждый год 1 мая встречаться в сквере у Курганского драматического театра, но появились другие маршруты и другие друзья, другие скверы, другие заботы. И только память во снах вбрасывает в реальную жизнь отголоски известного.
  …Я иду по большой площади, пытаюсь пройти сквозь толпу, прорываюсь сквозь неё к центру площади, и вижу два круга сцепленных людей. Прохожу и сквозь них, или между ними, и оказываюсь на подмостках вращающегося круга. Настил досок сложен от центра. Настил с множеством прорех, круг вращается по поверхности водного бассейна, а я боюсь соскользнуть с него. Большие волны могут сбить с ног, а я не умею плавать. После одного из поворотов, настил  становится более устойчивым и я уже могу идти. Замечаю мужчину и пытаюсь привлечь его внимание. Узнаю в нем Лёшу. На  меня смотрят его большие голубые глаза...Этот сон повторился в реальности, во времена кузбасских забастовок, но несколько интерпретированным.