Души отдохновение

               

Как видите братья охотники, не получается у меня учить вас с помощью утомительнейших инструкций, приходить домой с полным рюкзаком дичи.
Не печальтесь. Зная достаточно глубоко интересующий нас предмет охоты, я и сам не отличался уж какими то сверх успехами в этом деле. Никогда об этом не жалел и не жалею. Зато у меня, как и у вас произошло столько разных приключений, что, только вспоминая их, уже можно жить с благодарностью судьбе.
Тема нашего сегодняшнего разговора хранит прохладу майских и августовских рассветов, горьковатые запахи охотничьих костров, хрупкую нежность цветущего багульника и ни с чем не сравнимую радость при появлении первых проталин и первого снега. Может быть, потому мы не можем понять людей, в чьих душах  начисто вытравлено светлое чувство Родины, и искренне надеемся, что это у них возрастное и к девяноста годам пройдёт.
А мы снова уходим вдаль по древней охотничьей тропе. Дай то Бог, чтобы  в достижении цели нам не только везло, но и честно удавалось нести достоинство и доброту человека. Пусть, так будет всегда.
                Охота на глухаря. Ток.
Будем считать, что вам приходилось ходить ночным весенним лесом и вы хорошо знаете, как тяжело брести по снегу и талой воде, пробираясь к заветному месту. Будем считать также, что, при  подходе к току, вы услышите перелёт глухаря и разглядите на снегу черчение и следы птиц. Но в последнее время знакомые охотникам тока скудеют настолько, что вам будет стыдно добыть последнюю птицу. Вовсе не охотники виновны в резком снижении глухариного поголовья. Беспардонная вырубка токов и лесов вообще, не оставляют шанса на выживание этой древней великолепной птице.
Потому, особенно молодым охотникам, я советую найти свой ток и всячески скрывать его
координаты. Это как раз тот случай, когда ложь во благо.
 Когда вы идёте на свой ток, это, батеньки мои, как говорил один известный вождь, совсем другой коленкор. И глухарей на нём как в курятнике и весят они пуд, и, увидев человека, не улетают, а вполне пристойно, правда, ругаются. Понять их можно у них интимные отношения впереди, а тут вы с ружьем. Не много надо фантазии, чтобы представить, как вели бы себя вы, появись даже свадебный гость, около брачного ложе в первую ночь. А потому не изувеченный завистью и жадностью человек для начала снимет одного петуха, где ни будь на краю тока, а потом всё утро будет наблюдать никогда не стареющую и не надоедающую картину развивающихся событий.
На не пуганых токах глухари раньше слетают с деревьев. Продолжая токовать, ищут они такого же ухажёра между болотных кочек и  неистово с ним бьются.  Издалека кажется, что не глухариные крылья всхлапывают в тишине раннего утра, а бьёт артиллерия малого калибра. Глухарки подбадривают дуэлянтов, сплетничая в кронах деревьев. Наблюдая за жизнью глухариного тока, ловишь себя на мысли, что у них все честнее, чем у людей.
Не каждый победит. Но побежденный, не позовёт на помощь, не вызовет танки, не отравит победителя, подсунув ему плесневелую ягоду. Он уйдет, улетит. Он будет жить, чтобы в следующем году стать первым. Именно на току произошёл со мной поучительный случай, и если вы не очень торопитесь, то вот его суть.
Среди моих друзей охотников был Саша Ч, отличающийся исключительной реакцией и завидной меткостью. Лично я не помнил случая его промахов ни на одной из самых разных охот. Однажды он, признавшись, что не разу не был на глухарином току, попросил меня показать эту охоту. В начале мая нам представилась такая возможность, и мы немедленно её использовали. В два часа ночи, перед тем, как разойтись, я, будто бы случайно напомнил Саше, что добывать можно только одного петуха. Он утвердительно кивнул головой, и мы разошлись. Маленькое отступление: мой прадед обучал моего деда стрельбе таким образом. Отправляя на охоту, он давал ему только один патрон и требовал, чтобы сын пришел с трофеем. Когда молодой охотник стал с этим справляться, он уже давал ему два заряда, но требовал, чтобы птица была бита в лёт. Как прадед умудрялся это определить для меня до сих пор загадка. Итак, Саша ушёл. Зарядов ему по понятной причине, я ограничить не мог.  Добыл отпущенного мне соответствующим департаментом глухаря и тут сердце моё начало давать сбои: со стороны друга началась настоящая канонада. Насчитав семнадцать выстрелов, я проклял день и час, когда нас свела судьба. Энергии двухсот сорока шести матерных слов, отпущенных в  адрес друга хватило бы для превращения в воду, всех снегов первой декады мая тысяча девятьсот восемьдесят девятого года. Я поспешил на выстрелы.
