гость

Кто-то в дверь постучал.
—А, этот ты, Одиночество, а то я уже думала испугаться. Хотя бы в звонок звонил. Садись, чаю попьем. Что молчишь? Попроси хоть сахару. Так я и знала. Опять придется говорить сама с собой, представляя, что хоть кто-то есть рядом. Когда же ты научишься? Ведь каждый вечер приходишь и молчишь, молчишь… И втихоря шоколадки мои поедаешь. А еще рисуешь что-то неясное на запотевшем стекле. Странный ты какой-то все-таки.
— Не страннее тебя.
—Ничего себе! За месяц первая фраза. Надо написать об этом в дневнике. Хотя что здесь напишешь. «Ко мне зашел Одиночество и сообщил, что я странный» тоже мне невидаль, но выдашь такое, и в психушку забрать могут ненароком.
— Чаю подлей что ли.
— Тебе какого? «Жасмин» или «Лесной букет»?
— Давай  «букет».  Без сахара.
Молча молотим ложечками. Ветер выбивает стекла. Дождь ревет,  как старый мотоциклетный мотор. Мигает фонарь за окном.
— Скучно мне.
— Тебе то, Одиночеству??! Я то думала, тебе нравится вот так приходить,  думала, мне одной здесь скучно. Действительно, странный вечер сегодня.
— Мне нравится, что скучно.
— И мне тоже. Такое беспричинное счастье, чувство ничего, сладкой пустоты….
— У тебя шоколадки под подушкой не завалялось?
— Как догадался? Ладно уж, держи…
Странно, что шоколадки так быстро заканчиваются. И почему-то особенно тогда, когда ешь их вдвоем с Одиночеством. Люди чем-то похожи на шоколадки.
— Эй, Одиночество, может хоть обертку выбросишь? Зачем опять в карман засунул?
— Просто.
— Мне в карман?
— А, может, это ты сама себе засунула, а меня вовсе и нет? Может быть, я твоя очередная галлюцинация?
— Не шути ты. Одиночеством заболеть нельзя, если его нету рядом. Я такая же твоя галлюцинация, как ты моя… Еще заварки?
— Зачем?
…
Мы взяли два зеленых зонта и вышли в серую матовую мглу. Дождь катился по широким полям его шляпы и капал мне за ворот, прямо на смешливый пуговичный глаз спрятанного за пазухой любимого плюшевого медвежонка.
— Мы надолго?
— Не знаю. Да. Навсегда, наверное.
— постой, я плеер дома забыла.
— Не важно.
Мы побрели вперед. В никуда по скатывающемуся вниз разбитому и размытому асфальту тротуара. А за спиной колотилась колокольными ударами железная дверь в подъезд.