Чунга-чанга

        - Хор наш поёт припев старинный! И вино течё-оот рекооой!! К нам приехал наш любимый, МихалСа-аныч да-аараго-ой!!! Офисные цыгане в составе Верки Дворкович, Колюни, Светки и Элеоноры Никифоровны гостя встречали с огоньком.
       «Он», «Сам», «Шеф», а, в общем довольно невысокий, лысый мужчинка пятидесяти семи лет от роду, Михаил Алесандрович Горовой торжественно ступил на праздничный порог, оглядывая окрестности.
       Ах, эти наши праздники! Как они прекрасны, как веселы... Невнятно начинаясь, на манер скромного ручейка, они с каждым вливающимся тостом набирают силу. Растут, полнятся, чтобы к приходу освободившегося от службы шефа низвергнуться, наконец, с заоблачных высот. Ниагарой! Пенистым неразборчивым водопадом, с брызгами, громким звуком и невообразимыми зрительными эффектами.
        Цыгане вместе с начотделом сбыта потянули Михаила Александровича во главу длинного уставленного стеклом, фарфором и углеводами стола. Тут же всученная шефу в правую руку большая стопка наполнилась чем-то прозрачным. Под хоровые вопли «Пейдодна! Пейдодна!» жидкость была с достоинством влита внутрь. Шеф приземлился.
       Тут же, как по заказу, музыкальный центр подал модную трясучку. Весёлая масса  повскакала, бросила свои стулья и посыпала плясать, оставив за столом нескольких отщепенцев и Шефа. Шеф закусывал горбушей под аккомпанемент завотделовского говора.
       - А мы ждали Вас, ждали, Михаил Александрович! Хорошо отдел поработал, теперь вот хорошо отдыхает!
       - Да… Спасибо за приглашение, Филипчук. А почему вон те не танцуют?
       - Женщины? Марья Сергевна Фальц и Лена Бабицкая? А видите, лица какие сосредоточенные, от работы, наверное, никак не отойдут.
       Дамы на том конце стола обсуждение, и правда, вели негромко, но в горячем деловом режиме.
       - Видите, видите? Видите, как эта старая мымра скачет вокруг него?
       - Фу, Леночка, ну что ты, что это за слова: «скачет», «мымра». Элеонора ещё очень даже… Да и это ещё не возраст вовсе. Что это, «старая» - тридцать семь? Так… Просто танцуют.
       - Вам легко говорить, Вы вон какая красивая! И муж у вас… А я? Знаете, как тяжело сейчас нормального молодого человека найти? Ну, Коля… Гляньте, лапает, подлец! Я пошла!
       - Лена, не глупи! Сейчас танец закончится, всё равно подойдёт, сядет рядом, намекнёшь ему, чтобы вёл себя... Да и что: на Николае свет клином сошёлся? Мужчин что ли больше нет? Ты вокруг посмотри!
       - Вокруг?
       - Ну да, Вон Смирнов сидит, вон Филипчук с Самим, вон Фёдор. Видишь?
       - Ага, Фёдор… Вы что, смеётесь? Он же из этих, из новых. Мальчико-девочек. Видите, у него фасон штанов какой? А Филипчук: жену его забыли? Она ж беспредельная вообще, Марья Сергевна! Убьёт, если что.
       - Ладно… А Смирнов?
       - Смирнов? Он же с завода! Инженером там работал до приватизации-банкротства. Какой с него толк? Видите, сидит с круглыми глазами, как бычок в момент кастрации! Даже не улыбается…
       Дамы засмеялись. Тем временем, Шеф, плотно перекусив и вдоволь наслушавшись Филипчука, тоже обратил своё руководящее внимание на сидящего в шоке на дальнем углу Смирнова.
       - Эй, как тебя!?... А ты чего не веселишься?
       Филипчук замахал Смирнову руками, делая какие-то широкие, но никому не понятные знаки. Смирнов поглядел на начотдела теми же удивлёнными глазами, какими до этого осматривал разгоревшееся веселье. Сомневаясь, что обращается руководство именно к нему, Смирнов тыкнул оттопыренным большим пальцем в центр своей довольно худой груди, неплотно упакованной в клетчатую шотландскую рубашку.
       - Я?! Смирнов… Смирнов моя фамилия, Михаил Александрович!
       - Подойди-ка сюда, Смирнов, поближе, чтоб я через стол не орал. Вот. Ну-ка сядь...
       Пространство заполнил тягучий медляк, дамы стали приглашать кавалеров потоптаться под музыку. Лена Бабицкая ловко взяла на абордаж подлого Николая. Астеничный Смирнов занял стул напротив Филипчука по другую руку от Шефа.
       - Чего ты, Смирнов, сидишь-то, как в воду помакнули? Смотри, все танцуют. Женщины у вас глянь какие.
       И точно, возле стола, движимая намерением зацепить Самого, возникла Верка Дворкович в своей таинственно поблёскивающей юбке с боковым разрезом.
       - МихалСаныч, разрешите Вас…, - промолвила она, глядя на Шефа влажными глазами из-под длиннющих клееных ресниц.
       Шеф призадумался, вертя в своей коренасто-волосатой руке вилку с насаженной горбушей. Предложение выглядело достаточно заманчивым. Однако, в связи с небольшим впитанным градусом, многолетняя привычка заканчивать начатый с личным составом разговор победила-таки тягу к приключениям.