Друг стоял на сухой покрытой вечно зелёным брусничником боровинке. По выражению его лица я понял, что произошло невероятное, но, задыхаясь, выпалил:
- Ты, что охрендел. Семнадцать глухарей. Их больше здесь не осталось.
- Одного. – Ответил друг и поднял лежащую у ног птицу.
- Как одного? Ты же « ворошиловский стрелок», чёрт тебя дери! Где остальные?
- Нет остальных. Один только и был.
- Не издевайся! Хочешь, чтобы я поверил, что ты смазал шестнадцать раз?
- Выходит так. Я уж худо о тебе подумал. Заколдовал, думаю от жалости глухаря.
Чуть не заревел.  Палю, а он даже токовать не всегда перестаёт. Сидит едритвой кудритвой, как бронированный. Когда последний патрон остался, вплотную подошел вот тогда только и упал. Саша вдруг резко перехватил ружьё за стволы и размахнулся, но не ударил:
- Жаль не моё, а то бы я сейчас клюку из него сделал. У дружка взял. У моей «тулки» ствол, почему то разорвало. Дай ко мне патрон. Покажу огневую мощь этой артиллерии.
Мы подошли к костру. В метрах двадцати висела, видимо для ориентира ягодников пустая пластмассовая бутылка. Саша, почти не целясь, выстрелил. Полторашка едва пошевелилась. Пробоин мы на ней не обнаружили.
- У меня уж бывали, рога в торгу, заметил друг. Купил ружьё по случаю, за дешевизной погнался. Так с тем ещё смешнее получилось. Стреляю в рябка, сам с копылок долой, а рябок сидит себе посвистывает. Как я тогда ключицу не сломал, до сих пор диву даюсь.
Молодой был, кости ещё крепкие.
- Ты уж прости меня Саша. Худо о тебе подумал. Дай ко мне бутылку.
Взял я тогда свою обиду да двести сорок шесть матерных слов и запихнул в поданную полторашку. Завернул пробку, бросил в костёр. Съежилась посудина и вспыхнула.
Я думал, что всё содержимое в ней сгорело. Ан, нет, недавно по ТНТ те слова слышал, и даже в книге одного писателя современного вычитал..
Я рассказал вам только одну историю, связанную с охотой на глухаря. Вы знаете их не меньше, и это освобождает меня от продолжения данной темы.

Может, поговорим про тетеревов? Кроме сказок Ершова, где жар- птицы ведут себя, как наши тетерева, много исключительно безвредных баек слышал я про этих птиц. Понятно, что не всему верил. Да и при нынешней скудности в угодьях косачей трудно представить себе, что раньше эти птицы уносили на себе не только ловчие сети, но и крыши с овинов. Несколько лет назад явился я первого мая к ветерану, живущему в отдалённой деревне в непрошенные гости. Недалеко за лесной речкой был тетеревиный ток,  на котором  ещё неделю назад сделал шалаш. Человек я не вредный и об этом, видимо, были наслышаны хозяева, а потому приняли меня радушно. Через десяток минут мы уже пили чай и разговаривали о житье-бытье. Достал из рюкзака бутылку «Московской» за три рубля шестьдесят две копейки, за что хозяева выругали меня, затолкнули напиток обратно в мой рюкзак, и хозяйка, порывшись в подполье, достала свою бутылку, точно такого же названия, но  пыльную и по два восемьдесят семь. То ли водка настоялась от длительного подпольного хранения, то ли мы были настроены на хороший лад, беседа наша задержалась до ночи.
