Творшебство

                …Творшебство останавливать не стоит[1].



…Творшебный…

Мне нравится это слово!

Хоть некоторые и упрекают его в некоторой…

…торшерности.

Да так, собственно, и есть — вот он — стоит торшер.

Старомодный, я бы даже сказала, старорежимный: на резной ноге тёмного дерева, желтоватая ткань абажура собрана в складочки, а из-под него свисает шнурочек-цепочка с костяной бусинкой на конце.

Возле торшера кресло — тоже старинное: тёмная обивка, узорчатая, красновато-коричневая с золотистыми вкраплениями, стёрта на подлокотниках… Но всё же чувствуется, что его, это кресло, всегда очень берегли…

И очень любили.

В комнате темно. Обычная комната. Обычное кресло, хоть и старинное. Рядом — обычный книжный шкаф…

И обычный торшер.

Но это только на вид, на самый беглый, на самый первый взгляд.

Стоит лишь «дёрнуть за верёвочку»[2] — как сразу же из-под абажура польётся тихий золотой свет…

«Волшебная лампа»[3].

И сразу словно тепло разольётся по комнате…

И не только по ней…

И тихой музыкой заиграет полустёртая позолота на корешках книг…

И губы почему-то вдруг вытянутся в трубочку, а затем растянутся в улыбке: «…Оле Лукойе…»

Андерсен…

Братья Гримм…

Шарль Перро…

Вот они — настоящие Творшебники — Творцы-Волшебники…

Слово это, хоть и топорщится немного, а всё равно уютное и тёплое, как шёпот «совершенно секретный» — что-то очень и очень важное…

Шуршащее, чуть шероховатое…

Вкусное…

…как твёрдый щербет…

…или даже шербет…[4]

…ореховый…

…за сколько-то копеек…

…из булочной в соседнем доме…

Стоишь возле прилавка и смотришь, внимательно следишь, как полная продавщица в белом стоячем накрахмаленном колпаке и в белом же, но уже не таком «стоячем» халате огромным ножом ловко отхватывает от огромного куска заветного лакомства кусок совсем маленький… И слюнки текут: sorbet…[5] Но это французское слово я узн;ю много позже, а пока… А тогда — мне так хочется, чтобы он, этот лакомый кусочек, был хоть чуть-чуть, ну хоть самую чуточку побольше…

Продавщица кладёт тяжёленький и плотный бежевый брусок с выглядывающими из него светлыми ядрышками круглых лесных орехов на лист коричневатой плотной и грубой бумаги… только бы не раскрошился… завешивает на синих весах… снимает… заворачивает… И ты ловишь взглядом каждое её движение, а носом — этот ни с чем не сравнимый запах, благо нос твой как раз и находится на уровне прилавка, и думаешь: «Ну почему папа не купит сразу побольше… ну например, четверть или половину, а лучше — весь! — этот кусок… потом ведь уже не будет…»

Он всегда быстро кончается — ореховый шербет.

А бывает ещё и сливочный…

И кос-халва…

…как желтоватые страницы старой книги…

…ну хоть бы ещё подольше… ну хоть капельку… ну хотя бы пару страничек… и зачем так быстро читала?..

…старые книги почему-то всегда так сладко пахнут…

…почему-то они пахнут чаем…

…и чем-то «булочным»…

…возможно, печеньем…

Вечер, тихо…

Слышно только, как хрустит печенье, шелестят страницы…

Это, в который уже раз, Творится Волшебство…

Творшебство шуршит… шепчет…

Это слово из детства, из тех лет, когда мы вольно или невольно переосмысливали услышанное, когда мы ещё не боялись играть словами и смыслами…

Складывая их, словно цветные кубики, мы строили, что захочется…

И раскладывали, как нам вздумается…

А если слов не хватало, то мы изобретали новые…

И несмотря на то, что давным-давно прошло то время, когда слово «мультфильм» тихо лопалось на губах воображаемым радужным — и неважно, что тогда были лишь чёрно-белые телевизоры, — переливающимся пузырём…

