Еврейка из Китая Из цикла Судьбы

 В словах глотая окончания,
 она так быстро говорила,
 как будто мелочью сорила,
 и без особого внимания
 с ней было нелегко общаться,
 да плюс ещё акцент кавказский, –
 в слух приходилось превращаться.
 
А говорила, словно сказки,
 о жизни прошлой, утверждая,
что это было всё реально,
что, да, вернулась из Китая,
 
жила в Харбине и Шанхае,
 училась в школе там начальной,
 а папа был её – начальник,
 какой? – не помнит, но все звали
 КВЖД его работу.
 
«Потом все разъезжаться стали
 и добытое кровью с потом
 китайцам местным оставляли.
 Родители так объясняли.
 
Отец хотел, чтоб все – в Россию.
 Мать долго с ним не соглашалась,
в Европу ехать всё просила:
 чего-то страшного боялась.
 Но настоял отец упрямый,
 он убеждал, кричал и злился.
 Не слушал доводы он мамы,
 за это сам и поплатился.
 
Лишь переехали границу,
его тотчас арестовали.
 Сказать успел лишь: «Что творится?!»
 Мы больше папу не видали.
 
А нас в Сибирь, где староверы
 в селе глухом, но дружно жили.
 И хоть у нас другая вера,
 они сочувственны к нам были.
 
И умереть нам там не дали.
 К зиме нам помогли с одеждой.
 Едой селом всем помогали.
 И согревали нас надеждой.
 
*
 
Мы жили там, пока не умер Сталин.
 О том, что будет, знает кто-то разве?
 Отъезду нашему препятствовать не стали,
 и так мы оказались на Кавказе.
 
Там жил отца приятель очень давний,
он приютил нас и помог обжиться.
 Хотя и сам во всём почти бесправный,
 что даже в Грузии родной не мог жениться.
 
Холостяком жил, Сталина боялся:
вдруг репрессируют, и дети пострадают.
 Из-за боязни с девушкой расстался.
 Теперь вождя народов проклинает.
 
Когда прислали маме сообщенье,
 что папа наш расстрелян был напрасно,
сознанье потеряла в то ж мгновенье
 и проболела долго и опасно.
 
*
 
Пути Господни неисповедимы!
Симон Ильич врачом был в той больнице.
 Чтоб кто-то как-то ей не навредили,
 он возле мамы был, как на границе.
 
И там они приблизились друг к другу,
 судьбою биты, породнили души,
 да и решили, что по жизни вьюгу
 одолевать вдвоём, конечно, лучше.
 
И стали жить, сначала только рядом,
 попозже – вместе. Мне родили брата.
 Купили дом с большим, но старым садом.
 За них была я бесконечно рада.
 
*
 
Сама-то я уже в Москве училась
 и обживаться стала понемногу.
 Но тут история со мною приключилась:
 зашла с друзьями как-то в синагогу,
а поутру сказали в деканате,
чтоб я сдала билет свой и зачётку.
 Я показала кукиш им: «Вот, нате!»
 и сбацала насмешливо чечётку
 
Вот так я вроде диссиденткой стала
 ещё до настоящих диссидентов.
 Но на меня напавшая опала
всё ж не оставила без средств и документов.
 
Издалека мне помогала мама
 посылочкой, а иногда деньгами.
 Друзья-евреи сделали немало,
 чтоб не была я схвачена врагами,
 чтоб мамину судьбу не повторила
 и не кляла бы я своё еврейство.
Я Бога об одном тогда просила,
 чтоб защитил от КГБ моё семейство.
 
*
 
А я сама была уж за границей –
 через Литву мне помогли уехать.
 Сегодня мне бывает не до смеха,
 когда то время ночью вдруг приснится.
 
Но благодарна незнакомым людям,
 кто мне помог в Италию добраться.
 Похоже это было всё на братство.
 И пусть так меж людьми извечно будет!
 
И вот лечу в Израиль в самолёте.
 Душа поёт, но всё же ей тревожно.
 Вы это пережили, вы поймёте,
 ведь начинать по-новому всё сложно.
 
Но обошлось. Конечно, помогали
 совсем чужие, но родные люди.
 Израильтяне мне родными стали
 в преодолении обычных буден.
 
Работала, училась, воевала.
 Как весь народ, я – малая частица.
 Врачом и, говорят, хорошим стала.
 Своей мне жизни нечего стыдиться.
 
Сегодня – бабушка. Давно – пенсионерка.
 Воюю с внуками, чтобы читали много.
 Они меня прозвали табакеркой,
 но любят, и за это, слава Богу.

Да, позабыла – мама, отчим, брат мой
 и всё его огромное семейство,
 приехав в гости, не уехали обратно,
 и мы все долго жили вместе.
 
- * -
 
… О, судьбы, судьбы человечьи! –
 неповторимы, непохожи, –
 одни – несчастны и увечны,
другие – в благодати божьей,
 у тртьих всё перемешалось:
 сменяет радость чертовщину.
 Судьба всем разная досталась,
 и не отыщется причина,
 почто, зачем, и почему так
 слагает жизнь людскую кто-то.
 Порой всего одна минута
 нас превращает в идиота
иль вознесёт к вершине славы
 и на века на ней оставит.
 Кому дано такое право?
 И кто всем этим лихо правит?