Серьёзные мужики в подпитии, говорят исключительно на международные и производственные темы, оставив разговор о женщинах на опохмелку или полную трезвость. Мы не хотели изменять традиции, но как-то так получилось, что разговор наш из типичного русла перешёл на тетеревиную охоту. Я попробую воспроизвести его.
- Да, я сам с измалетства охотничал. Правда, провианту мало было, так птицу мы ловушками добывали. – Начал хозяин, приютившей меня избы. Но хозяйка перебила его.
- Ты  Дмитрей лучше бы рассказал гостю, как вы с Тимохой  в Пасху на токах охотились. Безбожники лешевы. Завтра ведь тоже Пасха, нельзя бы на охоту то. Грех! Да ты расскажи, расскажи мужику-то. Где дак боёк. Антонина, так звали хозяйку, принесла литровую банку пареной прошлогодней брусники и вывалила ее в большое блюдо. Заправила сметаной и сахарным песком, выдвинула на середину стола.
- Ешьте. Я сама, так спасу нет, как люблю. А толокна бы ещё добавить? Объеденье.
Пойду хоть сена корове надаю. Рассказывай.
Дмитрий Иванович усмехнулся:
- Ишь, расскомандовалась. Рада свежему человеку! А чего рассказывать то? Всё равно не поверишь.
-Да уж, расскажите. Я люблю слушать всякие охотничьи истории. Может и впрямь напрасно завтра охотничать.
-Точно, что напрасно. Проверено горьким опытом. Подхватил хозяин. Пасха животворящий праздник. Солнышко и то играет, радуется Христову воскрешению.
Да вот слушай. Пасха в тот год выпала на седьмое мая. А у нас; шел так видел, две полевые полосы к Чёрной речке в наклон сбегают. По левой стороне и по правой. Косачей на них весной несчитано. Стон стоит над всей округой. Я так теперь полагаю, сотни три на обоих токах собиралось. Вот и сочинились  мы с Тимохой из Заречья этих косачей седьмого мая попалить. Пасха, а значит выходной у православных. Шалаши заранее сделали. Соломы натаскали, чтоб мягче сидеть. Гвоздей нарубили вместо дроби. Патронов назаряжали.
Вообщем подготовились.
Рассвет ещё спал, а мы уж в шалашах. Он на своей стороне. Я на своей. И столько их налетело, что у меня картуз на лоб полез. Вот думаю, глупая птица и та праздник чтит.
И что главное, трезвёхоньки, а вдруг как затоковали. Заслушаешься.
Но я не затем пришёл. Пальнул. Один и скапустился, лапки кверху. Ближние к нему налетели, тормошат. Ещё подумал: «Дурачки все-таки; мёртвого от живого отличить не могут». Только смотрю мой убиенный перевернулся на лапки. Потом взглянул в мою сторону, да как заорёт « Чуффыр»! и ко мне на шалаш взгромоздился.
Мати, царица небесная! Воскрес из мёртвых!
Сейчас бы я сразу попустился стрелять, а тогда приложился и второго петуха дёрнул.
Тот стойно первого на спину брык и замер. Я в третьего целюсь, а левым глазом за вторым подсматриваю. А тот встрепенулся вдруг и улетел. Зато после выстрела третий упал.
Слышу, и Тимоха три  раза пальнул. Про себя думаю – мазила. Тимоха на всю деревню осмеёт. Порассветало. Я ещё четыре раза пальнул с тем же результатом. Вдруг все токовавшие  тетерева поднялись разом и на Тимохин ток полетели, а от него все ко мне несутся. Встретились над речкой и толи хохотнули, толи крыльями  по особенному хлопнув по приветствовали друг друга и опять к шалашам.
Я палю, Тимоха  палит, тока ревут. Косачи падают и тут же оживают. У меня ружейный ствол раскалился, да и патрон последний. А тут опять косач на шалаш сел. Мне сквозь ветки голову видно. Поставил ружьё на землю, подвёл. Ну и свалилась птица рядом с шалашом.
