Вольные отрывок 8

   http://proza.ru/2013/03/23/1899
               
             
                ***
 Митроха Горигляд не шёл  –  шествовал по
 зимнему Новгороду.  Снег успокаивающе
 скрипел под ногами,  грудь холодил
 морозный воздух,  и настроение у него
 было превосходное.  Как же,  праздник!
 Как-никак  —  Масленица.  За Красным
 мостом через Волхов игрища вот-вот
 зачнутся,  молодежь силу свою покажет.
 Кто не знает,  что Митяй завсегда первым
 на них бывает.  И впрямь,  в свои
 неполные шестнадцать выглядел Митроха
 знатно.  В плечах не сажень  —  косая
 верста,  ростом давно взрослого мужа
 перегнал.  Да и умом детинушка не был
 обделён:  грамоте обучился,  начальную
 арифметику знал,  греческий язык по
 молитвам выучил.  Один недостаток у
 него имелся  —  остёр больно был на язык,
 которому удержу не знал.  Любил
 подшутить над согражданами,  острый глаз
 самые смешные стороны в них выглядывал.
 До белого каления доводил,  не в силах
 остановить себя.  Если понесло,  то понесло
 —  дня без кулаков не обходилось.  Зная
 силушку Митрошкину немереную,  в две руки
 к нему новгородцы не пускались,  потому
 парень не расставался с одним и тем же
 «украшением» во весь глаз,  откуда и
 прозвище получил  –  Горигляд.
 
 Новгородцы уж давненько сторонились его,
 и старались не цепляться с ним языками,  а
 всё же и им,  тем кто держался поодаль,
 доставалось не мало.  Да те и сами повод
 находили,  а зацепившись, —  всё не
 отставали.
   
 Когда Митроха поменьше был,  то и матушка
 ему часто выговаривала,  и батька со
 старшими братьями постоянными тумаками
 воспитывали,  а когда в силу вошёл  —
 батькины тумаки стали для него всё одно,
 что шлепок веником в парилке,  да братья
 начали побаиваться ответок,  тогда семейные
 и плюнули на его забавы.  А Митрохе без
 интересу впустую словоблудить было, от него
 уж весь город шарахался.
 
 Тогда уж и посадник вызвал детину.
 Укорил.  Слово с него взял не обижать боле
 горожан.  А то,  говорит,  постригу силою
 —  из кельи не выйдешь.
   
 Пришлось слово дать,  но нашла
 беспокойная головушка Митрохина лазейку для
 своих потех  (как приключений на свой зад
 такому «бутеню» не найти?)  —  заезжих
 гостей стал постоянно «навещать».  Про них
 же разговора с посадником не было.  Особо
 Горигляд к норманнам зачастил.  Поначалу те
 и сами не прочь силой были помериться,
 да быстро горячие головы просекли,  что
 искать боевой славы «здесь неча».  Вот
 только Митроху в этом не убедили.  На
 гостевом постоялом дворе времени проводил
 больше чем дома  —  искусство боя
 оттачивал.
   
 Не выдержал посадник постоянных визитов
 жалобщиков,  вызвал в который раз
 Митроху.
   
 —  Слушай сюда,  молодец.  Ан рад я,  что
 таких богатырей наша земля рождает.  Да
 токмо не в пустых забавах надобно прыть
 показывать.  С вешней водой подёшь
 с ушкуями и моими людьми ты под командой
 старшого гридней.  И тока посмей
 ослушаться или свару в походе устроить!
 Лично прибуду плетью тебя,  татя,
 охаживать.  Поход сей не просто задуман  —
 в низовье Волги городище будем ставить.
 Купцам будет покойней,  и нам  —  лишняя
 гривна в казну.
   
 Скорбно с виду лицо стало у Митрохи,  а
 душа запела:  давно хотел дальние земли
 поглядеть.  В Новгороде более делать неча
 ему,  со всеми силой успел помериться.
   
 Весть о Митрохином отъезде быстро облетела
 город.  В постоялых дворах  —  праздник.
   
 Вот и шагал Горигляд довольный до самых
 ушей.  Последняя эта Масленица перед его
 отъездом.  Уговорил он князя ранее
 отправиться  —  до вскрытия Волхова.
 Посадник поначалу воспротивился  —  такой
 силач при переходе с реки на реку,  ой,
 как нужен,  да Митроха пообещал ждать
 походных на волоке.  Позже князь пожалел,
 что отпустил.
   
 Теперь уже и с каждого города,  где
 «отгостил» Горигляд,  приходили
 новгородскому посаднику жалобные грамоты.
   
 За Красным мостом на утоптанном снегу
 мерялись крепостью груди и стар и млад  —
 новгородцы народ горячий!  А после кружки
 крепкого взбродня,  да под игривые взгляды
 молодиц обо всех немочах и возрасте
 забывают.  Зазорного тоже ничего сказать
 нельзя,  соперника стараются выбирать
 равного.
   
 Бойцы,  как правило,  вставали друг
 напротив друга,  и каждый позволял
 противнику ударять себя в грудь.  Выигрывал
 тот,  кто выстаивал на ногах.  Сами
 понимаете,  при заметной разнице в мощи
 из слабого могли дух выбить или покалечить.
   
 Митроха облокотившись о столешню с
 интересом наблюдал за поединками.  Скоро
 должна была начаться более для него
 увлекательная часть  —  борьба.  Но
 Горигляду князь накрепко запретил на кулаках
 биться.
 
 —  Что такой богатырь в сторонке стоит?
   
 Митроха обернулся.  Рядом стоял,  набирая
 в кружку взбродня,  крепко сбитый,  почти
 с такой же шириной плеч, как у Митяя,
 только на пол головы ниже,  мужик.
 
 Что-то знакомое показалось в лице
 подошедшего,  но вспомнить не смог
 Митроха кто он таков.

 —  Соперников не вижу,  —  с ленцой в
 голосе ответил он ему.
   
 — И я тебе не кажусь?
 
 — Не кажешься.
   
 Митроха отвернулся  —  в кулаках зуд.
 
 —  Слышь,  браты,  —  мужик громко
 обратился к толпящемуся рядом народу.  —
 Не нравлюсь я красной девице,  ростом не
 вышел,  поцеловать крепко не смогу.  Так
 я,  родная,  с уступчика до морока
 заласкаю.


 ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://proza.ru/2013/03/23/1874