6. Скандал в благородном семействе

Академик Владислав Владиславович Воеводский, заместитель директора института химической кинетики и горения. Он активно участвовал в общественной жизни Академгородка, в частности, и кафе-клуба "Под интегралом", поддерживая А.И. Бурштейна.


Характерен пример из более позднего времени жизни "Интеграла", рассказанный А.И. Бурштейном. Сначала приведу его целиком. Он пишет:

"Труднее оказалось заполучить постоянную площадку, реконструировав для этого столовую."

Здесь речь идет уже о столовой напротив Института Гидродинамики, где условия для деятельности кафе-клуба «Под интегралом» были намного лучше, чем в ППО.

"Проект реконструкции был разработан на общественных началах местными профессионалами (художником Соколом и архитектором Ивановым). Но даже имея проект и деньги на его реализацию, нам ничего не удавалось добиться".

Я не знаю, о каких деньгах говорит Анатолий Израилевич. В 1964 году «Факел» еще не начинал работать. Впрочем, на приспособление столовой  много денег и не требовалось.

"Один чиновник отсылал нас к другому, а тот отражал обратно, и так до бесконечности. Наконец, терпение наше иссякло, и мы устроили подлинный бунт на общем комсомольском собрании Академгородка.

Выступали один за другим с критикой и жалобами на хозяйственную администрацию и ее главнокомандующего, тихого и интеллигентного, но непробиваемого Лаврова. Про это немедленно прослышал дед (М.А. Лаврентьев. МК) и вынес спорный вопрос на очередное заседание Президиума СО АН.

На этот ареопаг приглашены были обе противоборствующие стороны, я и Лавров".

Л.Г. Лавров всегда присутствовал на заседаниях Президиума СО АН, как и другой зам. председателя Б.В. Белянин. А дед совсем даже не "прослышал". Он был в красках информирован об этом академиком Воеводским.

"Последний (Лавров), как водится, говорил об объективных трудностях, нехватке рабочей силы и материалов, пока я наконец не вспылил и, не стесняясь, прямым текстом обвинил его в умышленном саботаже решения Президиума".

Мне кажется, что решения Президиума о реконструкции столовой тогда еще не было. возможно, была просьба помочь клубу?

"На меня тут же зашикали справа и слева: «Что Вы, что Вы? Тут так не говорят и не ведут себя». Однако всплеск пассионарности не остался без последствий: чтобы разобраться по существу дела, Президиум тут же избрал комиссию во главе – с кем бы Вы думали? - с нашим ВВ" (т.е. академиком Владиславом Владиславовичем Воеводским, заместителем директора института химической кинетики и горения, где работал А.И. Бурштейн).

Как видите, это назначение подтверждает тот факт, что именно Воеводский попросил Лаврентьева вынести вопрос о трудностях с реконструкцией столовой на Президиум СО АН.

"На заседании оной все повторилось точь в точь, но ВВ не на шутку рассердился. Я редко видел его в таком гневе. Брызгая слюной и стуча кулаком по столу, он кричал Лаврову:

– Ваше дело исполнять решения Президиума, а не обсуждать и затягивать их!"

Я не думаю, что Президиум СОАН принял предварительно решение о ремонте столовой №7 ОРСа "Сибакадемстроя". Для принятия решения по такого рода вопросам требовалась виза Л.Г. Лаврова и согласие Объединенного комитета профсоюза СО АН и уж обязательно согласие владельца столовой "Сибакадемстроя". Это же была рабочая столовая в зоне институтов, и там питались и сотрудники институтов и рабочие "Сиьакадемстроя".

Скорее всего, «Интегралом» был подготовлен проект решения, но он не визировался и, следовательно, был недооформлен. Ученый секретариат, готовящий все заседания Президиума, мог положить в папки членов Президиума не проект решения, а только черновые материалы для предварительного обсуждения и обязательно указал бы, что эти материалы ни с кем не согласованы.

Возможно, были сказаны слова, что президиум в принципе не возражает или даже поддерживает, но официального решения быть не могло.

Для Анатолия Израилевича то, что академик Воеводский накричал на Лаврова, означало завершение обсуждения спорного вопроса. Видимо, ему показалось, что зам. председателя СО АН вытянул руки по швам и бросился выполнять решение Президиума. 

"И дело завертелось, - пишет он. - Через некоторое время мы уже обустраивались в переоборудованном здании клуба-кафе «Под Интегралом», где в дальнейшем в течение нескольких лет кипела общественная жизнь Академгородка".

Здесь сначала я сделаю маленькое замечание по поводу того, что в этой столовой "в дальнейшем в течение нескольких лет кипела общественная жизнь Академгородка", а потом перейду к самим событиям.

В «Интеграле, действительно, кипела общественная жизнь, но этот клуб был отнюдь не единственным центром Академгородка, где такая жизнь кипела. Особую атмосферу, или ауру, если хотите, в Академгородке создавал не один этот клуб, хотя его роль весьма значительна. Об этом я уже и раньше писал и буду еще писать дальше.