Вылез, а сам думаю: « Этот уж не улетит. Не успеет от земли сил набрать». Нагнулся взять, а он фырр, да ещё по щеке крылом пластанул. Улетел на дальние берёзы, где мои и Тимохины косачи расселись. А сам Тимоха от шалаша бежит, оглядывается, да крестится.
Два раза поскользнулся и шлёпнулся. Подбежал, в глине весь. Глаза дикие. Спрашивает:
- Ну, как? Много ли?
- Нормально говорю. Вон в шалаше лежат.
Он в шалаш, а там только гильзы разбросаны.
- Я тебя не про гильзы, а про косачей спрашиваю.
А я ему:
- Отпустил. Жалко стало. Пасха всё-таки. Так в воздух попалил.
- Ага,- Тимоха говорит, - мне тоже пожалелось. Одну вон тетерю походя, сбил. Выстрелил в небо, и надо же она под заряд подсунулась. Он полез в сумку и тут же выдернул руку.
Следом с громким квохтаньем вылетела полюшка.
Дружок мой упал на жухлую траву.
- Пятнадцать раз стрельнул. Пятнадцать косачей то ли мёртвыми улетели, то ли воскресли.
- У меня тоже улетели. Кто-то уберёг нас от греха. Пошли по домам. Выспаться ещё успеем. Да не болтай! Засмеют.
Разошлись. Ни я, не Тимоха никому об этом не слова. Я вот тебе первому рассказал.
Дмитрий Иванович улыбнулся и спросил:
- Не поверил, ведь?
- Не поверил,- отвечаю. Вот завтра и проверю, правда ли рассказанное.
Мы ещё пару раз сгоняли в карточного « дурака» и разошлись спать. В коротком сне моём то и дело появлялись улетающие тетерева.
В два часа ночи я уже спускался по мягкому, жадно дышащему полю к своему шалашу.
В низине подморозило и я, надеясь на твёрдость наста, пошел к шалашу стоявшему в ивняке, не разогнув бродни, за что и был наказан. Провалившись, начерпал столько снегу, сколько могло войти в мои сапоги. Снял один бродень и только хотел вытряхнуть снег, как с шипеньем и хлопаньем на протаявшую луговинку свалилось минимум шесть тетеревов. Первый раз кольнуло в душе; обычно сначала прилетает одна птица. Но раздумывать было некогда,  и, не одевая сапога, я выстрелил, едва косачи затоковали.
Гул выстрела ещё висел в долине, а я, памятуя рассказ ветерана, выскочил в одном сапоге и носке и подобрал двух поверженных птиц. Заполошно билось сердце, но когда  положил тетеревов в рюкзак, почему-то с грустью подумалось, что они уж никуда не улетят.  Но оказывается, всё ещё только начиналось. Едва я успокоился, привёл свои ноги и сапоги в порядок, как услышал в южной стороне гул то ли тракторов, то ли тока.
Дух первооткрывателя живёт в каждом охотнике и именно ему принадлежат все великие географические открытия. Я не знал тех лесов, откуда слышались непонятные звуки, и этого было достаточно, чтобы, оставив рюкзак в шалаше, я налегке рванул на разведку.
Поля кончились быстро, начался редкостный угрюмостью еловый лес. Наст не держал и я, пробивая его броднями, продолжал двигаться, но быстро выдохся и перешёл на четвереньки. Никогда не пытайтесь это повторить. Мы совершенно не приспособлены ходьбе на четырёх костях. Слава кожгалантерейной фабрике выпустившей в торговлю те перчатки, которые спасли мои руки от раздирания снегом и при этом не намокали.
Пламенный привет и наилучшие пожелания её коллективу.