И уже неизвестно… да и тогда неизвестно было, что слаще: сам мультфильм или его ожидание и сосредоточенное сопение над шуршащей чёрно-белой читанной-перечитанной газетной «программкой»…

Несмотря на то, что кончилось время, когда мы черес-прыгивали через лужи и когда мама жарила нам на обед кот-клетки…

Время, когда мы мечтательно тянули за взрослыми: «Порошистиком в лицо»[6] и с серьёзным, а то и вовсе грозным видом подпевали: «Котятки русские! Котятки русские! Котятки русские! Больны!»[7]

Время, когда начальником — был тот, кто «сам!» и кто «первый начал!», а за ним уже подхватывали все остальные…

И несмотря на седину, которая сейчас отчего-то вдруг в голову…

И несмотря на то, что в рёбрах наших давно уже поселился стенающий картёжник-бес[8], el pobre diablo[9], время от времени сам уходящий и нас уводящий в этот читательско-писательско-графоманский запой…

Навязывающий нам свои бесовские бессонные ночи и неуёмную восторгию…[10]

…или бес ни при чём?.. и он действительно бедный?.. и это не он нас, а мы его мучим?..

…и уже непонятно: кто, кого, куда, как и зачем ведёт и тащит…

…и кто на кого дурно влияет…

…с последующим распитием…

…капель пустырника, валерьяны и боярышника…

…и с игрой в карты на деньги…

…и карты теперь всё чаще почему-то медицинские…

…а деньги, как и прежде, всамделишные…

…с неизбежным проигрышем в финале…

…ведь нельзя же так, в самом деле!..

…ведь нельзя уже так…

…ночью надо спать…

Несмотря на то, что у нас давно уже «все дома»…

…во всяком случае, должны быть…

…так, по крайней мере, кажется…

…то есть должно казаться…

…окружающим…

И несмотря на то, что «у нас всё есть — нам ничего не надо!»[11]

Ты всё же «дёрни за верёвочку, дитя моё!»[12]

И тогда — «словно лампочки включаются!»[13]

— Сиди, друг мой, сиди… «я сам открою»[14] тебе эту книгу.




Март 2013



Из книги «Убанга мбонго. Рассказы о детях, стихи».

___________________

1 © Stanislife

2 Дёрни за веревочку, дитя моё, дверь и откроется. (Ш. Перро «Красная шапочка»)

3 «Волшебная лампа Аладдина» — художественный фильм Б. В. Рыцарева по сказке «Аладдин и волшебная лампа» из сборника «Тысяча и одна ночь».

4 Шербет, щербет, сорбет (из тур. serbet) — традиционный восточный напиток из шиповника, кизила, розы или лакрицы и различных специй; вид прохладительного напитка из фруктовых соков, сахара, пряностей и мороженого; ароматная помадка на фруктовой, молочной или сливочной основе с орехами.

5 Sorbet (фр.) — шербет (напиток); фруктовое мороженое; мороженое с ликёром. Созвучно с русск. «сёрбать» — пить или есть, с шумом втягивая жидкость, звучно хлебать; перен. — пить, есть жидкую пищу. А также с исп. sorber — пить, отпивать мелкими глотками; прихлёбывать; впитывать, поглощать: всасывать; втягивать внутрь; перен. — жадно слушать (чьи-либо слова); ловить (на лету).

6 Гривы инеем кудрявятся, / Порошит снежком лицо. (А. С. Рославлев, музыка Е. Ф. Гориной «Над полями да над чистыми»)

7 Е. А. Евтушенко, музыка Э. С. Колмановского «Хотят ли русские войны?»

8 Здесь (по созвучию) стенокардия — боль в груди, появляющаяся внезапно при физическом и/или эмоциональном стрессе.

9 El pobre diablo (исп.) — бедняга; букв. — бедный дьявол.

10 Восторгия — инновация автора Stanislife.

11 Популярный анекдот советских времён.

12 Ш. Перро «Красная шапочка».

13 Словно лампочки, / Включаются улыбки! (М. С. Пляцковский, музыка В. Я. Шаинского «Песенка об улыбке»)

14 Популярный анекдот.