       - Чуть позже, - обязательно. Мы беседуем тут… Филипчук, видишь, девушка танцевать хочет? Ну-ка давай… А мы поговорим пока.
       Раздосадованная Верка пошла топтаться с Филипчуком, по пути прикидывая тяжесть предстоящего неминуемого разговора с его женой. Донесут же… Шеф снова повернулся к Смирнову.
       - Так что грустишь, Смирнов… Может, получка маленькая?
       - Да не сказать, Михаил Александрович… На заводе была меньше. Просто…
       - Чего «просто»? Парень ты исполнительный, нормальный. Претензий к тебе нету, веселись!
       - Да как-то диковато всё, непонятно…
       - Чего ж непонятно тебе?
       - Ну как объяснить… Вот на заводе… Делали то, что надо людям, - сидели впроголодь. И так пока всё, нафиг, не развалилось. Денег, - ни копья. Оборудование стали распродавать, - никто не берёт. А сюда пришёл…
       - «Сюда пришёл», и чего? – шеф отложил вилку, вытер губы торчащей из стекляшки бумажной салфеточкой, глянул внимательным карим взглядом на смущённого Смирнова.
       - Пришёл, а здесь! – Одни бумажки. Килограммы, тонны, - планирование! Отчётность!! Запросы, контроль исполнительности!!! С раннего утра до поздней ночи. Срочно представить информацию, какого цвета трусы предпочитаются кочегарами при заступлении на смену! В процентах.
       Шеф усмехнулся.
       - Ну, загнул ты тут, конечно… Про трусы не было, было про спецовки. Но бумаги конечно, много. И чего?
       - Но ведь от этого никакого толку! Никому пользы никакой, ни одному человеку! Ничего не производим! Отдачи нет, а деньги есть. Получка чика в чику. Вот, корпоративы какие-то…
       Невообразимо красивый и долгий медляк продолжался, пары невнятно крутились неподалёку от стола. Филипчук, вполуха слушая Веркин щебет, старался угадать, о чём там Шеф заслушивает этого лоха, и надо ли ждать потом каких-нибудь нехороших последствий. Шеф протянул волосатую руку и похлопал Смирнова по левому плечу.
       - А знаешь, Смирнов, как мне тяжело было, когда я начинал?..Армия, круглосуточная готовность до треска в костях, бдительность! И тут оказывается, что это всё не нужно! А надо вот это. Цвет трусов… Ты, кстати никогда не слышал о Британских учёных?
       - Это которым деньги суют, чтоб они исследовали сколько капель остаётся в кружке после выпивания чая неграми, и чем это отличается от китайцев? Или зависимость достижений прыгуньи в высоту от диаметра сосков?
       - Вот-вот. Типа того.
       - Меня это всегда возмущало, Михаил Александрович… На всякую ерунду!
       - Ты погоди, Смирнов. Не спеши. Удивлён я, что ты необразованный такой… Шерлока Холмса-то читал?
       - Артура Конан-Дойла?
       - Ну… Вот у него есть рассказ про мужика, которому неплохо платили, чтобы он сидел и переписывал энциклопедию. От руки, том за томом. Бумагой, чернилами и перьями обеспечивали бесплатно.
       - Не помню такого… И зачем им эта рукопись была надо? Куда-то хотели применить?
       - А никуда, Смирнов. Ни-ку-да! – Шеф поставил рядом со своей стопкой ещё одну, протянул руку за поблёскивающим фигурным графинчиком, - О! «Смирнофф»! Не твой родственник?
       - Нет…Не мой… То есть как «никуда»? Вы же сказали, что они ему за эту писанину платили хорошо!?
       - Они ему платили за то, чтобы всё своё время он тратил не как надо ему, а как они скажут! – с расстановкой произнёс МихалСаныч, разливая тягучую прозрачную смирноффку, - Понял?!
       - Просто чтоб занять его время?, - усомнился Смирнов и потёр потные ладони о  клетчатую рубаху, - а смысл?!
       - А смысл, что у тех, кто ему платил, были свои дела, свои планы. И этому мужику с энциклопедией, места в этих планах не было. Просто бабла ему сунуть, чтоб тот не мешал, - нельзя.
       - Почему?
       - Бери стопку… Потому, что он станет интересоваться. Вопросы, Смирнов! А кому, нахрен, надо лишние вопросы? Грохнуть, - проблематично: будет сопротивляться. Да и громко это всё. Поэтому проще нанять на работу. Пусть и бестолковую, пустую, но чтоб запырхался. Выдохся чтоб, обессилел.
       - Да зачем?
       - Как «зачем»? Чтоб думал, что не зазря хлеб жрёт! Ну-ка, давай, чтоб не закипела… - Шеф чёкнул своей стопкой по той, что торчала из нетвёрдой руки Смирнова, - За тебя, Смирнов! За твоё здоровье и будущие трудовые подвиги! Пей! Во от! И не морщи ты лоб! Такова селяви. Работай и радуйся! Пошли танцевать, слышишь Чунгу-Чангу? Вперёд!
       Чунга-Чанга грянула во всем своём великолепии. Пары распались, засверкали блёстками платья, замелькали локти и каблуки. Шеф со Смирновым встали и окончательно влились ввесёлую танцующую чунга-чанговую массу.