Вот показался просвет, и я, до полусмерти утомлённый, ускорил передвижение. Но вместо ожидаемого мною поля передо мной развёрзлось огромное болото с торчащими из замёрзшей воды кочками. На другой стороне его, освещенные играющем солнцем Пасхи, токовали как минимум полторы сотни птиц. Из последних сил, ломая с треском лопающийся лёд, я форсировал болото и подошел к разбушевавшимся тетеревам на дальний выстрел. Надо ли говорить, что птицы перелетали от греха, то есть от меня, подальше. Но не улетали совсем. Я дважды безуспешно стрелял. Не выдержав моего вмешательства в них личную жизнь, тетерева шумно взлетели и, рассевшись в недосягаемости, о чём-то возмущённо переговаривались. Зная, орнитологические приёмы подсчёта птиц, я немедленно это произвёл и убедился, что моя оценка издалека была довольно правильной. Но это уже не радовало меня. Солнце завалили кучевые облака.
Враз потеплело и разбитый лёд, единственный мой ориентир, растаял. Короче говоря, я здорово плутанул в лесу и вышел в другую деревню с незнакомой стороны болота. Надо ли рассказывать вам, друзья мои сколь страшно бывает утомленному человеку узнать, что для выхода на стартовую точку ему предстоит едва ли не менее утомительный путь.
Но деваться было некуда и я, час, отдохнув, продолжил путь, проминая глубокий снег броднями. Было два часа дня, когда я появился перед обеспокоенными хозяевами.
Моя бутылка оказалась впору. Часа через два я пошёл к шалашу. Тетерева смирно лежали в рюкзаке. И хотя я понял, что при православных праздниках надо стрелять по дичи в одном сапоге мой вам совет не ходите в Пасху на охоту.

                Охота на рябчиков.
Мой дед возил мороженых рябчиков конной тягой в составе огромных обозов в Москву и Петербург. На санях каждой упряжки стояли бочки с птицей и со льдом. Дошлые современники, что–то там прикинув и посчитав, выдали информацию, что перевозимые таким образом деликатесы, ещё до попадания в бочку имели полное право протухнуть.
Охота в те времена разрешалась и летом и попавшая в силки птица от этого свежее не становилась. Заглянув в Интернет, я не обнаружил ни одного труда на тему: « О влиянии
свежести рябчиков на русскую буржуазию и на революционный процесс в России в начале двадцатого века». И понял, что вопрос категорически выпал из внимания политологов того времени. О Гришке Распутине книги и рефераты сочинили, а о рябчиках, основном, как говорил Маяковский, корме буржуа и царедворцев, не слова. А ведь если вдуматься, как раз недоброкачественность рябчиков и могла привести к 1917 году. Это тем более допустимо, поскольку В.И. Ленин в ссылке в Шушенском ел исключительно свежую дичь. Но, оставим эту тему современным политологам.
Итак, рябчик. Рябок, называют его северные охотники. «Рыбка, да рябки потеряй деньки» - говорили раньше. Несмотря на кажущуюся простоту, охота на эту пёструю бойкую птицу требует опыта, терпения и исключительного слуха. Опытный охотник по хлопанью крыльев способен определить на какое дерево сел взлетевший рябчик; хвойное или лиственное, а может быть на сушину, давно потерявшую сучки. Это очень помогает при ходовой охоте. Умение затаиваться присуще рябчикам с цыплячьего возраста, потому, если летом вы согнали взрослую птицу, постарайтесь не болтаться в этом месте зря, тем более, если с вами собака. Хорошо, что догадались закрыть весеннюю охоту. Несмотря на то, что рябчики живут семейно, самцы не прочь приударить за призывно свистнувшей незнакомкой. Сколько несчастий, размолвок и даже травматических случаев происходит на этой почве, думаю рассказывать не надо. Поставьте себя на рябчиное место. Вы летите на крыльях любви к предмету своего обожания, только свернули налево, а навстречу заряд дроби или чего покрупнее. Кому хочешь, не понравится. На эту приманку весь род мужской извести можно. Потому весенняя охота на рябчика- грех. Да и делиться опытом по добыванию этих петушков мне что-то не хочется. Простите великодушно. Я просто верю, что если вы совестный человек, то Диана-богиня охоты не оставит вас без трофеев.  Если не очень, то ваша безграмотность в охоте на рябчиков, принесёт им неоценимую пользу. Для тех же, кто вовсе не чтит законы природные и человеческие, скажу: мне знакомы многие охотники весом, что называется, выше среднего. Но рябчики не имели к этому факту никакого отношения.
