Вольные отрывок 2

   http://www.proza.ru/2013/03/23/1974
Родитель каждую свободную минуту проводил возле сына.  Слегка,  но чтобы почувствовалось,  толкал его в разные места на теле,  не обращая внимания на материнское ворчание.  Та знала,  что так следует делать,  но без щеминки в сердце не могла смотреть на мужское воспитание.  Грудной Святослав поначалу яростно сопротивлялся подобным «ласкам».  Вскоре его возражающий писк превратился в слабое вяканье,  похожее на порыкивание недовольного медвежонка.  А по исходу ещё малого времени,  не выражавший уже никаких  эмоций на тычки отца,  ребёнок рефлекторно реагировал,  сокращая мышцы в требуемом месте с выставлением защиты.

Наконец,  спящий сын впервые поставил блок в нужном направлении ещё до прикосновения батькиной руки,  и Горигляд-старший полностью удовлетворился результатом своих стараний.

Самостоятельно проплыть,  нырнув в воду,  Святослав смог раньше,  чем впервые заговорил.  С первыми шагами Никита Михайлович обучал сына передвигаться по толстому бревну почти в метре от пола,  с подрастанием уменьшая поверхность для «прогулок» в диаметре и поднимая выше.

Поножи с наручами стали шире,  тяжелее и разделились на две категории:  тренировочные и обиходные. 

Тренировочные были в два раза увесистей обиходных,  и получалось,  что Святослав,  после крепкого отцовского тренажа в обиходных отдыхал,  снимая их только при приготовлении ко сну.

От века к веку было собрано множество семейных секретов боевого и физического воспитания,  которые передавались Гориглядами из поколения в поколение.  В своё время Никита принял такую же науку от своего отца,  и,  будучи в долгу перед родом,  обязан передать познанное сыну.

Род их был из воинского братства казаков- пластунов,  незаменимых в бою и  —  особо в разведке.  Пластунами их прозвали в незапамятные времена за удивительную способность в самых неудобных условиях подобраться к врагу,  утащить «языка» из под носа его товарищей или поставить на жизни врага жирную точку  —  в зависимости от поставленной задачи,  так что ни птицы не изменят своего пения,  ни кузнечики не прекратят своих трелей.

У каждой семьи пластунов,  конечно,  имелись свои хитрые заморочки в приёмах рукопашки и с оружием,  придуманные отцами и дедами на основной базе боя.  Они передавались внутри семьи в строжайшем секрете,  хотя примени такую «секретку» в соревнованиях рода,  и она перестанет быть тайной  —  приметливый казак враз намотает её на свой длинный ус.  Но для непосвященных всё это было «филькиной грамотой».

Как говорится,  видит око,  да зуб неймёт,  а чаще  —  и глаз не видит.

Поединки в Красноярской губернии были финалом длительного турнира,  начавшегося в канун февраля месяца по стародавнему обычаю и длившегося до начала страдных работ в конце апреля.  Потом перерыв до середины сентября и заключительная двухнедельная фаза выявления непобедимого,  достойного испить из золотого кубка парной медвежьей крови.  Проходили состязания сначала между семьями одного рода,  затем между разными родами,  дальше меж народностями,  и так далее  —  по накатанной столетиями дорожке.

Правила их боя довольно-таки просты:  не бить в пах,  не добивать поверженного,  в кругу бороться до тех пор,  пока один из противников не коснется земли любой частью тела,  кроме ступней,  или не зайдёт за границу круга,  наступив хотя бы одним лишь кончиком пятки.

Женщин к состязаниям не допускали.  Но прецедент такой был.
 
Племена воительниц России и валькирий Северной Европы возмутились проявлению к ним невнимания.  Представительницы старейшин пришли ко главе Совета Вольных.  Били бронзовыми наручами в защищенную броней грудь.  Вызывали на поединок любого,  чтобы справедливо напомнить,  как в годы лихолетья не один век бились они на поле брани получше многих мужчин.

Глава Совета заметил на это воинственным женам,  что в те далекие годы члены Братства Вольных не имели права участвовать в завоевательных походах.  Незыблемым считалось и то,  что вольные в руки брать должны оружие только для защиты своего кровного или выполнения закона мести, не встречаясь,  дабы избежать битвы,  с названными братьями,  проливать кровь которых  —  преступление.  Амазонки же большей частью своей прибыли были обязаны  ратной работе наёмника.

Женщины потупились.  Война была для них воздухом,  которым они дышали и не представляли своего существования без бешеных сшибок в неистовой сече. Потоптавшись,  они ушли,  чтобы с горящими глазами вернуться через седмицу  —  не удержаться воительницам в стороне от столь знаменательного события.

Они объявили совету,  что через пять лет приведут на турнир воспитанниц,  не питавших оружие кровью.  Перерыв между турнирами как раз и составлял пять лет.

Спустя оговоренный срок,  в круг вошли пять молодых воительниц.

Первую половину отборочного тура они прошли,  как по маслу раскаленным ножом. Девушки боролись за победу неистово, каждая схватка проходила у них словно последняя.  Многие посмеивались,  считая, что представительницы воительниц сгорят задолго до финишной прямой.  Но наследницы древних ойропат  (самоназвание древнегреческих амазонок)  казались несгибаемыми  —  одержимостью горели их глаза.  Можно было подумать,  что эти пятнадцатилетние девчонки проходили испытание по окончании одного из древних амазонских гимнассий,  пройдя который, они  получали звание  —  Эфебка  (эфебками становятся девочки после окончания учёбы, принесения клятвы и прижигания соска).  И в бою они были прекрасны.

Парням приходилось опомниться.  Пытаться сосредоточиться,  уйти мыслями от дум,  что перед ними молодые,  красивые девы и…  —  проигрывать с завидным постоянством.

Старейшины наблюдали за поединками,  скрипя зубами.  Видели фальшивость побед и ничего не могли сделать  —  договор есть договор.  В конце концов, мужи поединщики не выдержали и вызвали Главу Совета на разговор.

—  Так продолжаться не может,  —  сказали они.  —  Тут с девкой рядом от дому до дому пройдешь  — на завтра попробуй сватов не заслать,  а эдак чуть ли не в обнимку пляшешь.  Сам подумай,  старый  (читай как старший),  у нас рука не поднимется их в перси ударить.  А ежели сзади забежать придется?  Позору не оберёшься.  Среди нас много женатых,  почитай боле двух третей. Да и лико их милое портить невмоготу. Думай старый,  как поступить,  а нас не позорь.

—  Девки эти,  милоликие,  не одну душу к предкам отправили, —  ответил Глава Совета,  —  а вы опаренные,  аки на сговорках в Купалу.  На рати тож перси жалеть будете?

—  То на рати,  старый,  а то честной поединок.

На том разговор закончился.  Задумались на совете,  куда ни кинь  —  правы бойцы.  Со стороны посмотришь  —  отец большого семейства,  уж дочь на выданье,  а молодуху тискает.  И проиграть девчонке стыдно.  С другой стороны  —  валькирии мужиков у себя жмут,  как мы баб.  Ну везде клин!

Хлопнул рукой по столешне глава совета.  Остановил турнир,  чего раньше не бывало,  и отослал посольство к воительницам.  Около века после этих событий женщины-воины холодом на мужей братства со своей стороны ветрили.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/03/23/1958