Нужный человечек

      Нет, конечно, не секрет, что везде и всюду есть нужные люди.
      А если их нет, то их находят.
      Так принято.

      И не обязательно нужный человек является таким. Просто его обязывает неосторожное родство, должность  или ещё какое обстоятельство, внесенное человеком в энциклопедию блата. И не всегда нужный человек – «эдакий человечище». Нужным может быть и просто секретарь. Такой маленький, нужный человечек.

      Вот и в конторке Агатыча был такой человечек.  Сам-то Агатыч  долгие годы не подозревал о его, вернее её существовании. Узнал по случаю, перед очередной учебной командировкой. Агатычу сотоварищи  предстояло слетать в столицу, поспать немного за партой и сдать экзамен. Всего и делов-то. Всего и делов.
      Как до сборов дошло, подходит к Агатычу один начальничек, Прыткин. Не главный, нет. Тот не подходил.   
      Говорит. А сам такой важный и таинственный. Ну, комитетчик прям. Не дать, не взять: «Там с вами человечек один полетит…» Да, да. Так и сказал,  «человечек».
      - Надо б помочь, - продолжал Прыткин.
      - В каком смысле, помочь? – напрягся Агатыч. – Кто такой вообще?
      - Не наш он… Вернее наш, но у нас не работает, - нехотя выдавил Прыткин. - И с вами экзамен сдавать будет.
      - А я-то  чего? - Агатыч был в ступоре. Человек наш, но не наш, но экзамен сдавать будет:  - Зачем ему? Ему подсказывать, что ли?
      - Ну, Агатыч, ты же умный у нас. Помоги ей.
      - Так это «она»? Молодая? – Агатыч сменил беспокойство на недвусмысленный интерес.
      - Да увидишь, только не распространяйся… - далее Прыткин поведал, что некая гражданка Иванова «служит» у них в одном далёком районном подразделении. Очень далёком. Ну, а поскольку служит, тоже ехать должна. Учёба-то плановая… В личном деле птичку поставить требуется. От греха. Сама же она у Кузьмина трудится. Это типа представитель представителя самого президента. Шишка, короче. Да и знал его Агатыч… - А она, Иванова, у него, Кузьмина, ну, помощницей, типа. Ему по штату не положено, а очень надо. Вот и… Короче, сложно всё. В нашем деле Иванова, понятно, профан полный. Что и как - ни-ни. Ну, как крот на воздушном шаре.
      -  Блин, - только и смог сказать опешивший Агатыч. А про себя: «Во дела!»
      -  А как я её узнаю-то? Или она меня? Точно! Ей надо, пусть она меня и узнаёт. – Агатыч, довольный своим выводом, гордо хлопнул ладонями по своей груди.
      -  Разберёмся… - как-то невнятно и непонятно, что, пообещал Прыткин. Развернулся и пошёл по своим «делам».

      Агатыч начинал злиться. Нет, не злиться. Впадать в бешенство! Кузьмин этот, по мнению Агатыча, был глуп от рождения. Как тот попал на свою должность, по прошествии многих лет службы Агатыча не удивляло. Наоборот, он был уверен, что только такие вот и могут занимать эти должности. Несколько раз Кузьмин приходил к ним на периодические отчетно-перевыборные собрания, нёс из президиума откровенную околесицу, и не было тогда среди присутствующих не сползших со стула от смеха. Запросы этого столпа власти, время от времени прилетавшие нарочным, заставили бы многих именитых сатириков усомниться в своей профессиональной пригодности. «Но вот так вот наглеть! Среди бела дня! Ладно бы он умыкнул кого у муниципалитета, но у нас! Каков! - кипел федерал Агатыч. - А эта… Небось ещё и премии наши крысит…»

      «Радовался» он совершенно обоснованно. Не первый уже год бюрократия, разбухая в одних местах, отрезала себе другие. Совершенно нужные! Итогом, не обошедшим и конторку Агатыча, была, как говорится, естественная убыль её работящего населения. И вот, и получается, что пока резали по-живому, совершенно живой оставалась «мёртвая душа». Веселей не придумаешь. Вот, оказывается, какой нужный человечек, эта Иванова.

      Сдать экзамен Агатыч ей конечно помог. Против самой гражданки Ивановой впоследствии он ничего не имел. Даже выпили вместе. Смеху было, когда Агатыч узнал, что Кузьмин не хотел отпускать её в ту командировку. Работы у него много! Вот же ж! Надо ж так зажраться чужими харчами…

      Фамилия Ивановой впоследствии  не раз перекочевывала по списочной численности. Но при неизменном уменьшении последней первая оставалась константой.

      Вот интересно только, за чей счёт?