Хочется верить; не далеки те времена, когда охотники, будут водить любопытных туристов по сосновым и еловым рощам, изредка вызывая на смотрины по-боевому настроенных пёстрых петушков.  Щелкнут фотоаппараты, удивлённая птица, пробежав по сучку туда и обратно, успокоится, и серебряный колокольчик её голоса прозвенит в благодарность за жизнь.
Подлетит рябушка, и петушок, показывая на каких то необыкновенно добрых людей, расскажет, что они не воспользовались его промашкой и оставили живым. А та, приобняв его крылышком, от радости всплакнёт. Что с неё взять? Женщина!

                Охота на водоплавающую и болотную дичь.

Говорят, будто буряты строят круглые юрты исключительно ради того, чтоб из-за угла не стукнули. В связи с тем, что на северной Руси с издавна строят только угловые избы, люди ударенные  у нас не переводятся. Тут и политики, и  учёные, и геологи, и рыбаки, но охотников больше всех. Казалось бы, сиди себе на печи или чаи гоняй со смородиновым вареньем, ну с женой фантазируй на худой конец, ан, нет. Политики до поту строят то социализм с человеческим лицом, то капитализм, но уже с другой частью тела. Учёные сидят за столом всю ночь напролёт соображают. Сообразили; бомба атомная получилась, а как от неё избавиться соображалки уж не хватает. Всё получается согласно неистребимой женской логике; согласно ей дамы сначала подбирают платья, якобы для тепла, а потом вырезают глубокое декольте, не объясняя для чего. Или геолог, к примеру, полезные ископаемые ищет, драг металлы разные. Для кого ищет? Скажете для трудового народа? Сейчас! Сообразите, где тот народ и где те драг металлы. Комментарии, как говорят в таких случаях, излишни. Рыбаки тоже пристукнутые. Не верите? Тогда сядьте у озера, в которое сбрасывают всякую дрянь все кому не лень, и половите рыбу, которую, вы точно знаете, есть нельзя.
Ту, которую можно, надо поймать и отпустить. Ни одна здравомыслящая кошка на такой расклад никогда бы не согласилась. А рыбаки ловят. Не хвоста им, не чешуйки!
Охотник, другой расклад. Принесёт он своей Пенелопе птичку невеличку размером с добрый кулак и уже уважаемый человек- добытчик. И никто не будет укорять, и заниматься подсчётом себестоимости поверженного трофея. Разве, что скучающая жена, прикинет, лениво нажимая на клавиши   калькулятора, сколько и чего было израсходовано, минуя заначку, в результате двухдневного его пребывания на природе. Заглянем любопытства ради, в её досье.
 Колбаса копчённая по 250 рублей -1кг.
Колбаса, варённая по 150 рублей 0.5 кг.
Палтус, жаренный из ресторана– 50р порция-6 порций.
Яйца варёные по 4 рубля - 6штук.
Сахар по 27 рублей за кг- 0.5 кг
Соль это мелочь.
Билеты на автобус – 1000 рублей.
Бутылочка -1литр -300р
Сок – 2 упаковки-50 рублей.
Мин. вода- 2 бутылки- 80 рублей.
Непредвиденные расходы -1.5 тысячи рублей.
Ах, как велика всё-таки амплитуда колебаний в уровне воспитания у женщин?
Одна, особенно после прочтения графы « Непредвиденные расходы», взглянет на образ Николая – Чудотворца, что в святом углу и прошепчет: « Слава богу, хоть жив остался»!
Другая же, восхищаясь собственной смелостью, воскликнет: « Ну, паразит, проснёшься. Так я тебе дам»! Что конкретно даст она пока не знает. Но будет думать. Оставим неё за этим трудным занятием, а сами вернёмся в охотничьи угодья.