А насчёт того, что "дело завертелось", оно действительно завертелось, но совсем по другой причине, но не в результате того, что академик Воеводский вышел из себя.

И теперь я расскажу о продолжении этих событий так, как я знаю их.

Обычно меня приглашали на все заседания Президиума СО АН, я же был "углом треугольника" и в соответствии с Уставом профсоюзов СССР и специальным постановлением провительства меня, как председателя ОКП, не могли не пригласить на эти заседания. Чаще всего, я молчал, поскольку не считал возможным вмешиваться во многие вопросы, которые Президиум рассматривал. Но иногда академик Лаврентьев и другие члены Президиума или заместители председателя СО АН Лавров и Белянин обращались ко мне с вопросами или за информацией, а иногда я и выступал по какому либо делу, касающемуся качеству жизни в Академгородке или условий труда в каком-либо институте.

В любом случае мне было очень полезно знать поближе каждого члена Президиума, понимать, чем он живет и как можно использовать эти выдающиеся умы для решения задач, казавшихся нам жизненно важными для жителей Академгородка.

На заседании, которое описывает А.И. Бурштейн, я не был, – видимо, был в командировке. Не слышал я и о готовившемся обсуждении вопроса о реконструкции столовой №7. Ничего не знал я и о комиссии академика В.В. Воеводского и его гневной речи по адресу Л.Г. Лаврова на заседании этой комиссии.

Рассказал мне об этих событиях сам Л.Г. Лавров, попросив остаться после заседания Президиума ОКП.

Он рассказывал, и я видел, как он волнуется, – у него тряслись губы.

Тогда я, конечно, не знал, что на него Воеводский кричал и стучал кулаком по столу. Лавров мне об этом не сказал. Не думаю, что на него вообще когда-нибудь кричали, не представляю себе, как вообще можно кричать на такого человека – таким он был интеллигентным, внимательным и доброжелательным.

Я запомнил этот разговор с ним, видимо, потому, что ни до, ни после не видел Лаврова в таком состоянии. Он был подавлен и с трудом говорил.

Я понимал, что произошло что-то из ряда вон выходящее, чтобы довести такого уравновешенного человека до состояния, когда он не может владеть своими нервами.

Лев Георгиевич заключил свой подробный рассказ примерно такими словами:

– Столовая напротив Института гидродинамики находится на балансе ОРСа «Сибакадемстроя». Мы не можем там заниматься ни ремонтом, ни реконструкцией. Я даже смету не могу составить, – она будет незаконной. Я им это говорю, но они меня не слушают и не слышат.
 
Я понял, что и на Президиуме СО АН, и на комиссии В.В. Воеводского разговор шел, как говорят, «слепого с глухим».

Владислав Владиславович Воеводский, один из наших единомышленников во всех начинаниях, всегда нас поддерживал, поддерживал всемерно, всеми доступными ему способами. Он был мощным защитником "Интеграла", пока был жив, тем более, что А.И. Бурштейн работал у него в Институте (Воеводский был заместителем директора по научной работе).

А внезапно скончался он 20 февраля 1967 года. Прямо перед Фестивалем бардов.

Владислав Владиславович Воеводский просто не слышал и не понимал, что говорит Лавров. А Л.Г. Лавров не был против превращения столовой в молодежное кафе, не был против реконструкции этого помещения. Он никогда не вмешивался в решение подобных вопросов, хотя и высказывал свое мнение. В данном случае он просто утверждал, что его службы не могут провести реконструкцию здания, принадлежащего не СО АН, а «Сибакадемстрою».

– А что если принять столовую на баланс СО АН? – спросил я.

Лавров посмотрел на меня как-то оторопело. Почему-то эта мысль не пришла ему в голову. Потом лицо его просияло. Он долго жал мне руку.

Дальше, действительно, все «завертелось». И мне остается только повторить слова А.И. Бурштейна:

"Через некоторое время мы уже обустраивались в переоборудованном здании клуба-кафе «Под Интегралом», где в дальнейшем в течение нескольких лет кипела общественная жизнь...».

Я к тому времени, уже знал, что в рамках существующей системы можно сделать очень многое, если подстроиться под действующие законы и положения, если поработать с теми кто принимает решения и заручиться их поддержкой, если не гнаться за "журавлём в небе", а довольствоваться "синицей в руках", - это лучше, чем ничего.

К тому времени я довольно быстро научился ставить разумные, а иногда и внешне фантастические, но реально достижимые цели и достигать их. Не всё, конечно, получилось у меня из задуманного, но многое. И только потому, что я продумывал все обстоятельства, все препятствия и ходы, иногда довольно сложные. Научился обходить препятствия и придумывать неожиданные пути решения сложных вопросов жизни.