Бекасы, дупеля, кроншнепы, гаршнепы и веретенники не привлекают внимания бравых северных охотников. Трудно понять им, за что любили Некрасов, Тургенев и Аксаков именно эту охоту. Одно лишь несколько объясняет таковое обстоятельство; стреляя по этой, мчащейся с сумасшедшей скоростью,  мелочи, они ещё умудрялись попадать в неё.
Доход, понятно от этого был не велик, кпд по отношению к трате физических сил при ползании болотами тоже. Но до нас ещё сказано: « охота пуще неволи».
Современный охотник вряд ли будет тратить дорогостоящий патрон на « чмокающего» при взлёте бекаса. Исключение составляют невоспитанные молодые люди, палящие по всему, что шевелится, или хозяева легавых собак, при встрече с которыми, не грех снимать шляпу. И то сказать, некоторых оболтусов, десять лет воспитывают и учат семья и школа, а элементарного выражения: « Нельзя, не твоё! они так до конца жизни и не поймут, о стойке уж и говорить не приходится. А тут, за какой то год выращивают из щенка толковую собаку, да ещё и верного друга в придачу. Хвала им и уважение. Мне приходилось наблюдать, как продвигаются между чавкающих кочек охотники, пристрастившиеся к болотной дичи. Я желаю им успеха и точно знаю, что не из-за кусочка свежего мяса подвергают они себя подобному самоистязанию.
 
                Охота на гусей и уток.
При всём разнообразии этих охот, есть в них, что-то, отдаленно напоминающее ухаживание за дамой, в пору горячей и слабоумной юности. Всё ново и душещипательно.  Вот уж первые стаи птиц сообщают о своём прилёте свистом крыльев и гусиным говором, в чистом, как платье и чувства невесты, весеннем небе. Всё существо ваше охватывает приятное беспокойство и предвкушения чего- то  нового, до селе неизведанного. Ах, чёрт возьми! Какая, добыча? Какое обладание? Разве ради их спешите вы в далёкие затопленные луга, где с испокон веков пролетают невидимыми тропами стаи птиц.  И, разве трепетное ожидание в укромном месте близкого перелёта стай, не обогащает вашу душу чем-то похожим на трепет юного сердца  перед первым свиданием? И не холодным ли душем окатывают вас  грустные мысли о напрасности ожидания?  Как видите очень много похожего. Отличие быть может лишь в том, что слишком горячая любовь быстро сгорает, а охота вас поражает до старости. Бывают и исключения.
Обычное явление, что самые крупные утки и ослепительные не тронутые передачей  «Давай поженимся» дамы, встречаются в самых неожиданных и трудно доступных местах. Не все охотники посещают их, а потому доверчивость, чистота в помыслах и чувствах там, в порядке вещей. Да и кто не знает, что та тропка, по которой ты ходишь один, чище.
Миллионы километров пройдены неутомимыми служителями Дианы в поисках охотничьих Клондайков. И каждого вознаградит природа за упорство, раскрывая ранее неведомые тайны. И ещё она подарит здоровье, смелость и вечно молодую радость новых открытий. Единственно, что надо всем помнить, что для такого яркого события, как охота обязательно нужна дичь и чем больше, тем лучше. Надо ли говорить, что это зависит от нас.
Сейчас зима. За окном минус тридцать по Цельсию. А я жду весну и сквозь морозную дымку вижу, словно наяву: большая гусиная стая, без гоготания и почти не взмахивая крыльями, подлетает к моему укрытию. Вот уж виден клюв и лапы первой птицы. Пора стрелять. Но после выстрела разрушится не только тишина, но и весь, очаровательный, подаренный мне мир. Не стреляю. Ещё успею, а пока мы просто поживём. Итак, я заканчиваю, своё повествование на охотничьи темы. Кого оно не удовлетворит, читайте Сабанеева. Я же и не ставил перед собой задачу превращения вас в профессионалов.
 Есть, конечно, ещё один вид охоты – за женским вниманием. Но он, в моём понимании,  столь индивидуален, что не поддаётся систематизации. К тому же я уверен,  это как раз тот случай, когда мой опыт вряд ли достоин повторения. С наилучшими пожеланиями
                Николай Алешинцев.